– Остальные? – спросил Амир, не оборачиваясь.
– Из дежурной вахты больше никого, – отозвался Алекс. – Муни, наверно, был последним. Он разбудил меня.
– Проклятье, – застонал второй пилот. – Я знал. Знал!
Он поднял руки и закрыл ладонями лицо. Под побледневшей кожей заходили бугры мышц.
– Мне снился сон, – тихо произнес Амир. – Они гнались за мной. Нагоняли, хватали за плечи... В криокамере не бывает снов. Но я видел это, видел, как наяву!
– Амир, – позвал Алекс.
– Я чувствовал, – крикнул второй пилот. – Я с самого начала знал, что все было напрасно!
Он отнял ладони от лица и с яростью взглянул на напарника.
– Я знал, – прошептал он. – Знал.
Алекс молча подошел к шкафам, достал чистый комбез и подошел к Амиру, бормотавшему проклятия.
– Возьми, – сказал он и бросил комбез на колени второго пилота. – У нас есть шанс.
– Шанс, – с отвращением процедил Амир, разглядывая комбез. – Сколько раз я это слышал!
– Нельзя сдаваться, – тихо сказал Моруа и опустился на корточки. – Амир, ты слышишь меня? Амир!
Второй пилот поднял взгляд. Его зрачки почти закрыли радужную оболочку, а белки глаз покраснели от лопнувших сосудов. Алекс даже не знал, что сказать. Второй пилот был не в себе и раньше, а сон в криокамере не пошел ему на пользу. Cтало только хуже.
– Амир, послушай, – зашептал Алекс. – Мы должны продержаться до прыжка. Мы не будем сдаваться. Неужели ты столько страдал только для того, чтобы сдаться в последний момент? Неужели все зря? Ты хочешь сдаться им? Снова сдаться?
Второй пилот моргнул, и его взгляд стал осмысленным. Он вяло пошевелил рукой, комкая серебристую ткань комбеза.
– Нет, – сказал он. – Суки.
– Да, они здесь, – сказал Алекс. – Но они заперты в трюме. Мы прижмем их к стене. Надо только поднять из камер вахты и дождаться прыжка. Тогда поднимется по тревоге весь экипаж. Слышишь? Вместе мы справимся с ними. Да проснись же, черт тебя возьми!
Алекс размахнулся, намереваясь подбодрить напарника еще одной оплеухой, но смуглая ладонь перехватила его руку.
– Я слышу, – буркнул второй пилот. – Хватит.
Он оттолкнул руку Алекса и тяжело поднялся на ноги. Потом расправил комбез и натянул на свое мокрое тело. Моруа вытер вспотевший лоб. Кажется, получилось.
– Что случилось? – спросил Амир, – Ты мне рассказывал? Или нет? Не помню. Вот дерьмо. В голове туман. Проклятая заморозка, у меня от нее мозги слипаются.
Слушая рассказ Алекса, второй пилот медленно застегивал комбез, не отводя взгляда от мертвого Муни. Услышав о трюме, Амир застонал.
– Нет, – сказал он, и его губы затряслись. – Скажи, что это неправда.
– Мне очень жаль...
– Это вся колония! Они все добрались до них.
– Не вся, – возразил Алекс. – Остается еще экипаж.
– Что экипаж, – отмахнулся Амир. – Ты представляешь, что сейчас творится в трюме? Мы уже покойники. Остается только выбрать гроб себе по вкусу.
– Хватит, – рявкнул Алекс. – У нас есть хороший шанс зажать этих гадов в трюме и поднять все вахты. Тогда мы уцелеем, понял? Чтобы спасти наши шкуры, надо действовать вместе.
– Ладно, – отозвался Амир и протер глаза. – Что-то я немного расклеился. У тебя не осталось бренди?
– Нет, – буркнул Алекс. – И не советую искать.
– Хорошо, – отозвался второй пилот. – Пороюсь в аптечке, может, найду что-нибудь стимулирующее. Так что ты там придумал?
– Сейчас я возьму в аварийке тяжелый скафандр и пойду заваривать шахту грузового лифта, ведущую в трюм, – отозвался Моруа. – Надо перекрыть все выходы. Времени у нас мало.
– А мне что делать?
– Поднимай остальных и отсылай ко мне. Я найду им работу.
– А коридоры, вентиляция, ремонтные шахты?
– Да, дыр полно. И потому нам надо поторапливаться.
– Постой, – спохватился Амир, – как же я подниму вахты? У меня нет доступа.
– Возьмешь в ремонтном отделе резак и будешь вскрывать двери, – отозвался Алекс. – Потом запустишь режим быстрой разморозки. Справишься?
