идею. Напротив, Прохору подобная мысль явно не пришлась по душе. Похоже, литературные штудии не увлекали молодого сотрудника.
Сергей усадил всех за стол, поудобнее устроился сам и, наставительно взглянув на Прохора, начал:
– Итак, обменяемся соображениями. Товарищ лейтенант, вы прочитали роман?
В глубине души Пустельга ощущал нечто, похожее на угрызение совести. Сам он даже не заглянул в бессмертное творение Виктора Гюго, да и, честно говоря, не очень верил в подобные психологические эксперименты.
– Ну, прочитал… Так точно… – тяжело вздохнул сибиряк.
– И что скажете?
– Ну… Виктор Гюго – прогрессивный французский писатель прошлого века. Боролся с этой… реакцией, но недооценивал роль классовой борьбы…
– В самую точку, товарищ лейтенант, – ввернул Ахилло. – Ой, недооценивал!
– Михаил! – строго произнес Пустельга. Ахилло смолк.
– Был политическим эмигрантом… Роман «93 год» написал, борясь с монархистами в период так называемой Третьей Республики…
Сергей представил, как усидчивый Прохор конспектирует предисловие к роману. Зрелище выходило мрачным.
– В романе «93 год» речь идет о событиях французской буржуазной революции…
– Великой французской… – вновь не сдержался Ахилло.
– Товарищ старший лейтенант! – голос Карабаева внезапно окреп. – Наш вождь и учитель товарищ Сталин пишет, что французская революция в силу ее буржуазной сущности не может называться великой. Великой является только одна революция – Великая Октябрьская социалистическая…
Ай да Прохор! Пустельга был рад, что излишне нахальный орденоносец получил подобный щелчок. Карабаев же, разгромив оппонента идеологически, вновь вздохнул и продолжил:
– В романе говорится о борьбе с местной контрой. Начинается все с отплытия шпионского корабля под названием…
– Стоп! – перспектива выслушивать содержание книги в пересказе бывшего селькора не вдохновляла. – Прохор, мы же не на уроке! Вот Лантенак… Что вы о нем скажете?
Карабаев на миг замялся, а затем проговорил четко и без заминки:
– Лантенак не имеет возраста. Лантенак – чужой. Лантенак призывает англичан. Лантенак – это иноземное вторжение. Лантенак – враг родины. Наш поединок может кончиться лишь его или моей смертью…
– «Запомни, Говэн, эти слова», – негромко добавил Ахилло, и тут только Сергей сообразил, что Карабаев дословно цитирует текст романа. На память лейтенанту жаловаться не приходилось.
– Вот! – обрадовано воскликнул Пустельга, сожалея, что сам не перечитал книгу. – Как вы думаете, почему глава «Вандеи» назвал себя Лантенаком?
– Да не понял я! – покачал головой Прохор. – Ведь чего получается, товарищ старший лейтенант? Ну будь я, к примеру, контрой и надо мне выбрать кличку. Так я подобрал бы мужика правильного, героического…
– В точку, Прохор! – подхватил Ахилло, но после предостерегающего жеста Пустельги послушно умолк.
– Лантенак… Он ведь этот… отрицательный персонаж, так? – приободренный Карабаев немного оживился. – Чего товарищ Гюго пишет? Лантенак женщин расстреливает, детей сжигает… А чем кончилось? Племянник вместо него под высшую меру пошел, а он и не отказался, будто не сам согрешил! Не, не хотелось бы мне Лантенаком называться, будь я даже самая контра!..
Пустельга удивился – он не ждал от Прохора подобных рассуждений. Зато Ахилло был с ним вполне согласен:
– Правильно, товарищ лейтенант! Ведь если верить донесениям Тургула, участники «Вандеи» носят клички, взятые из реальной истории. И только руководитель – почему-то имя литературного персонажа, вдобавок, весьма неприятного. Да нас просто дразнят!
– Издеваются, сволочи! – согласился сибиряк. – Еще бы Красными Шапочками назвались!
Сделав такое умозаключение, лейтенант вновь нахмурился.
– Но ведь «Вандея» существует, – неуверенно возразил Пустельга. – Существует – и действует!
– Существует какая-то очень активная нелегальная группа, – кивнул Ахилло. – Которая прекрасно проводит операцию прикрытия…
– «Вандея» существует, – повторил Сергей. Скепсис Михаила-Микаэля начинал его раздражать. – Существуют Лантенак, Фротто, Кадудаль. Будем исходить из этого. Будем искать…
– Пятилетку – в четыре года, – пробормотал Ахилло, но Сергей сделал вид, что не расслышал.
Совещание явно застопорилось. Пустельга уже хотел было перевести разговор на неуловимую группу Фротто, как вдруг негромко звякнул телефон. Сергей поднял трубку:
– Пустельга слушает!
– Сергей Павлович, это вы?
Голос был женский. От неожиданности Сергей даже привстал:
– Да, это я. А кто…
– Сергей Павлович, это Вера. Вера Лапина. Я хотела… Хотела поблагодарить вас. Вы… Спасибо вам! Я… Извините, у меня нет нужных слов… Я…
…В трубке давно гудел отбой в трубке, но Пустельга медлил, все еще сжимая ее в руке.
– …Нет, все в порядке…
Кажется, Ахилло о чем-то спрашивал, но Пустельга даже не расслышал. Он, наконец, повесил трубку и понял, что рабочее настроение сгинуло окончательно. Надо сначала разобраться с нелепым звонком…
– Товарищ лейтенант, вы… Вам, кажется, надо было в следственный отдел.
Карабаев обиженно засопел:
– Не надо мне в следственный отдел, я и так выйду…
Вот черт! Не хватало еще, чтобы парень обиделся. Но не мог же Сергей посвящать лейтенанта в эту историю!
– Что? Волков? – резко бросил Михаил, когда за обиженным сибиряком закрылась дверь. Пустельга помотал головой, не зная с чего начать.
– Нет… Михаил, извините меня. Я задам дурацкий вопрос…
– Ну, дурацкий вопрос – это не страшно, – Ахилло, похоже, немного успокоился.
– Когда вы передавали документы Лапиной, вы случайно не упомянули мою фамилию? Может, обмолвились?..
Ахилло ответил не сразу. Сергей вдруг сообразил, что задавать такой вопрос опытному работнику Главного Управления, на счету у которого несколько лично проведенных операций, по меньшей мере бестактно.
– Товарищ старший лейтенант, я передал документы гражданке Лапиной на следующий день после нашего разговора. Мы встретились в ее гримуборной, в театре. Посторонних при встрече не было. То, что я работаю в органах, гражданка Лапина, естественно, не знает. Я передал ей документы и настоятельно посоветовал никогда больше об этой истории не вспоминать. Ни вашей, ни какой-либо иной фамилии я не называл. Могу описать встречу по минутам…
Ну вот, и этот обиделся. Но ведь актриса откуда-то узнала о нем!
– Михаил, я же вам говорил, что вопрос будет дурацким! Не обижайтесь. Скверная это история…
Ахилло вопросительно посмотрел на него, но Пустельга не стал ничего пояснять. На душе было мерзко. Этого звонка не должно было быть! А если он все-таки случился, значит, начиналась какая-то игра, в которую Сергею играть очень не хотелось…
Настроение было испорчено, причем надолго. Следующий день не прибавил оптимизма. Сергея вызвали к наркому.
У Ежова он застал нескольких начальников отделов и двух заместителей, включая товарища Фриневского. Нарком вяло поблагодарил Пустельгу за проведенное расследование и умолк, не
