решила, что обладатель баритона просто испугался, но приятный голос вновь возник в трубке, посоветовав через пять минут перезвонить по другому номеру. Номер этот рекомендовалось ни в коем случае не записывать.
Виктория Николаевна подождала для верности не пять, а целых десять минут, после чего вновь вставила монетку в щель автомата. Трубку сняли сразу. На этот раз говоривший назвал ее «гражданкой Артамоновой», первым делом осведомившись, откуда она звонит. Получив ответ, он заметил: «хорошо» и попросил подробнее рассказать о случившемся. До конца, впрочем, слушать не стал, велев подождать. Виктория Николаевна представила, как этот неизвестный (почему-то он виделся ей высоким и худым, как жердь), закрыв трубку рукой, переговаривается с кем-то еще. Наконец, в трубке прозвучало: «Вы слушаете?», – и тот же голос самым категорическим тоном заявил, что беспокоиться нечего, ибо все «мероприятия» имеют исключительно «профилактический характер». Сообщив эту абракадабру, говоривший распрощался, еще раз посоветовав не волноваться.
Ника осталась довольна. Пусть «малиновые» объясняются с руководством авиагруппы! Кобец прав – летчиков, подчинявшихся лично Сталину, Большой Дом предпочитал обходить стороной. Впрочем, если она будет излишне строптивой, они обойдутся без ареста и прочих формальностей, попросту зарезав в собственной квартире, как погубили Зинаиду Райх, супругу опального Мейерхольда…
Возле дома Нику поджидала знакомая пара – молодые люди в одинаковых серых плащах. Увидев ее, они заулыбались, в воздух вновь взлетела шляпа. Один из «топтунов» вежливо поинтересовался, хорошо ли гулялось. Стоило промолчать, но Виктория Николаевна не выдержала:
– Превосходно!
«Топтун» улыбнулся еще шире, и Ника рубанула с плеча:
– Бензин не надо экономить! Работнички…
Последовал сокрушенный вздох:
– Помилуйте, Виктория Николаевна! Чтобы для вас – и бензин жалеть! У товарища Кобца мотор фордовский, форсированный… А как вам церковь? Понравилась?
Удар был точен. «Малиновый» тут же взял реванш…
– Понравилась! – Виктория Николаевна заставила себя улыбнуться. – И включите радио, а то это уже свинство, причем мелкое!
– Всенепременно, всенепременно… – «малиновый» вновь прикоснулся к шляпе, но Ника, не пожелав больше разговаривать, быстро прошла в подъезд.
Радио работало. Даже ламповый приемник, мгновенно выздоровев, был готов ловить любую станцию мира. Ожил и телефон. Ника выглянула в окно, но «топтунов» и след простыл, словно «малиновые» и вправду устыдились своей неблагодарной работы.
Два следующих дня прошли совершенно без происшествий. Телефон исправно звонил. Никой интересовались подруги, подал весть Игорь Кобец, сообщивший, что «вопрос» улажен, а поздно ночью позвонил муж. Артамонов коротко сообщил, что находится «очень далеко», но в случае необходимости готов немедленно вылететь. Похоже, Александр уже узнал – от Кобца или от таинственного Леонида Леонидовича. Ника поблагодарила, но просила не беспокоиться. Впутывать его не имело смысла. Их развод был делом решенным, а сыну Артамонова от той, другой женщины, шел третий год…
…Виктория Николаевна ни разу не видела эту «другую», бывшую буфетчицу на одном из сибирских аэродромом. Наверное, еще три года назад им с Александром следовало развестись. Приходилось видеться с Орфеем украдкой, большую часть времени посвящая никому не нужным встречам, вечерам, приемам. Конечно, позови ее Юрий в свой холодный флигель, Ника бы не раздумывала, но Орфей ни разу даже не намекнул на это. Ника обижалась. Иногда ей казалось, что Юрию она просто не нужна. Может, именно из-за этого ее рассыпавшийся и никому не нужный брак продлился так долго.
Теперь, наконец, все стало ясно. То есть, почти все. Неужели Юрия арестовали из-за романа? Конечно, в эти годы человек мог погибнуть и за меньшее, но теперь, после знакомства с Флавием, Виктории Николаевне начало казаться, что Орфей писал что-то другое, еще более опасное. А жаль, если роман, о котором они столько говорили, так и не будет написан.
…Ника не могла забыть рассказы Орфея о страшных днях весеннего месяца нисана, когда по воле санхеддрина и с допущения пятого прокуратора Иудеи Понтия Пилата был погублен плотник из города Эн- Сарида Иешуа Га-Ноцри. Суд санхеддрина – судьи рассаживались широким кругом, дабы каждый видел глаза другого. Собирались поздно ночью, огонь зажигали лишь в центре, чтобы как следует рассмотреть обвиняемого. Такие заседания назывались «кровавыми»… Как поступили бы они, узнай Кого убивают?
Вспомнились слова старого священника: «Иным даже знамения мало». Она не поверила тому, что видела своими глазами. Не поверила… Ее столетие не знало ни чудес, ни святых. Конечно же, старый священник просто хотел поддержать, помочь в тяжелую минуту. Наверное, Варфоломей Кириллович всю жизнь провел где-нибудь в глуши, пока до его тихого храма не добрались строители «самого справедливого в мире общества». Но старик все еще верил не только в Бога, но и в людей, Его забывших…
Ника проснулась ночью, внезапно. В квартире было тихо, все так же надоедливо тикали настенные часы, но Виктория Николаевна уже поняла: случилось! Она встала, накинула халат, достала папиросы. Курила она редко, но теперь не смогла сдержаться. Да, что-то случилось, Ника чувствовала это, и уверенность с каждой секундой крепла. Этот день, еще рождавшийся в серых сумерках зари, должен все решить. Оставалось ждать. Ника оделась, заварила кофе и долго сидела на кухне, наблюдая как бледнеет тьма за окнами. Скоро…
Телефон зазвонил в начале девятого. Ника аккуратно затушила папиросу и, удивляясь собственному спокойствию, подошла к аппарату.
– Слушаю…
– Доброе утро, Виктория Николаевна!
Голос внезапно показался знакомым.
– Да. Доброе…
…Она уже разговаривала с этим человеком – когда-то давно. Голос молодой, но какой-то странный, словно говоривший очень устал…
– Виктория Николаевна, не могли бы мы с вами встретиться?
Она хотела спросить «зачем?», но внезапно накатила охватила злость:
– А ордер у вас имеется, молодой человек?
– А-а-а! – в трубке послышался невеселый смех. – Я не из того ведомства, что заставляло вам хлопоты. К тому же, у меня имеется рекомендация…
– О чем вы?
…«Хлопоты» – значит он все знает. А какое именно ведомство, не так уж и важно, все одним миром мазаны!
– Я сейчас лежу в больнице. В новой клинике, на юг от города, знаете? Мой сосед по этажу вам немного знаком. Если вы желаете, мог бы рассказать…
Да, все верно. Именно так они должны начать…
– А мой телефон… Его вам дал он?
– Нет, конечно, Виктория Николаевна. Номер мне дали совсем в другом учреждении, равно как приказ повидаться с вами. Но с Юрием Петровичем я действительно виделся, причем не раз. Так как мы договоримся?
– Простите, а вы сами-то – тоже больной?
– Самый настоящий, – Ника вновь услыхала невеселый смешок. – Отпустили на полдня по такому поводу. Но я не буйный…
Сумасшедший? Но неизвестный говорил вполне разумно…
– Давайте встретимся в городе.
– Хорошо… Только, Виктория Николаевна, я плохо знаю Столицу.
Такого она не ожидала. Если бы не слова о приказе и «учреждении», Ника готова была поверить, что с нею действительно говорит кто-то, только что вышедший из больницы. Внезапно ей стало весело.
– Ну, Мавзолей вы знаете?
– Во всяком случае, могу найти. Но там людей много.
– Хорошо… – Ника вспомнила вечно полную народа Главную Площадь. – Александровский сад. Там есть
