— А ты их видел, силиконовые?
— В натуре не видел, а по видику — сколько угодно.
— Силиконовые так не усечешь. Вот когда на спину ляжет, они вверх торчат, а настоящие должны на две стороны разваливаться, — поучительно сказал Сергей.
Зотов выпучил глаза:
— Откуда знаешь?
— Памелу Андерсон имел однажды… Шучу. Ладно, что там с дедом?
— Что и всегда: вскроют деда, пульку достанут… Облазили там все, как ризеншнауиеры…
— Как кто? — не понял Сергей.
— Ризеншнауцеры… Собаки такие. Кусты, траву, у берега аквалангист понырял… Удочку вторую достали, пустая, сволочь.
— Ничего не нашли?
— Я ж говорю — пустая. А клевал кто-то. Наживку съели…
— Я не про удочку!
— А-а… Нет, ничего. Следов никаких особенных, окурков тоже… Гильзу и ту не нашли. Или с собой забрал, или, к примеру, в речку закинул подальше. Там глубоко, на середине метров семь: воронки, во время войны бомбили. Короче, потенциальный висяк. Но кое-что все-таки есть.
Отвлекшийся было на журналы Сергей развернулся в кресле.
— Что?!
— А-а, завело! — захихикал Зотов. — То-то я на самый конец приберег. Прямо возле дедушки, на глиняной проплешине, веточкой было нацарапано… Сейчас, я на бумажку переписал специально.
Зотов покопался в кармане пиджака и достал сложенный в несколько раз листок в клеточку. Развернул и прочел:
— Коерасурм.
— Чего-о? — вытаращил глаза Сергей.
— Коерасурм, — с гордым видом повторил Зотов. — Написано не нашими буквами, английскими. Вот, смотри.
Сергей посмотрел, пожал плечами:
— Бессмыслица какая-то. Коерасурм… Это не английский. И не немецкий. Хотя черт его знает… Сними мне копию, а листик покажи нашим умникам, может, чего выведают. Эксперт надпись скопировал?
— Обижаешь. Загипсовал в лучшем виде. Слушай. — Зотов понизил голос. — Старичок-то контрразведчик, может, его спецслужбы кокнули?
— Контрразведчиком он был, положим, энное количество лет назад, а с тех пор — обыкновенный советский пенсионер. Ну, заберут дело гэбисты, — развел руками Сергей. — Нам-то что? Только жить будет легче, а им — головная боль. Но думаю я, брат Зотов, что возиться нам с этим покойничком не перевозиться… А посему пойдем-ка грохнем пивка, все равно наш в Москве, а Тутушину до нас дела никакого нет. Согласен?
В пивбаре «Золотая рыбка» их знали хорошо. Официантка Даша вытерла мокрый стол и сказала приветливо:
— Сегодня свежее «Нахимовское», только что открыли.
— Четыре «Нахимовских», радость моя, — игриво сказал Зотов — И рыбки.
— Тарань сыровата, — предупредила Даша. — Тогда гренки, только посоли побольше, — распорядился Зотов
В ожидании заказа они закурили. В подвальном помещении «Рыбки» витал тяжкий пивной дух, в углу работал телевизор, крутили какие-то клипы, под которые танцевали медленный танец толстый очкастый мужик и потасканная бабенка лет тридцати с гаком. Поодаль пил пиво прапорщик Казачок из ППС.
— Эй, Казачок, ты засланный? — избито пошутил Зотов. Прапорщик покачал большой головой:
— Все шутите, товарищ старший лейтенант? Вон в СОБРе новый замкомандира вообще Убиймуха по фамилии… Из Подольска переведен. И ничего!
— Что у вас нового в патрульно-постовой?
— А что у нас нового. — Прапорщик ухватил свой бокал и по-свойски подсел за стол. — Ходим, бродим. Сержанта Карамышева мотоциклист задавил.
— Насмерть?
— Ногу отдавил. Байкера ловили, Карамышев руки растопырил, думал, не поедет, а он прямо на него.
— Поймали?
— Удрал, сволочь.
— Ваша служба и опасна, и трудна, — заметил до сих пор молчавший Сергей. Прапорщик обиженно фыркнул и залпом выпил оставшееся пиво.
— А у вас, слыхал, убийство очередное?
— Земля слухом полнится, — вздохнул Сергей.
— Пивком угостите, товарищи офицеры?
— Бог подаст, — сказал жестокий Зотов. — Иди работай.
— У меня отгул.
— Значит, отгуливай. Нам с капитаном поговорить надо.
Казачок снова обиженно фыркнул и удалился. Тут же принесли пиво и гренки в большой фаянсовой тарелище с надписью «Общепит», и жить стало легче.
— Постой, постой, — встрепенулся Сергей, сделав первый глоток. — Казачок у нас где раньше служил?
— В ППС и служил. Куда ж ему еще.
— Нет, до нас. До нашего города я имею в виду.
— В этом… Как его?.. В Таллине, а что?
— Ну-ка, верни его скорей!
Зотов выскочил из-за стола и, едва не сбив с ног танцующую парочку, загрохотал вверх по лестнице. Через минуту он появился, увлекая за собой осоловелого прапорщика.
— Садись, Казачок. Пива хочешь?
— Не хочу, — сердито сказал прапорщик. — Что случилось? Только на лавочку присел…
— Дай-ка ему листок, — велел Зотову Сергей. Прапорщик развернул бумажку, посмотрел на нее, хмыкнул:
— Ну и что?
— Чего написано? По-каковски?
— По-эстонски. Про собаку вроде…
— Собаку?
— Ну. А вообще непонятно. Но про собаку, точно.
— Ага. Ну ладно, иди.
— А пиво?
— Ты ж не хотел. Будь последователен в желаниях. — Зотов похлопал прапорщика по плечу, и тот, кряхтя, убрел прочь.
— Вот так, брат Зотов. Собака какая-то появилась… Так что давай-ка под пиво еще по соточке «Женьшеневой» по этому поводу, — задумчиво сказал Сергей и сдул пену с бокала.
Даша принесла маленький графинчик с «Женьшеневой», стопочки. Зотов
