— У меня нет твоего телефона.
— У меня твоего — тоже. Представляешь?
— У тебя есть мой адрес.
— А у тебя моего…
— Нашла. Как будто это так трудно. Тебя в Ростове все знают. Ты мне одну вещь скажи, пожалуйста. — Карина опустила голову, уставилась на свои кеды. По плитке тянулась цепочка грязных следов.
— Что?
— Цыба… он жив?
— Ты… Это ты. Ты все-таки сделала это? Ты поменяла судьбу? С ума сойти…
— Боюсь, что вышло не совсем так, как мы планировали. Все равно ты Шорохов, а я Ангурян. А если мы начнем серьезно встречаться, то предки нам вынесут мозг.
— Да плевать я на них хотел!!!
* * *
И тут будто порвался экран нелепого, трагического, дурацкого кинотеатра, и зрители ломанули сквозь этот прорыв наружу — под яркое солнце и синее небо, туда, где все настоящее. Живое и настоящее.
Макар бросился к ней, обхватил крепко-крепко, закрутил. Каменная статуя развалилась на кусочки. Сердце встрепенулось и забилось все чаще.
— Ты здесь! Ты есть!
— И ты!
— А я боялся…
— Идиот! Дурак набитый! Знаешь, как я боялась!
— Никому! — Он прижался подбородком к ее макушке. — Никому не отдам, слышишь?
— И чтобы дальше всегда только вместе. Клянись!
— Ну… И еще, чтоб ты знала, Каринка. Я тебя… — потянулся губами ее измученному и счастливому ее лицу.
— Стой! Погоди.
Она вывернулась и ужасно серьезно посмотрела на него. Этот ее взгляд он уже научился узнавать. Смотрительница ростовского лабиринта.
— Тут ждет один человек. Он хочет с тобой поговорить. Я обещала.
— Какой еще человек? — насторожился Макар.
— Заходите, мэтр, — сказала она, оборачиваясь на лестницу. — Прошу вас.
Из тени вышел немолодой мужчина. Чеканное, странное, нездешнее лицо.
— Здрасте, — ляпнул Макар. А что еще сказать, когда на тебя смотрит сам Иосафато Барбаро.
— У меня есть к вам предложение, от которого вы не сможете отказаться. Я не займу много времени. — Венецианец улыбнулся, но не снисходительно, а как равный равному. — Впрочем, теперь у вас его, кажется, с избытком. Ведь для нас — странников — время не имеет границ.
— Для кого?
— Вы говорите. Я пока подожду снаружи, — заторопилась Карина.
Барбаро благодарно кивнул. Правила есть правила. И смотрителю лабиринта незачем знать, о чем говорят два странника.
* * *
Через десять минут желтый «Рэнглер» рванул с места в карьер. Макар ни капли не сомневался, как отреагирует Цыба на то, что Шорох приехал не один. Был уверен, что они обязательно понравятся друг другу — его лучший друг и его любимая девушка.
Глава девятнадцатая. Нахичевань
Хорошей погодой в середине осени ростовчан не удивить, но эта суббота, пятое октября две тысячи тринадцатого года, выдалась такой теплой, что даже заядлым домоседам захотелось вдруг на воздух. По набережной гоняли ребята на роликах и велосипедах, на аллеях парков толстые голуби дрались за семечки, свадьбы фотографировались возле Вечного огня и у Тачанки, а над Доном расплывался золотисто- сиреневый закат. Пищали ласточки. Воздух пах яблоками и дымом. На город опускался вечер — в перламутровых облаках, тихий и теплый. И только редкие кленовые ладошки, слетающие под ноги прохожим, напоминали о том, что на дворе уже не лето.
