первые ростки нового мира.
Через месяц Ичи отправился в Токио, а Кири – в Томск.
– Все на позициях? – спросила Рейко.
– Да, Рейко-сан! – дружно отозвались игроки.
Рейко отключила вирт-гаджет и, не открывая глаз, сложила пальцы в мудру «Жизнь». Четыре руки подхватили её, подняли и понесли по воздуху к вибро-татами, возвращавшему телу чувствительность.
– Модератор приехал! – выдохнула Рейко.
– Молчи. Отдыхай, – сказал Маэда.
– Это важно! – огрызнулась она.
– А это – приказ! Минута тридцать, – отрезала Юкико, командир ячейки.
Досчитав до девяноста, Рейко сказала:
– Встреча через сорок минут. Прибыл один. Нужны: оружие, стимуляторы, транспорт.
– Не волнуйся: всё готово, – перебила Юки.
– Транспорт до Мёртвых островов!
Юкико и Маэда на секунду застыли, чтобы хором воскликнуть:
– Вот чёрт! О боги!
Игроки спустились в подвал, чтобы собраться: припасы, оружие – кто сколько сможет унести, не вызывая подозрений. Обнявшись напоследок, двинулись к выходу. Прислушавшись, Юки вскинула руку вверх: «Внимание!» Они замерли. Новые мудры: «Окружены», «Вниз», «Защита»…
Рейко кинулась в угол, к ржавому канализационному люку. Мама снова будет ругаться: «Какая ты неаккуратная, Рейко-тян!» Сверху донёсся треск: высадили дверь. Маэда сбросил школьный рюкзак, выхватил пистолет и замер напротив входа в подвал. Сегодня он игрок-защитник. Юки выключила свет и, пропустив вперед Рейко, наполовину задвинула тяжёлую крышку. Может, Маэда ещё успеет?..
Подсвечивая фонариками, девочки спустились по скобам вниз и поползли к запасному выходу. Выбираясь наружу, услышали хлопок – слабое эхо далекого взрыва. Маэда перешёл на Последний Уровень. Через три дня ему должно будет… было исполниться двенадцать.
«Копы знают, – прошептала Юки, – но у нас есть шанс». Рейко кивнула: она почти год играла в «Жизнь» и понимала, что шансы сохраняются даже в самой безнадёжной ситуации. Скверик, в который выводил ливневый тоннель, патрулировало всего двое полицейских, а заряда шокера хватило бы на целый взвод. Десять секунд, график не нарушен. Отдавая приказы игрокам, Юки и Рейко осторожно пробирались к домику на побережье, возле которого была назначена встреча.
Модератор, выглядевший чуть ли не стариком, встретил их мудрой «Осторожно!». Обветренное неподвижное лицо, тёмные круги под глазами. Рейко удивилась: неужели в «Жизнь» можно играть так долго? До какого же уровня он успел дойти? Но времени на вопросы нет. Отдать и исчезнуть.
Не вышло – с улицы донёсся визг шин, топот ног, лязг оружия. Это Бутай, «чёрные», они стреляют без предупреждения. Юки побледнела, но, улыбнувшись, передала Модератору пистолет и ключи от акваплана, а затем достала из рюкзака маленькую чёрную гранату. Рейко прикусила губу и, только взяв в каждую руку по тяжёлому кругляшу, приятно холодившему взмокшие ладони, немного успокоилась. Модератор, простившись с ними долгим взглядом, выскочил в садик с «вечными» туями и исчез за забором. Кажется, уровень пройден до конца. Вот интересно: чем заканчивается «Жизнь»?
«Кто сдал?!» – снова и снова спрашивал себя Ичи. Всё позади: внезапный обыск на выходе из «Портала», отчаянный прорыв в город, бесцельное блуждание по холодным улочкам, поездка в маршрут-бусе к побережью, странные дети, насмерть играющие в «Жизнь» вместо того, чтобы понарошку убивать себе подобных в вирте без причин и последствий.
Привлечь школьников – идея Кири. Взрослые инертны, их устраивает стабильное существование в окружении неувядаемой зелени. Кого вообще интересует настоящая, да к тому же вымирающая жизнь? Друзья спорили до хрипоты, а в итоге Кири оказался прав: кроме детей надеяться больше не на кого…
Ичи пробирался по широкой береговой полосе, засаженной «вечным» кустарником для защиты от песчаных дюн. Над городом поднимались столбы дыма, воздух сотрясали звуки взрывов и вой сирен – игроки прикрывали отход Модератора. И многие перешли на Последний Уровень. Жертвы неизбежны. Но сегодня, оглянувшись на чёрное облако взрыва за спиной, Ичи трижды проклял себя. Чем бы всё ни кончилось, ему никогда не узнать имён двух девчушек в школьной форме.
Вот и ориентир: старый ангар с перекошенными, наполовину утонувшими в море воротами. С боковой стенки кто-то предусмотрительно сорвал кусок жести. Оглядевшись, Ичи одним броском преодолел серую полосу песка и нырнул в тёмный проем. Когда зрение привыкло к полумраку, разглядел на мелководье небольшой акваплан. Ну и старьё! Да ему лет пять, не меньше. Впрочем, откуда школьникам взять денег на новую технику?
В дальнем углу что-то шевельнулось. Прильнув к пахнущей солью земле, Ичи снял с предохранителя пистолет. Послышался надсадный кашель. Серая фигура поднялась на ноги, пошатнулась и рухнула ничком. Ичи, не сводя взгляда и ствола с цели, ринулся вперёд. Человек в грязных лохмотьях лежал неподвижно.
– Эй, – Камикава ткнул его стволом в спину, – ты кто?
– Шиснь… Шиснь… – едва слышно прохрипел неизвестный.
Ичи ногой перевернул тело. Рыжие, слипшиеся вихры. Бледная, просвечивающая сквозь спёкшуюся корку песка и ожогов, кожа. Да это же…
– Воды, – простонал Кири.
Спотыкаясь, Камикава бросился к рюкзаку, суетливо перерыл его и нашёл! Маленькую бутылочку с анимешным кроликом. Раненый, с трудом приоткрыв растрескавшиеся губы, жадно глотнул. Хрип и клокотание в груди: наверняка обожжены лёгкие.
– Кири-кун… – окликнул Ичи. – Это я, Ичи! Что случилось? Где семена?
– Семе… на… – чуть слышно повторил умирающий. Его рука дёрнулась и застыла, но Ичи угадал: «Там…» Сделав инъекцию обезболивающего и стимулятора, Камикава поспешил к дальней стене. Так и есть: рыхлая, свежевзрытая куча – Кири из последних сил, теряя сознание от боли, спрятал драгоценные семена. Голыми руками, с ожесточением Ичи начал разбрасывать песок и почти сразу наткнулся на металл – контейнеры!
Контейнеры лёгкие, но объёмные – оба сразу не унести. Когда, уложив на заднее сиденье акваплана первый, Ичи возвращался за вторым, его обожгло: «Не хватит места! Или семена, или…»
Кири встретил друга мутным блуждающим взглядом.
– А… это ты. Думал… не придёшь. Думал… всё, – едва шевеля губами, сказало тело Кири. Его дух остался далеко отсюда. Может, в Томске, где группа попала в засаду и половина ребят полегла при прорыве. А может, в сгоревшем над морем экраноплане. Две ракеты: в крыло и корму – ГлобГен на мелочи не разменивается. Кири спасла случайность: стоя возле грузового люка, паковал контейнеры, когда взрывной волной их вышвырнуло за борт. Потом, качаясь на горящих волнах, выгребая к далёкому берегу, метр за метром волоча непосильный груз, Кири тысячу раз успел пожалеть, что выжил. Но он добрался и дождался…
– Кто? – бешено прошипел Ичи. – Кто сдал?!
Тихий безразличный ответ прозвучал как удар: «Ты…»
«Я – предатель?! Ложь! Чушь. Бред…»
Или правда?.. Больше некому – осталось всего двое.
Рука Кири медленно скрылась за пазухой и вынырнула оттуда с маленьким воронёным пистолетом. Не успев понять, что происходит, Ичи двумя выстрелами в сердце вдавил лучшего друга в песок. Выронив тёплый кусок металла из онемевшей руки, закрыл глаза и упал на колени: «Кири-кун! Кири…»
Грязная маска лица, застывший взгляд голубых глаз. Кирир Равров, двадцать восемь лет, бывший биолог, руководитель русского филиала «Непокорной жизни», убийца и террорист. Последний из них.
Тоичи Камикава… Лейтенант Камикава медленно встал на ноги и отряхнул колени. Неужели конец? Похоже, да: всё встало на свои места…
…вот Ичи, вернувшись из школы, видит на месте родного дома пепелище: террористы из «Жизни» бросили бомбу – нечего высаживать «вечные» хризантемы! А маме просто хотелось любоваться цветами, чтобы не чувствовать себя одинокой!..
