минными полями были те, кого он мог считать своими друзьями. Загнанные в чащобы, без хлеба и лекарств, они не покорились. Но что он может им сказать? Что может сделать?
– Вам нужен телефон, – негромко напомнил комбриг. Юрий кивнул: трехзначный номер… Будь они все прокляты с их трехзначными номерами!
Его отвели в один из домиков, где на самодельном, грубо сбитом столе стояло несколько аппаратов. Юрий огляделся. Несгораемый шкаф, портрет Сталина, большая карта во всю стену…
– Этот, – Миронов указал на один из аппаратов и вышел, оставив Юрия одного. Орловский подошел к столу, прикинув, как ему следует говорить с товарищем Ивановым. «Майор Орловский по вашему заданию прибыл в особый район!» Или даже: «Готов выполнить любое задание родины и партии!» Не дождутся!..
Он усмехнулся, поднял трубку и, услыхав ровный сильный гудок, набрал номер. В трубке клацнуло, негромкий, немного сердитый голос проговорил:
– Сталин слушает…
Рука, державшая трубку, дрогнула. Голос был именно тот, хорошо знакомый всей стране…
– Алло! Говорит Орловский! Мне по этому телефону…
– Товарищ Орловский?
Тон изменился. Юрию почудилось, что его невидимый собеседник улыбнулся в густые усы – точь-в- точь, как на висевшем на стене портрете.
– Здравствуйте! Товарищ Иванов поручил мне поговорить с вами. Вы не возражаете?
Кажется, Вождь шутил. Юрий и сам был не прочь ответить шуткой. Нечто вроде: «Да у меня 58-я, мне все равно»…
– Слушаю вас, товарищ Сталин!
– Товарищ Орловский, сегодня вечером вы встретитесь с предводителем этих байских наймитов. Его зовут Анх, он наш ярый и последовательный враг. Вы передадите ему следующее. Первое: завтра в десять утра он должен прибыть в штаб особого района для переговоров. Наши условия: амнистия и свободное трудоустройство согласно нашей конституции. С их стороны – полная сдача оружия. Запомнили?
– Запомнил…
Условия показались вполне приемлемыми, во всяком случае лучшими, чем бомбардировка зажигательными бомбами.
– Вы сами вернетесь не позже семи утра. В противном случае мы поднимаем в воздух авиацию…
Вождь был, как всегда, всеведущ. Возвращение ЗК Орловского следовало обеспечить…
– Да, чуть не забыл… Передайте этому Анху, чтоб он сообщил нам «Заклинание-Ключ»! Это, конечно, мелочь, но тут важны искренность и взаимопонимание. Не правда ли, товарищ Орловский?
Выходит, заклинание им по-прежнему нужно! Но…
– Товарищ Сталин! А если они не знают этого заклинания?
– Они знают. Должны знать. Ваше дело, товарищ Орловский, передать все в точности. Самолеты видели?
– Да…
– Хорошо… Пушки вам тоже покажут. До свидания, товарищ Орловский. Желаю вам успеха и полной победы! Кстати, вы же знаток греческого. Как по-гречески «победа»?
Сердце замерло, стало нечем дышать. В трубке уже гудел отбой, а он все стоял посреди пустой комнаты, не в силах сдвинуться с места.
Ника… По-гречески победа – Ника…
Они знали, наверное, с самого начала. Знали, держали про запас. И вот – пригодилось. Усатый на портрете по-прежнему добродушно усмехался. Не брезгует! Сам сказал – никому не доверил…
Артиллерию Орловский смотреть не стал. Отговориться было легко, намекнув на полученные по телефону свежие указания. Больше всего Юрию хотелось остаться одному. К счастью, это легко устроилось. Его провели в такой же домик, только жилой. Юрий плотно закрыл дверь и рухнул на койку, не обратив внимание на стоявший на столе обед…
Думать, думать!… Там, в камере, речь шла о нем самом. Была игра: улыбчивый «Костя» хотел что-то узнать, а враг народа Орловский ему мешал. Этот тур выигран – Большой Дом поверил, что таким путем заклинания не добыть. Но ответный ход оказался невероятен: самолеты, пушки, «непобедимая и легендарная». И ради чего? Он недооценил врага. Там, где Юрий видел мелкие козни штукарей в малиновых петлицах, было что-то иное – огромная, невероятная мощь, готовая обрушиться на каждого, кто противостоит неведомым планам. Неужели вся эта армада готовится к бою лишь ради того, чтобы энкаведисты узнали пароль небольшой подпольной группы? Проще всего отдать «Заклинание-Ключ»… Нет, лучше всего, если его отдадут сами дхары. Тогда все кончится не так страшно. Может, и ему, Юрию, повезет. По крайней мере, они не тронут ту, что носила имя богини Победы…
…Юрий говорил ей, говорил не раз, что им нельзя, им опасно встречаться! Вновь вспомнились слова Терапевта: «У нее безумные глаза. В этом все и дело…» Проще всего было вытащить наган, выйти на опушки, разрядить его в первого же с командирскими петлицами… Но краснозвездные самолеты все равно поднимутся в воздух!.. Он ведь Орфей, он должен смирять безумных, бойню надо остановить!..
За Юрием пришли в десять вечера. К этому времени он заставил себя проглотить холодный обед и не отказался от предложенной стопки из тяжелой фляги и пачки папирос. Что ж, он готов…
В сумерках позиции казались брошенными, только вдали темнели фигуры часовых. Конечно, лес стерегут, тишина обманчива. Где-то рядом находились хорошо спрятанные «секреты», наготове стояли орудия, готовые в любой момент дать залп. Но здесь было тихо. Юрия быстро провели через окопы, затем, по перекидным мостикам, через ряды «колючки». Дальше шла широкая вспаханная полоса, за которой темнела опушка.
Полоса оказалась минным полем. Пришлось идти по маленьким вешкам, слушая команду сопровождающего. Орловский поражался. Для беглецов наверняка хватило бы и мин, но дхаров обложили еще «колючкой», опоясали траншеями. Зачем? Неужели горстка беглецов так напугала Усатого? Или дхары имеют что-то еще, кроме старых дробовиков?
Юрию сообщили, что особисты уже договорились о встрече. Юрия не тронут и отведут к загадочному Анху. Что ж, так даже лучше. Не надо объяснять тем, в лесу, кто он и откуда взялся…
Орловский вышел на опушку, коротко попрощался с сопровождающим, который должен был вернуться за ним утром, и нерешительно шагнул к темной стене деревьев. Пахнуло сыростью и холодом. Заповедный дхарский лес неприветливо встречал парламентера. Стало зябко и немного страшно. Оборотни, ручные медведи – этот окопный вздор не воспринимался всерьез, но у тех, кто сейчас караулит в ночной темноте, могли не выдержать нервы. Кто он для них? Агент НКВД? Посланец Большого Дома? Не кричать же: «Я свой!» Да и какой он теперь «свой»!..
– Вы Орловский?
Две высокие фигуры возникли внезапно, словно вынырнув из-под земли. Молодые парни, очень высокие, крепкие, в красноармейских шинелях без ремней…
– Эм… Эннах, эд-эрхи…
Его поняли:
– Энна… Можете не стараться, гражданин майор, мы еще не забыли великий и могучий!
В голосе была злость и неожиданная ирония. Кажется, этот парень не из полуграмотных печорских охотников.
– Вам сейчас завяжут глаза. Выполняйте все команды – иначе пропадете! Разговаривать нельзя, пока не прибудем на место. Согласны?
– Эм. Хурту, эд-эрхи…
Парни переглянулись, затем один достал из кармана шинели широкий плотный платок.
Его вели по узким лесным тропинкам, ноги все время цеплялись за корни, по лицу легко скользили еловые лапы. Несколько раз Юрия брали за плечи и поворачивали, очевидно, чтобы сбить с направления. Дважды ему говорили «осторожно» и вели вперед за руку, и Орловский подумал, что за эти годы беглецы тоже успели приготовиться. Самострелы, капканы, волчьи ямы… Шли очень долго, и Юрию показалось, что его нарочно водят по кругу. Возможно, так и было – необходимая предосторожность, когда имеешь дело с майором в малиновых петлицах.
