— Положите вон на буфет, — распорядился Сергей. — Что это у вас?
— «Глок».
— Симпатичная штука. У меня «макар», зараза… Садитесь, сейчас поужинаем. Выпьем за знакомство?
— Полагаю, можно.
— Вот и хорошо. — Сергей плеснул в салатницу уксуса, добавил растительное масло, сахар, похрустел на пробу. — М-м-м… Соли маловато.
К картошке с салатом полагались банка рыбных тефтелей — эстонского, кстати, производства — и бутылка «Московской особой» водки.
— Предлагаю за ваше неожиданное спасение. — Сергей поднял рюмку. Эстонец опасливо поежился:
— А что, так серьезно все было?
— Ужасно.
— И что бы со мной сделали?
— Съели бы, — безразлично сказал Сергей, — Бомжи, они всегда так. Тем и живы. Поймают ребятенка или старушку какую, расчленят скоренько, и на костер.
Эстонец выпучил глаза, и Сергей, не выдержав, расхохотался.
— Шутка, — пояснил он. — Но вот карманы вам бы почистили хорошо. И пистолета бы лишились, и документов…
Эстонец чокнулся, проглотил содержимое рюмки, набил рот капустой. Прожевав, помотал головой:
— Документов у меня и так нет. Всякая чушь есть, а документов нет.
— Это как же вы без документов? — поразился Сергей.
— А вот послушайте…
Для такой истории бутылки явно было мало, и на середине Сергей сбегал в круглосуточный еще за одной, уменьшив энергетический ресурс на полтинник. Когда эстонец закончил рассказ, Сергей задумчиво дожевал пригоревший ко дну сковородки горьковатый картофельный ломтик и сказал:
— История! И что же, пистолет, говорите, ваш был?
— Вот этот. Думаю, из него человека убили.
— М-да… — Сергей вздохнул. — Так вы получаетесь нелегальный иммигрант, да к тому же с пистолетом в кармане, из которого кого-то убили. И за вами бегает ФСБ. Так?
— И что ж вы мне все это рассказали? Я — капитан милиции, человек, стоящий на страже закона. По идее, должен вас тут же вязать и волочь в местное Чека, исполняя свой долг.
Эстонец бросил короткий взгляд на пистолет на буфете. Далеко, и стол мешает.
— Затем и водкой поили? — спросил он настороженно.
— Да нет. У нас, русских, если кого-то за свои водкой поят, значит, точно в Чеку не потащат, иначе зачем ценный продукт переводить… — улыбнулся Сергей. — Но все равно вашей откровенности не понимаю.
— Да я попросту не знаю, что делать, — признался эстонец. Вроде бы признался честно. По крайней мере, Сергей решил думать именно так и выложить свою часть рассказа.
— Сейчас я вас удивлю, — заявил он. — А знаете ли вы, что ко мне, скорее всего, и ехали? Обмен опытом и всякие прочие дела… У нас тут как раз старичка замочили… убили, так там эстонский след якобы прощупывался. Я вас тут жду-жду, а теперь, выходит, толку от вас никакого, кроме как укрывать вас в подполе.
Эстонец молча таращился, явно пораженный услышанным.
— Уу и что дальше? — продолжал Сергей, — Эстонского консульства у нас нет. Да и у меня такое ощущение, что до него вам не добраться, даже при очень большом желании. И эстонцев у нас живых нет, кроме вас.
— Я переночую и уйду, — хмуро сказал гость.
— Куда? Поймают вас, вот что, и обидят так, что мало не покажется. Это у вас там эсэсовцы по улицам маршируют?
— Это не у нас. У соседей.
— Одна малина, — махнул рукой Сергей. — Так что отношение, сами понимаете…
— И что вы посоветуете?
— Оставайтесь тут, не объедите… А там посмотрим. По крайней мере, вас тут пока никто не ищет. И радуйтесь, что попались мне, а не патрулю, сидели бы сейчас в обезьяннике и объясняли, что за пистолет да кто вы такой есть. Ладно, мне на работу завтра. Ложитесь вон на тахте, а диван, извините, мой. Кстати, что за город вы назвали? Ну, еще автомобиль вы выталкивали…
— Семеновск…
— Точно? — Точно.
Сергей подумал, что эстонец от переживаний что-то перепутал, города с таким названием в области нет. Точно. Ну да и черт с ним, странностей и без этого хватает.
Эстонец после всех треволнений тут же уснул, хотя Сергей всерьез опасался, что того шокирует драный пододеяльник. Сам хозяин квартиры вернулся на кухню, налил себе крепкого чая, закурил и задумался.
Он не представлял себе, что делать с неожиданным гостем дальше. Неприятностей и без того хватало, а в работе пресловутый эстонец только мешал, хотя на него, как на прикрытие, было столько надежд…
За окном опустилась ночь. Напротив светились окна общежития текстильного комбината, где-то уныло пел свою дикую песню пьяный, дрались коты. Вечер был самый обычный, такими бывают весенние вечера в провинциальных городах. Сергей подумал, что эстонцу у них, наверное, многое кажется ужасным. Хотя и сами недавно как из Союза вышли, небось не привыкли еще к благам западного мира. Водку вон жрет как миленький… Сергей улыбнулся и, решив, что утро вечера мудренее, отправился спать.
ГЛАВА 18
Всю ночь во сне я что то знал такое вот лихое, что никак не вспомнить ни тебе, ни мне, ни мышу, ни камышу, ни конуре, ни кобуре.
Хейти брел по огромному, до самого горизонта, болоту. Ноги вязли, вокруг бурлила грязная вода. Гадко воняло чем-то тошнотворным.
Однако останавливаться было нельзя. Хейти не знал почему. Он просто знал, что если позволит себе остановиться, то тот, кто идет позади, наступит на него, вдавит в болотную жижу, вомнет в мутные пиявочные лужи. Навсегда.
Хейти понимал, что это сон. Дурацкий, полный каких-то дешевых, как в мексиканских сериалах, намеков и иносказаний. Поганый сон… Но глубокий. Такой глубокий, что не выпускает наружу, не дает проснуться и вдохнуть нормальный воздух обыкновенной реальности.
Хейти пытался бежать, но ноги вязли все глубже и глубже. Топь тянула, а сзади уже доносилась тяжелая поступь нечеловеческих ног. Все ближе и ближе. Хейти оборачивался и пытаясь разглядеть что-то в висящем над болотом тумане, всматривался в полутьму. Иногда ему казалось, что там, в тумане, видно какое-то шевеление… Страшное, чужое… Не потому чужое, что нечеловеческое, а наоборот. Ужас, который гнал Хейти через бескрайнее болото, заключался в том, что у чужака было человеческое лицо. И не одно, а множество лиц складывались в маску, разглядеть которую Хейти не мог. Он видел только глаза, злые глаза в болотном тумане. Такие мутные, устричные глаза — глаза мертвеца.
И Хейти снова бежал, цеплялся руками за чахлые деревца, наступал на
