«Мы ошиблись. Здесь две наши ошибки. Опыта не было. Все внове. Мы уже полгода не ошибаемся. Пойдемте».
До преображения я бы отреагировал иначе. Возмутился или испугался. Теперь я был спокоен. Они поступили разумно. О нашем существовании не должны были узнать те, кто не преображен.
В каминном зале собралось небольшое общество. Человек десять. Точнее, десять Иных. Я знал их всех, но впервые видел вместе. Кто-то учил меня, кто-то тестировал, кто-то читал лекции. Здесь же был и хозяин дома Илья Ремезов. До преображения — удачливый коммерсант, миллионер в двадцать восемь лет. После — еще более удачливый коммерсант, только деньги пошли не на дворцы, а на нужды Иных. Одет весьма скромно, без претензий. Он пригласил меня сесть рядом с ним. Это не было знаком особой милости. Ни один Иной не выше другого. Ни один Иной не владеет имуществом. Мы только распорядители нашего общего достояния, а человеческие условности на нас не распространяются. Просто мы с ним были симпатичны друг другу.
Потом я узнал, что это он убил того второго несчастного.
«Как насчет подлипкинской лаборатории?»
Подлипкинскую лабораторию тоже частично спонсировал Илья. Это был такой же частный дом, изнутри напичканный научным оборудованием, и занимались там микробиологической версией нашего происхождения. Существовала гипотеза о некоем симбиозе человека и неизвестного вируса, в результате которого возникал Иной. Эта гипотеза не была основной. Основной была мутационная. Иные как новый вид — эволюционный скачок человечества.
«Я подумаю».
«Существуют две основные стратегии захвата власти: построение альтернативного общества внутри существующего и захват ключевых постов в имеющемся социуме, — это говорил (точнее, мыслил) Марк, один из Иных. Говорил явно для меня. — Мы стараемся комбинировать оба пути. Есть еще революционный путь, но он для нас пока неприемлем. Мы еще слабы. На втором пути у нас сейчас два основных препятствия. Первое: полковник ФСБ Алексей Гордеев. В случае его устранения его место займет наш человек. Кто возьмется?»
Иные совершеннее людей, и им принадлежит будущее. Казалось бы, их приход к власти должен быть неизбежен. Но увы! Успех в обществе определяется далеко не только способностями, но и связями, обладанием властью, деньгами, наконец, возрастом. Возможно, нам придется слишком долго ждать. Мало кому из нас больше тридцати. А ждать мы не можем — нас могут раскрыть раньше и уничтожить всех. Иной может справиться с одним вооруженным человеком, поскольку остановит ему сердце раньше, чем тот успеет выстрелить. Возможно, с двумя. Перед отрядом он бессилен.
Иных еще так мало, что можно выслать по отряду против каждого из нас.
Андрей поднял руку.
«Я бы взялся».
«Это не совсем разумно. Я бы лучше предложил вам второго. Это директор института микробиологии. Он тормозит наши исследования. К тому же эту должность можно предложить Олегу Введенскому. Олег?»
«Я только кандидат наук и мало известен в научном мире, к тому же склонялся к подлипкинской лаборатории».
«Это не завтра. Лет за пять наберете очков. После его смерти все равно директором станете еще не вы. Но на первое время один из его замов нас устроит больше. Он не из наших, но Илья спонсировал его исследования. Я понимаю, что в подлипкинской лаборатории лучшие условия для работы. Но сейчас нам нужнее свой человек в этом институте. Хотя бы, чтобы контролировать их исследования в этой области».
«Ну что ж, не придется увольняться».
Перспектива лет через пять стать директором родного института была весьма неожиданной. Мне будет тридцать три года. Почти невозможно!
— Возможно. У нас есть тридцатилетние генералы. Андрей?
— Хорошо. Какие болячки у уважаемого ученого мужа?
— Там все просто. Больное сердце. Вот сведения отдела информации.
Он протянул Андрею дискету.
— Просмотрю.
— А Олег возьмется за полковника?
Меня это даже не взволновало, я ожидал чего-то подобного.
— Так все-таки киллером?
— Мы не работаем по найму. Только по убеждению. Так что скорее ассасином.
— А вы — Старец горы?
— Здесь каждый сам себе Старец горы и каждый волен отказаться.
— Я согласен.
— Ваш случай сложнее. Полковник выпивает. Наиболее вероятна смерть от цирроза печени. Женя вас проконсультирует по медицинской части.
Евгений кивнул.
Мне тоже вручили дискету с информацией.
— Только разнесите это по времени.
Андрей повернулся ко мне.
— Давайте я через пару недель. А вы не раньше, чем через полтора месяца.
— Хорошо.
Я поджидал Алексея Гордеева у входа в его контору. Было лето. Летел тополиный пух.
Вскоре к подъезду подкатило черное «Ауди». Из него вышел пожилой человек и начал подниматься по ступенькам. Описание и номера машины полностью соответствовали имеющейся у меня информации.
Я нашел печень. Сделал все, что сказал Евгений. Полковник схватился за бок, постоял несколько секунд, вздохнул и продолжил подниматься.
Он умрет месяца через два, но это уже неизбежно.
У станции «Кузнецкий Мост» есть неплохая пивная, приличная, с негромкой музыкой. Я спустился туда перекусить и взять себе безалкогольного. После преображения все препараты, воздействующие на сознание, вызывали у меня отвращение.
Группа бесшабашных подростков протиснулась в очередь впереди меня. Я улыбнулся и уступил дорогу. Я разучился гневаться. Вообще, не только по пустякам. Я достиг того, что религиозные учителя называли бесстрастием.
Наверное, это и есть святость.
Обреченные
Берег маленького лесного озера. Раннее утро. Я пытался медитировать — без особого успеха. Рядом росли желтые осенние цветы. Кто-то положил мне руку на плечо, и я услышал знакомый голос:
— Серж, пора.
Я поднял голову и оглянулся. Рядом стоял мой старый школьный приятель Ян и печально смотрел на меня. Он был Иным.
— Как ты думаешь, я изменился? — спросил я.
— Я знаю. — И он отрицательно покачал головой. — Нет.
— Значит, все?
— Пойдем.
— Ян, я тебя спросил!
