Спасительная бумага явно удивила верзилу. Он бегло проглядел ее, буркнул: «Жди тут» и неторопливо направился куда-то вглубь, где темнела еще одна дверь.
Танец продолжался. Сомнений не было, эти двое давно мертвы. Пули пробили женщине грудь, прострелили мужчину насквозь, но мертвецы двигались, неведомая сила заставила их танцевать на потеху нелюдям в черных куртках. Тем было весело: смех то и дело переходил в гогот, на красных, налитых кровью лицах блуждали ухмылки…
– Отставить! – негромкий голос донесся откуда-то из глубины. Аплодисменты стихли, «черные куртки» замерли, а те, что танцевали, медленно, с глухим деревянным стуком опустились на пол. Рука мужчины легла на голову его спутницы, словно пытаясь защитить от поругания. В дальнем проходе стоял кто-то высокий, широкоплечий. Резкий жест рукой, и «черные куртки» выстроились в два ряда вдоль стены. Широкоплечий бросил быстрый взгляд на лежавшие посреди зала трупы и шагнул вперед.
– Слушаю вас, лейтенант!
Говорить не было сил. Ахилло протянул бумагу. Светлые глаза скользнули по гостю, на пунцовом лице мелькнула усмешка:
– Первый раз здесь?
Михаил кивнул. Краснолицый повертел бумагу в руках:
– Поздновато!.. Ну пойдемте, Михаил…
Они прошли мимо трупов, перешагнули невысокий порог и оказались в еще одном зале – на этот раз огромном. Несколько фонарей освещали лишь небольшую его часть, остальное заливала тьма.
– Что с вами? – краснолицый явно почувствовал, что лейтенанту не по себе.
– Н-ничего, – выдавил из себя Ахилло.
– Привыкайте! Папиросу?
От первой же затяжки стало легче, увиденное сразу же показалось дурным сном.
– Не обращайте внимания! Ребята решили немного повеселиться… Ну, где наш шпион?
Он направился к дальней стене. Луч фонаря упал на неподвижную груду тел. Их убили недавно, в воздухе еще плавал сырой запах крови. Многие умерли не от пуль – кровь запеклась на огромных рваных ранах. Ахилло прикрыл глаза…
– У вас есть его фото? Давайте…
«Нилова» нашли быстро, он лежал сбоку, придавленный чьим-то трупом.
– Вот что, – решил краснолицый. – Возвращайтесь в Главное управление. Завтра я составлю рапорт и перешлю. На чье имя?
– На имя Фриневского…
Все было бесполезно. Михаил опоздал, и рапорт был нужен лишь для подтверждения этого невеселого факта.
– Что вы хотели из него вытрясти?
Ахилло пожал плечами:
– Он знал резидента. Настоящую фамилию, адрес, явку… Да что теперь!..
Назавтра лейтенант собрал группу, чтобы начать все сначала, но внезапно его вызвали к замнаркома. Вскоре в руках Михаила оказался рапорт командира спецотряда «Подольск» комбрига Всеслава Игоревича Волкова. Там было все: фамилия Генриха, его адрес и даже место тайника, который группа искала уже второй месяц. Ахилло не поверил своим глазам, но тут же вспомнил тех, плясавших под мерный удары ладоней. Осужденный и расстрелянный «Нилов» не смог отмолчаться даже после смерти…
Теперь, когда собственная гибель уже стояла у порога, Михаил понял: его не оставят в покое. В смерть не уйти. Живой ли, мертвый, он расскажет все: номер подъезда, где прятали спасенных, подробности их встречи с Карабаевым, с его «земелей». Его не отпустят – как не отпустили Веру Лапину. Теперь он начал догадываться, что случилось с Сергеем Пустельгой…
Ахилло достал револьвер и несколько раз провернул барабан. Патронов хватало. Можно уйти сейчас, неожиданно, добраться до ближайшей железнодорожной станции, затеряться где-нибудь в глухой деревеньке. Нет, найдут и там! Агента «Вандеи» капитана Ахилло настигнет железная рука советского правосудия… Привычная, глупая формулировка вдруг показалась чем-то реальным: холодная ладонь впивается в горло, останавливает дыхание…
Капитан спрятал револьвер и вдруг подумал, что настоящий агент «Вандеи» употребил бы оставшееся у него время с куда большим толком. Он еще жив, а значит имеет шанс уйти, хлопнув дверью. А хлопнуть можно громко, очень громко! Испортить аппаратуру, устроить пожар… убить Тернема!..
Мысль показалась страшной – и одновременно пугающе-доступной. Тернем – человек, ради которого воздвигался этот центр! Все остальные способно лишь выполнять приказы, даже воля товарища Сталина не может заменить ум зэка в белом халате. Да, дверью можно хлопнуть, это будет месть настоящего профессионала!..
Михаил быстро опомнился. Тернем – беспомощный, слабый человек, уже успевший пережить арест, следствие, годы «тюрположения». Он жертва той же стаи, к которой принадлежит капитан Ахилло. Но он не просто обычный человек – он гений. Таких убивать нельзя. Он, Ахилло, – не Нарак-цэмпо.
Но мысль о Тернеме не уходила. Трогать физика нельзя, но поговорить… Спросить – и заставить ответить, узнать, что готовится за стенами объекта в Теплом Стане. Это будет неплохим завершением карьеры контрразведчика Михаила Ахилло.
В коридоре никого не оказалось, даже охранник куда-то исчез. Капитан прошелся по этажу и уже собрался повернуть туда, где находился кабинет ученого, но передумал. У кабинета обязательно будет охрана, его остановят. Но есть другой путь – через переход, в лабораторный зал. Сейчас день, ученый вполне может быть там. Правда, у зала тоже пост…
Михаил осторожно заглянул в знакомый коридор. Странно, там тоже не было ни души. Дверь в зал была прикрыта, но, подойдя ближе, капитан заметил небольшую щель. Итак, там кто-то есть, возможно охранник зачем-то заглянул внутрь…
Михаил оглянулся, неслышно протиснулся в дверь и прижался спиной к большому ящику, стоявшему неподалеку от входа. Где-то в глубине зала разговаривали. Прислушавшись, Ахилло понял, что узнает голос Тернема. Он осторожно выглянул и никого не заметил. Зал казался пустым и мертвым. Не горели лампы на огромной, похожей на шкаф, приборной панели, молчал мощный генератор, увитый толстыми разноцветными кабелями. Не работало и то, что, вероятно, и было здесь главным – странный, похожий на прозрачную призму прибор, помещенный в металлическую сферу, от которой по всему залу тянулись провода. Наверняка это и есть загадочное «Ядро-Н»…
Оставалось узнать, с кем разговаривает ученый. Голоса приблизились, и Михаил сумел разобрать сначала отдельные слова, а потом и целые фразы.
– …разве что в объеме гимназии. Для меня это – китайская грамота…
Судя по голосу, собеседник Тернема был молод, не старше Михаила.
– Вы преувеличиваете. Впрочем, если упростить до невозможности… Когда-то нам так объяснял покойный Семирадский – мне и Семену Аскольдовичу… Представьте себе, что мы живем на поверхности кристалла, на одной из его граней, но нам доступны не три, как сейчас, а лишь два измерения. То, что за гранью, для нас просто не существует. Но достаточно овладеть третьим измерением, и мы обойдем весь кристалл. Наш мир – лишь одна из граней…
Трудно сказать, понял ли неизвестный, но Ахилло сообразил без труда. Речь явно шла об опытах, проводившихся в этом зале. «Параллельное измерение» – как выразился один белохалатник.
– И ваша установка?.. – тот, с молодым голосом, тоже догадался.
– Пытаюсь, – в голосе физика послышалась усмешка. – Пока я могу лишь убрать объект с нашей грани, а вот куда он попадает и попадает ли вообще… Понадобятся годы, возможно, десятилетия…
– Тем более вам надо уезжать! Большевики превратят ваше открытие в оружие. Это может быть очень опасно, господин Тернем!
Ахилло едва не присвистнул. Выходит, «лазоревые» – такие же портачи, как и «малиновые». Вражеский агент в Теплом Стане! Ай да служба безопасности!
– Нет, я останусь, – твердо ответил ученый. – Хотелось, конечно, увидеть Богораза, поглядеть, как там у вас, но нет… Я нужен тут. Дело в том, Бен, что я один смогу если не остановить, то сдержать эту свору. «Пространственный Луч» они не получат, а моя «Тропа» будет иметь радиус всего несколько тысяч
