…замена пения НЕВРОПАТИЧЕСКОЙ декламацией под ТАКУЮ
ЖЕ музыку («Антигона» Шенберга)…(с.118)
Композитор, использующий звукоподражание, всегда должен
помнить слова А.Н. Серова, ПРИВЕДЕННЫЕ А.А. ЖДАНО-ВЫМ
НА СОВЕЩАНИИ ДЕЯТЕЛЕЙ СОВЕТСКОЙ МУЗЫКИ В ЦК
ВКП(б), о том, что звуки природы входят в музыку «не иначе как в
виде исключения». … Моменты звукоподражания лишь тогда
носят реалистический характер, когда они подчинены
воплощению в музыке ПЕРЕДОВОГО ИДЕЙНОГО
СОДЕРЖАНИЯ.…
ШОСТАКОВИЧ, В ПЕРИОД СВОИХ ФОРМАЛИСТИ-ЧЕСКИХ
ЗАБЛУЖДЕНИЙ отдавший дань натуралистическому
звукоподражанию, теперь в «Песне о лесах» дважды очень тонко
воспользовался приемом звукоподражания при создании
реалистических музыкальных образов. (с. 120)
АНТИНАРОДНАЯ музыка модернизма теряет всякую связь с
музыкой быта. Иногда она связана с возрождением старинных
полифонических жанров, воспринимаемых как совершенно
абстрактные, ВНЕ ЖИЗНИ СТОЯЩИЕ ЖАНРЫ (Хиндемит).
Иногда она УРОДЛИВО ИСКАЖАЕТ, окарикатуривает бытовые
жанры, отождествляя бытовое с БАНАЛЬНЫМ И ПОШЛЫМ
(Малер). (с. 126)
…квартет [Г. Попова] оказался ИДЕЙНО НЕПОЛНОЦЕН-НЫМ.
(с. 91)
ИСТОРИЧЕСКОЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕ ЦК ПАРТИИ ОТ 10
ФЕВРАЛЯ 1948 ГОДА, определившее пути подъема и расцвета
советской музыки, со всей непреложностью выдвинуло …(c. 3)>>
На этом первую цитату заканчиваю, хотя хочется продолжать,
очень уж хороша лексика:
«БРЕДОВЫЕ РАССУЖДЕНИЯ», «ИЗВРАЩЕННАЯ ИДЕА-
ЛИСТИЧЕСКАЯ ТРАКТОВКА», «БУРЖУАЗНЫЙ ЭСТЕТ И
МРАКОБЕС», «РАСЦВЕЛО МАХРОВЫМ ЦВЕТОМ», «ЗВЕРИ-
НЫЙ СТРАХ» (с.18–19). Ну, а кроме того, от Ванслова досталось
еще Дебюсси, Равелю, Стравинскому…[1]
А ведь мой отец учил его совсем не этому.
Цитата 2
(из книги В.Ванслова «Постижение искусства». – М.: Знание,
2005).
<<Именно Локшин [в период примерно с 1944 по 1948 – А.Л.], а
не преподаватели истории музыки, раскрыл для меня творчество
Брамса, Малера и Шостаковича, разъяснил образный смысл и
душу произведений этих композиторов. Он их хорошо знал,
высоко ценил и сумел заразить этим меня.
Я играл у него по партитуре, помимо других сочинений,
медленную часть Четвертой симфонии Брамса, первую часть
Девятой симфонии Малера, первую часть Шестой и третью и
четвертую части Восьмой симфонии Шостаковича (в четвертой
части остинатный бас играл он, то есть мы играли в четыре руки).
Это послужило поводом для его очень содержательных рассказов
о творчестве этих композиторов, произведших на меня
