убивает вас одного за другим. Значит, да свершится воля его, отвечает начальник экспедиции, а пока – движемся.
– Стоп! – донеслось из командирской башенки.
Пилота и Сандру качнуло вперёд – Стан излишне резко дал по тормозам.
– Что там, босс? – сказал он, вглядываясь в коричневую пургу, разглядел: – Ах ты ж ёшкина саламандра!
Пилот втиснулся в водительский отсек, навис над плечом ксенозоолога и увидел: впереди валяются тела двух «конусов». То, что именно тела, понятно сразу – части туловища, крепящиеся к подвеске-«кардану», разбиты вдребезги, торчит вбок нелепо подломленная конечность…
– Движение по курсу, – прозвенел голос Сандры.
– Полный свет! – рявкнул Бертран.
Стан перебросил тумблер, ночь пробили два кинжала голубого сияния. Метрах в двухстах обозначилась фигура ещё одного «конуса». Он двигался, как двигался бы, наверное, пьяный человек, только вместо пошатывания и заплетания ног то проделывал несколько оборотов вокруг своей оси, то замирал и начинал пятиться назад, но потом, словно очнувшись, совершал стремительный бросок вперёд, и опять начинал крутиться и пятиться. Однако сомнений не было – существо тоже движется к Городу.
Внезапно псевдопочва рядом с «конусом» ожила, забурлила, взметнулась узким смерчем. На мгновение мелькнула радужная вспышка…
– Господи… – прошептал Стан.
Восставшее из металлической стружки чудовище казалось бы антропоморфным, если бы не голова: массивный прямоугольный параллелепипед, увенчанный продольными рядами то ли зубцов, то ли гребней. Оно вдвое превышало размерами «конус», который вдруг замер как вкопанный. Долгая пауза. А потом – короткий взмах конечностью. Страшный удар отбросил «конус» за пределы освещённой зоны. Тут же по телу чудовища словно прокатилась тягучая волна, и оно вновь рассыпалось в прах, из которого только что столь внезапно восстало.
– Это что же, отец? Это как же так? – лихорадочно бормотал Стан. – Эдак и нас так… хоть когда.
– Заткнись, – сказала Сандра, – и без тебя тошно.
Оказывается, она висела над вторым плечом рыбака.
Пилот вернулся в своё кресло и, ни к кому особенно не обращаясь, произнёс:
– На Земле, в стокгольмском музее оружия, хранится скульптура, привезённая из Перу. Она обозначена как бог войны древних индейцев. Скульптура полностью повторяет нашего монстра, кроме незначительных деталей: в левой руке у него зажато рубило, в правой – человеческая голова. Хотя изваяние небольшое, истинные размеры легко определить именно по этой голове. Хотелось бы мне знать, каким образом древние индейцы могли столкнуться с подобными существами? И нашим коллегам «конусам» они, похоже, тоже неплохо знакомы.
Никто, разумеется, не ответил. Наконец, Бертран отозвался:
– Валдис и Барнс долго спорили насчёт структуры местной «почвы». Продолжаем движение.
Вездеход втянул в себя кинжалы света. Энергию в аккумуляторах стоило беречь.
Продолжать движение пришлось недолго. После часа медленного маневрирования «Жук» упёрся в непроходимую трещину. Стан крутанул вправо, вновь светанул дальним – трещина уходила за пределы видимости. Влево – то же самое.
– Как бритвой полоснули, – заметил ксенозоолог. – Неспроста это.
– Нас отрезали от Города, – сказал пилот.
– Это, Макс, прямое доказательство, что нам необходимо в него попасть, – хмурый Бертран выбирался из башенки. – Стан, выруби свет. Надевайте плащи и респираторы, посмотрим глубину провала. Сандра, оставайся в вездеходе.
Это, Алекс, никакое не доказательство, подумал пилот, но спорить не стал.
На сей раз «Жук» не распахивал беспечно свои закрылки – выбирались через аварийный люк. Холодный ветер тянул по тускло фосфоресцирующей псевдопочве коричневую позёмку с сухим шипением: казалось, тысячи змей скользят во тьме, стремясь к неведомой цели. Впрочем, тьма не столь непроглядна – Ипсилон D вышел из конуса тени Одиссея, в его призрачном, но ровном свете можно было даже разглядеть уродливые кроны «деревьев». Бертран и рыбак светили фонарями в глубь расселины и переговаривались – искажённые встроенными в респираторы микродинамиками голоса звучали странно и неразборчиво.
– Метров двадцать, отец, – проквакал сквозь респиратор Стан. – Что делать – ума не приложу. Разве что…
Что именно – рыбак не договорил, глаза его остекленели и, казалось, выпучились, словно у морского ракообразного. Пилот обернулся.
Ну, вот и всё, подумал он. Пришло время выбора. Пора решаться.
– Стрикеры к бою, – крикнул пилот и для верности встряхнул ксенозоолога за плечи.
– А? Что? А! Мигом! Я мигом, отец!
И скрылся в вездеходе.
Пилот медленно двинулся вдоль края расселины – туда, где возвышалась окутанная свечением огромная фигура. Не дойдя двух десятков шагов, остановился, глядя снизу вверх.
Шива, как ему и полагалось, сидел в позе лотоса. Трёхликую голову с высоким пучком волос венчала сверкающая корона, она и отбрасывала отблески на меднокожее тело, золотые ручные и ножные браслеты, массивные серьги в ушах и обвившуюся вокруг синей шеи нагу. Одна пара рук – в мудра «преподнесение даров». В высоко вознесённой верхней правой – посох анкуша. Лик, обращённый к пилоту, искажён свирепой гримасой, и багровой яростью блистал распахнутый третий глаз. Два других лика – закрытые глаза и безмятежная улыбка.
Пилот покосился на Бертрана. Склонившись и сложив руки в намасте, начальник экспедиции бормотал что-то невнятное.
– Материализация чувственных идей, – ровно произнёс пилот, – труднейшая задача научной магии; она требует огромных энергетических затрат. Прекратите юродствовать, Алекс, это всего лишь эффектор.
Словно в ответ на его слова Шива встал во весь рост – мягко и беззвучно. Торопливый скрип шагов – Стан. Быстро обернулся… Стрикеры в боевом положении: слюдяные «крылышки» обхватили голову плотным защитным коконом, на поясе пульт управления, на плечах хитиноподобные «эполеты» с усиками излучателей.
– Отец, командуй. Настройка?
– Импульс полного разряда. Настройка – человеческий мозг.
Шива шагнул, вернее, даже не шагнул, а скользнул над поверхностью и оказался совсем рядом.
– Стреляй в меня, – крикнул пилот.
– Отец, да как же…
– Стреляй, дурак! – Пилоту показалось, что мембрана в динамике сейчас разорвётся от крика. – Сдохнете!
– Делай! – сказал Бертран.
Усики излучателей шевельнулись, целясь в голову пилота. Шестиметровый колосс занёс анкуша для удара.
«Я пущенная стрела – прости…» – подумал пилот.
Самосознание и функции восстановились в полном объёме. Теперь он ясно видел облако командных кодов, окутывающее огромное тело Шивы, и тех микросекунд, за которые он в них разобрался, хватило, чтобы не позволить эффектору опустить посох на голову рыбака. По телу колосса прошла пульсация, и он осыпался, оставив вместо себя бархан чёрной пыли.
Он развернулся и пошёл к вездеходу. Зафиксировал неестественность походки. Отработать процедуру.
