Фраучи кивнул:
– ВРТ, сия микстура адова, действует по-разному, но губит всех. Вы отделались легко. Пока, по крайней мере.
Сам Пустельга думал иначе. Впрочем, «пока» звучало достаточно многозначительно.
– Извините, товарищ полковник, вы врач?
– В некотором роде, – на бледных губах Фраучи мелькнула горькая улыбка. – Скажем так – имею опыт. Сейчас ваш организм быстро меняется: кровь, функции питания, нервная система. Через пару месяцев наступит кризис. К счастью, в этой больнице неплохие специалисты… Ну, желаю всего наилучшего!
Полковник приложил руку к фуражке и быстро зашагал к воротам. Сергея долго смотрел ему вслед. Все стало понятнее. Мозаика складывалась, камешек к камешку, но рисунок выходил слишком скверным…
Когда стемнело, Пустельга надел форму, поправил складки на гимнастерке и решительно вышел в коридор. Караульные у палаты номер сорок три покосились на неизвестно откуда взявшегося майора и, не особо торопясь, стали по стойке «смирно». Сергей прошел в конец коридора, где обычно находился дежурный. Заметив Пустельгу, тот вскочил. Белый халат не мог скрыть военной выправки. Оставалось показать удостоверение и потребовать ключи от балконных решеток.
…Ключи, разбросанные Сорок Третьим по двору, искали два дня. Зрелище Сергею весьма понравилось…
Как Пустельга и думал, форма вкупе с удостоверением сработали безотказно. Дежурный открыл стеклянную витрину и выдал нужную связку. Поблагодарив, Сергей велел дежурному быть на месте и никому не докладывать. Возражений не последовало.
В палате Сорок Третьего неярко горел синий ночник. Пустельга осторожно постучал. Ночник погас, через мгновение балконная дверь открылась.
– Украли ключи? – Орловский крепко пожал Сергею руку и остановился в нерешительности. – Пригласил бы вас к себе…
– Не стоит.
– Пожалуй, – зэк плотно закрыл дверь, вдохнув прохладный ночной воздух. – Весна, гражданин майор!
Тут он заметил форму, лицо его дернулось в усмешке. Пустельга поспешил поведать об эпопее с ключами. Орловский кивнул:
– Все гениальное просто. Спасибо что зашли, а то я уже скучать начал. Сидишь, как в камере… Кстати, гражданин Сорок Первый, что с нашим врачом?
– С Любовью Леонтьевной? – Сергей наивно моргнул. – Говорят, пропала. С чего бы это?
Симпатичная длинноносая девушка действительно исчезла из больницы. Шум начался немалый, даже товарищ Иванов был обеспокоен.
– Ай-ай-ай, проморгали! И за что вам паек дают? А я вот сижу и думаю, что бы еще сделать для родной власти и ее славных органов?
Пустельга кивнул:
– Можете, Юрий Петрович.
Усмешка мгновенно погасла, сменившись недоверчивой гримасой.
– Бомбу предложите с балкона кинуть, гражданин майор?
Зэк ему не верил, но выбора не было.
– С бомбой подождем. Для начала выслушайте, только не перебивайте…
Орловский подумал, кивнул и достал папиросы. Сергей, не выдержав, тоже закурил. Предстояло рассказать все, с того январского дня, когда он очнулся в ленинградском госпитале. Ему казалось, что придется говорить долго, много часов, но история вышла всего на три папиросы. Зэк слушал, не поворачивая головы, внешне никак не реагируя.
– Все? – поинтересовался он, когда Пустельга закончил.
– Вроде…
– Артамонова… Нет, не помню. Все из головы вышибли! Сергей Павлович, вы сами видели мои… документы?
– Удостоверение, выписка из приказа, фотографии, – кивнул Пустельга. – Все подлинное, но я заметил… Там нет послужного списка, кроме того в приказе не сказано, что вы имели какое-то звание до майорского. Просто: Орловскому Юрию Петровичу присвоить…
– Так-так… – оживился зэк. – Значит, все-таки липа?
– Не совсем. Как я понял, вас каким-то образом использовали в операции на Якше. Туда вас повезли в форме сотрудника НКВД, чтобы не возникало лишних вопросов. Одно дело зэк на секретном объекте, совсем другое – очередной «малиновый». Так часто делается, а заодно можно скомпрометировать человека. А насчет остального… Операция, насколько я знаю, закончилась полным провалом, вы попали сюда…
– Точно! – хмыкнул Сорок Третий. – Ни черта у вас не вышло!
– У них, – тихо поправил Сергей, – у них не вышло…
Орловский удивленно поглядел на своего собеседника.
– Хорошо, Сергей Павлович. У них не вышло. С вами, ясное дело, поступили по-скотски, чего и следовало ожидать. Черт вас понес в ГПУ!
Пустельга пожал плечами.
– Вы – сын генерала, Юрий Петрович, я сын рабочего-большевика.
– Уели! – зэк негромко рассмеялся. – Что-то во мне классовая непримиримость разыгралась… Рефлексировать не стоит, меня больше интересует ближайшее будущее. Значит, думаете, что после этой… операции вы, я и Артамонова пойдем на распыл?
Пустельга кивнул. Зэк хмыкнул и поглядел вниз:
– Не стерегут? По всем правилам провокации, вы должны предложить побег. Птица-тройка, верные друзья с мушкетами, укромный домик среди леса…
Пустельга не обиделся. Именно так все и делалось.
– А я бы рискнул! – Орловский вновь поглядел на темные кроны под окнами. – Как думаете, поймают?
– И очень быстро. К тому же, уходить придется вдвоем. Где сейчас Артамонова, я даже не знаю.
– Да… – зэк задумался. – То, что я ее не помню, не превращает меня в свинью. Бросать человека нельзя… Черт, ну почему она не скрылась, не спряталась?
– По-видимому, из-за вас, – тихо проговорил Сергей. Орловский резко повернулся, словно желая ответить, но в последний момент сдержался.
– У меня нет плана, Юрий Петрович. Никакого, к сожалению. Собственно, я и рассказал вам все, надеясь, что вы подскажете…
– Опираясь на мой опыт врага народа, – вздохнул Орловский. – Сергей Павлович, вы говорили, что в какой-то момент Виктория Николаевна не будет зависеть от этой банды?
– Мне так показалось, – согласился Пустельга. – Иначе с нею не стали бы так церемониться. Допустим, у нее какие-то способности, вроде как у меня. Зачем вся эта игра? Привезут и скажут: делай! Иванов работает с ней, как с ненадежным агентом, которого срочно нужно отпустить за границу. Тогда кого-то оставляют заложником и, естественно, обещают – все, что угодно…
Он замолчал. Вокруг стояла тишина, лишь где-то вдали слышался шум поезда. Дорога проходила в нескольких километрах южнее. Внезапно представилось, как они спускаются вниз, быстро идут лесом к железке, вскакивают на грузовую платформу… Нет, ерунда, такое удается только в кино. К тому же, зэк прав: бросать Викторию Николаевну нельзя. Если они исчезнут, Иванов ее не отпустит. Что же оставалось? Пропадать всем вместе?
– А по-моему, вы решили верно, – внезапно заметил Орловский. – Пусть пока игра идет по их правилам. Хотя… Нет, шалишь! Правила мы уже нарушили. Разве нет?
Сергей кивнул. Кое-что шло явно не по сценарию Филина. Любитель темноты не предусмотрел ни Карабаева, ни разговора с Фраучи, ни этой беседы на темном балконе.
– Этот… как вы его там назвали? Агасфер?
– Агасфер.
– Агасфер уверен, что вы – толковый контрразведчик, я – опасный враг, а Виктория Николаевна
