замуж за гражданина США. Но унизительное запрещение покидать резервацию оставалось в силе. Из резерваций индейцы вышли фактически только в годы Первой мировой войны, когда Америка нуждалась в каждом солдате, даже «краснокожем». Их призвали в армию защищать под Верденом и на бельгийских границах свободы своей «родины». И тем индейцам — ветеранам войны, которым удалось пережить ее ужасы, конгресс вместо медалей и пенсий по инвалидности также «даровал» американское гражданство (в соответствии с законом от 6 ноября 1919 года) [20].
Затем наступает Вторая мировая война. 25 тысяч молодых индейцев опять уходят воевать за Соединенные Штаты. Многие из них в годы войны стали национальными героями США (например, крик Эрнст Чилдерс, лейтенант Джек Монтгомери из племени чероки, индеец племени пима Айра Хейес и др.). Однако более всего победе Соединенных Штатов, а следовательно, и делу союзников способствовали 3600 навахов, прикомандированных ко всем боевым соединениям, сражавшимся с японцами в Тихом океане. Они служили в подразделениях связи и передавали на своем родном языке нешифрованные приказы и сообщения. Японская разведка и служба подслушивания до последних дней войны ломали голову, тщетно пытаясь расшифровать перехваченные тексты на никому не известном языке индейского племени. С окончанием Второй мировой войны, собственно, и завершается хотя и краткий, но весьма важный период новейшей истории североамериканских индейцев — 12 лет пребывания у власти правительства Рузвельта. За эти годы индейцы достигли в резервациях относительно больших успехов, которые, однако, можно считать прогрессом лишь в сравнении с бедствиями предшествовавших десятилетий [21].
Но Рузвельт умер, и Колье в бюро по делам индейцев сменил другой человек. Первые послевоенные годы приносят индейцам Соединенных Штатов значительное ухудшение их положения. Индейцы снова утрачивают землю. Из 138 миллионов акров земли за Миссисипи, оставшейся у индейцев в ту пору, когда началось разделение общинной земли между «индейскими частными собственниками», к 1947 году они потеряли уже 86 миллионов акров. Но и сохранившийся небольшой земельный и лесной фонд индейских племен продолжает скудеть. Так, например, в 1947 году президент Трумэн подписал закон, по которому некое акционерное общество получило право занять обширную территорию, принадлежавшую одному из индейских племен Аляски. В Южной Дакоте само правительство США отторгло у дакотов значительные посевные площади и превратило их в военный полигон. Формально «по закону» стоимость отнятой у индейцев земли должна быть возмещена, и возмещена немедленно. Ну, а на деле было по-иному. Когда, например, у калифорнийских индейцев была отнята вся их земля, за нее была назначена до смешного низкая выкупная цена — всего 5 миллионов долларов. Это было в 1856 году. Но калифорнийские индейцы не получили ни цента [22].
В нынешние же времена вашингтонская власть, играющая в «толерантность» (которая порой доходит до абсурда, становясь, как ни странно, новым инструментом дискриминации тех или иных социальных, политических или этнических общностей), публично «покаялась», будто бы признала вину перед индейцами, но из этого не последовало естественного, казалось бы, процесса — провозглашения индейского государства. Индейцам всего лишь кинули «сахарную косточку» — разрешили держать казино и игорные заведения (и сейчас на всех углах кричат о том, что этак облагодетельствовали индейцев). Заметим, индейцам разрешили завести у себя не какое-то высокодоходное производство, где могли бы трудоустроиться члены племен, получить профессию и найти занятия, а именно то, что, по замыслу Вашингтона, создаст приток «пустых» денег и будет способствовать дальнейшей деградации коренных жителей.
Неудивительно, что до сих пор безработица среди индейцев составляет около сорока процентов — это в пять раз превышает ее уровень по всей стране. Примерно четверть всех индейских семейств живет за чертой бедности. Почти все из чудом выживших в предыдущие периоды индейских языков находятся сейчас на грани исчезновения, похвастать более или менее стабильным статусом могут лишь считаные единицы.
Но для объективности допустим, что тезис о намеренном провоцировании нынешними (твердящими об уважении прав индейцев) федеральными властями США деградации индейских сообществ неверен и что у вашингтонских властей нет такого умысла, а все происходящее с индейцами, то есть продолжающееся ухудшение перспектив их выживания и сохранения их этничности, — случайность, стечение обстоятельств или вина самих индейцев.
Хорошо, давайте на минуту изменим угол зрения и предположим обратное, но ведь коль мы сделаем это, то возникает другой вопрос: «А почему во многих других странах индейцы лишь увеличивают свой потенциал и продвигаются во всех сферах жизни?» В Мексике, в Боливии, в Парагвае, в Венесуэле численность индейцев растет, они открывают школы на родных языках, добиваются признания этих языков официальными и государственными! В той же России численность большинства народностей, которых можно, пускай и с некоторой долей условности, сравнить с индейцами, лишь возрастает: чукчи, якуты, тувинцы, эвенки, коряки лишь увеличивают свое число, уровень развития их человеческого потенциала возрастает, они все более и более получают возможность не только в национальных школах учиться, но даже и высшее образование получать на родных языках, открывают театры, национально-культурные центры, получают поддержку из Москвы, их языки признаны государственными языками субъектов РФ. А ведь государство США гораздо богаче всех перечисленных стран, следовательно, и возможностей для вариативной политики у него больше. И если бы даже продолжающаяся, по сути дела, гуманитарная катастрофа индейских этносов всерьез тревожила недавно «покаявшееся» перед индейцами вашингтонское государство, то оно могло бы изменить ту политику, которая осуществляется, либо чем-то дополнить ее, сделать хоть что-то! Но оно не делает ничего иного, ничего такого, что переломило бы ситуацию, при которой индейцы обречены быть вымирающим видом, пораженным в правах, несмотря на все красивые словеса о новой, гуманнейшей политике и признании вины перед их предками.
Но все это неудивительно, ведь гипотетическое образование независимого индейского государства — страшный сон Вашингтона! Этот сон вашингтонские функционеры пытаются не допустить всеми средствами, несмотря на то что среди индейцев то и дело возникает желание провозгласить свое, по- настоящему независимое государство. Существует такая инициатива и сейчас.
Несмотря на усилия федеральных властей США по информационной блокаде и противодействию распространения информации о данном процессе, постепенно приобретает известность провозглашенная 17 декабря 2007 года Республика Лакота — государство, создаваемое группой индейских активистов во главе с Расселом Минсом. От имени Республики Лакота были выдвинуты претензии на часть территории США, которая считается родиной племен лакота, в том числе — части штатов Северная Дакота, Южная Дакота, Небраска, Вайоминг и Монтана.
В начале 1974 года активисты из племени лакота начали предпринимать шаги по обретению независимости от США. Эти шаги состояли в написании собственной декларации независимости и юридическом подтверждении своих требований с точки зрения конституции США и международного права.
При провозглашении было объявлено о расторжении договоров между народом лакота и федеральным правительством США, направлении уведомления об этом в Госдепартамент США. Делегация Свободы Лакота обратилась с просьбой о признании независимости в посольства ряда стран: Чили, Боливии, Венесуэлы (в этих странах велик процент коренного индейского населения). Существует и русскоязычный сайт, созданный в поддержку непризнанного государства Лакота, пользуясь информацией которого я узнал о борьбе этого народа и положении его дел.
Основным мотивом своих действий активисты назвали низкий уровень жизни, как сообщает информационная страничка сайта:
Продолжительность жизни мужчин лакота менее 44 лет — одна из самых низких в мире. Показатель смертности среди лакота является самым высоким в Соединенных Штатах. Уровень детской смертности лакота — на 300 % выше среднеамериканского показателя. Уровень самоубийств среди подростков на 150 % выше средненационального американского показателя для этой группы.
Уровень осужденных к лишению свободы детей индейцев на 40 % выше, чем белых. В Южной Дакоте 21 % заключенных тюрем штата — индейцы (хотя от общей численности населения штата они составляют ничтожный процент).
