Башня над пропастью

— Я знаю, что мыс Фаранда довольно далеко выступает в Сухое Море, — сказал он, — так что нам придется меньше идти по соленой пустыне.

Несколько дней они плыли на север, затем встали на якорь в скалистом заливе.

— Что теперь? — осведомился Пендер.

— Лучше ему все рассказать, — предложила Таллия.

— Зайди в каюту. Оссейон, встань на страже и следи, чтобы нас не подслушали. — Дверь захлопнулась.

— Мы собираемся пересечь Сухое Море, лодочник, — объявил Мендарк.

— Катадза! Тогда лучше бы вам переписать «Уличную девчонку» на меня, потому что вы определенно не вернетесь. — Пендер сказал это полушутя.

— Мы вернемся к середине лета, — без улыбки ответил Мендарк, — если вообще вернемся. Тогда нам понадобится судно. Где ты будешь в это время?

— Здесь, если ты заплатишь мне вперед за пять с половиной месяцев.

Договорившись обо всем и пожав руки, они на следующий день заключили сделку в конторе начальника гавани ближайшего порта.

— Ты представить себе не можешь, как я счастлив, — сказал Пендер Таллии, когда они направились к боту. — Сбылась мечта моей жизни. Но…

— Но ты истратил все до последнего гринта, и у тебя даже нет резерва на крайний случай.

— Откуда ты знаешь?

— Я умею считать, — ответила Таллия.

— А ведь еще надо заплатить команде, — мрачно заметил Пендер.

— Как в таком случае ты отнесешься к моему предложению? У меня есть деньги, и мне бы не хотелось тащить их с собой в Катадзу и обратно. Что если я стану твоим партнером?

— Даже если бы ты не собиралась отправиться в долгое путешествие по соли, это было бы выгодное предложение, — просиял Пендер и расцеловал ее в обе щеки.

Через шесть недель, проехав верхом с проводником по горам и плато Фаранды, они добрались до дна Сухого Моря. Путь через море, выбранный Мендарком, оказался удачным: стоило им спуститься на дно, как они вышли к большому ручью. Разбив на его берегу лагерь, они наловили рыбы, наполнили мехи водой и подготовились к ночному переходу. До Катадзы оставалось примерно шестьдесят лиг, но они хорошо отдохнули, были сыты и подготовлены к походу.

— Интересно, что мы найдем в Катадзе?

— Несомненно, не то, что ожидаем, — ответил Мендарк. — Будем надеяться, что Тензор там — иначе мы зря пустились в это тяжелое путешествие. И нам предстоит еще более изнурительное возвращение из Катадзы.

— А если он там, что тогда? В равной степени нам нужно бы надеяться, что его там нет. — «Ты никогда не был ровней Тензору, — мелькнула у Таллии мысль, которую она не стала высказывать. — Почему на этот раз должно быть иначе?»

Мендарк часто размышлял на эту тему во время их долгого путешествия, но так и не нашел ответа.

— Не знаю, — сказал он. — Все будет зависеть от того, сколько с ним людей и что он предложит. Пока ничего не известно. Я должен оказаться там, прежде чем он применит Зеркало.

Они шли еще полтора дня, оставляя за спинами другие ручьи — пресные и соленые. А к концу второго дня набрели на следы, ведущие к расселине.

— Что это? — сказал Мендарк, тревожно озираясь. — Аркимы?

Таллия засмеялась.

— Вряд ли, мой друг. Посмотри, какого размера эти следы.

— И тут проходили только двое, — вставил Оссейон. — Это следы мужчины примерно твоего веса, но только уставшего и с больными ногами: смотри, видимо, он еле тащился. Другие отпечатки гораздо меньше. Может быть, детские?

Мендарк внимательно изучил их. Было ясно, что следы оставлены давно: ветер присыпал их соленой пылью.

Отряд во главе с Мендарком двинулся по следам, ведущим к расселине. У подножия горы-острова Катадза они заколебались, поскольку солнце уже садилось.

— Из карты Шанда не совсем ясно, каким путем подниматься, — сказал Мендарк, присевший, чтобы снова свериться с копией карты.

— По-моему, его путь проходил севернее, — заметила Таллия, заглянув через плечо Мендарка. — Я за то, чтобы продолжать. Чем раньше мы расстанемся с этой солью, тем лучше. Давай попробуем — первый утес не очень высокий.

Однако к тому времени, как они вскарабкались на вершину, все выбились из сил и уже совсем стемнело. Они оказались на покатом склоне, заваленном огромными круглыми валунами.

— Я выдохся, — заявил Мендарк, плюхнувшись на землю.

— Я чую воду, — сказал Оссейон.

Он помог Мендарку подняться. Они стали пробираться между валунами на шум воды. Раздвинув листву, Оссейон обнаружил ручей, стекавший со скалы. Мендарк плеснул себе в лицо, потом попил из рук.

— Пресная, хотя и с привкусом железа, — сказал он про себя.

Все они думали только о том, чтобы напиться холодной воды и передохнуть. Даже Оссейон забыл о следах. Когда Мендарк снова наклонился над ручьем, кто-то спрыгнул с валуна ему на спину и, повалив, прижал к земле. Чья-то рука потянула его голову назад за волосы и приставила к горлу нож. Какой-то острый предмет уперся Таллии в спину. Рука Оссейона потянулась за его собственным ножом, но застыла в воздухе.

Хриплый голос проскрипел:

— Не двигаться, или я перережу ему горло.

33 Ордер на арест

Наутро после того дня, когда они поужинали лангустами, Карана и Шанд продолжили свой путь. Карана плохо спала, так как беспокойство Шанда по поводу гаршардов пробудило дремавший в ней страх, и она боялась увидеть сны, которые привели бы их к ней.

В полдень они разбили палатку и отдыхали до ночи, а затем снова двинулись вперед. При лунном свете они шли довольно быстро и вскоре добрались до соляных равнин. Сначала соль под ногами походила на свежевспаханное поле, но дальше поверхность равнины стала гладкой и скрипела при каждом шаге. Кое- где на их пути встречались соляные горы, в которых даже были пещеры.

У одной из таких соляных пещер они и устроили следующий привал. Карана спросила Шанда об их маршруте, и он начал рассказывать, чертя схему ножом на соли.

— Это самое опасное предприятие, в которое ты когда-либо пускалась, — заявил он. — Четыре меха с водой на восемь дней! Много людей умерло, пытаясь пересечь это море. Но ты не могла выбрать себе лучшего проводника. Думаю, мы туда попадем.

— Хвастун!

— Карана, вставай! Нас преследуют!

Карана сонно оттолкнула руку Шанда, и его слова не сразу дошли до ее сознания.

— Что?

— Я их видел. Будут здесь через полчаса. Не можешь ли ты почувствовать, что они замышляют?

— Где? Кто? Гаршарды? — От ужаса она говорила односложно. Только не гаршарды! Ей это больше не вынести!

— Не думаю. Ты что-нибудь чувствуешь? — Карана напряглась, но ничего не ощутила.

— Тут что-то другое. За день до твоего исчезновения в пещерах Эшмода прилетел почтовый скит.

— Что?! — Она смотрела на Шанда, вне себя от гнева. — Почему же ты мне не сказал? Меня несколько дней беспокоило, что кто-то идет за нами по пятам.

— После того, что случилось, мне не хотелось тревожить тебя понапрасну, — оправдывался он. — Но я выяснил, кто прислал скита. Это был Иггур!

— Иггур! Это плохо. Ничего от меня не скрывай! Я не собираюсь возвращаться — лучше умру!

— Вздор, — спокойно произнес Шанд. — А как же Лиан? Кто вызволит его из беды, если ты сейчас сдашься? Давай решим, что делать. Их всего двое.

— Двое! А мы практически безоружны.

— Прятаться бесполезно. Отнеси свои вещи в пещеру и тщательно замети за собой следы.

— Что ты им скажешь?

— Что-нибудь придумаю. Возможно, скажу, что ты утонула.

Карана содрогнулась, взглянув на зеленую воду.

— Если меня схватят или убьют, — бодро продолжал Шанд, — ты должна вернуться в Эшмод. Не вздумай идти в Катадзу одна.

— Разумеется, я пойду дальше, — возразила Карана. — Дай мне карту.

— Я еще не умер, — рассмеялся Шанд, отталкивая Карану.

Преследователей было двое — мужчина и женщина. Оба высокие, худощавые, в потрепанной одежде.

— Я Гвоссела Сну, сержант из Эшмода, — представилась женщина. — Прейд — мой констебль. У меня ордер на арест рыжеволосой женщины, которая покинула город вместе с тобой. — Она развернула лист бумаги, чтобы Шанд мог прочитать. Тут был и рисунок, на котором довольно сносно была изображена