В поместье ее не нашли, хотя и прочесали его вдоль и поперек. Покинуть его она не могла. Все машины, мотоциклы, велосипеды, лодки и даже ролики были на месте. Уйти пешком она бы далеко не успела. Предположить наличие у нее сообщников не приходило в голову даже инспектору.
Но если все же она и покинула поместье, то куда делась? Ни в одном населенном пункте округи ее нет. Она не останавливалась в гостиницах и пабах. Уехать в Лондон или Ньюкасл она тоже не могла. Ни о каких угонах машин и прочего транспорта в полицию не сообщалось. На автобусе она местность не покидала. Все это сообщил Василию нанятый Ником адвокат. Создавалось впечатление, что мадам Ползунова просто испарилась, как лужа под лучами солнца.
Василий нахмурился. Чудес на свете не бывает, это он знал точно. И если жена никуда не уезжала, значит, должна до сих пор быть где-то поблизости. Василий представлял себе, на что способна его дорогая женушка в стрессовой ситуации, и ничуть бы не удивился, сиди она сейчас под соседним кустом.
Он немного подумал и робко позвал:
– Юль? Ты здесь? – Помолчал, прислушиваясь, и повторил чуть громче: – Юль, вылезай, я тебя не выдам.
Но ответом ему был лишь шелест листьев и птичий пересвист в ветвях.
– Значит, здесь нет, – констатировал Василий.
Но рассиживаться все равно нечего. Рассчитывать на полицию не приходится. Пора действовать самому. Василий решительно поднялся со скамейки. Но одному не справиться. Нужны помощники, и он двинулся на поиски Вероники. Потребность в компании объяснялась еще и тем, что недавно угасшее раздражение вспыхнуло вновь, стоило подумать о не в меру предприимчивой супруге.
С момента ее побега он толком не спал, прислушиваясь, не раздастся ли в темноте шорох и не появится ли она в темноте супружеской спальни? Или вдруг начинал метаться по комнате в страхе, что убийца добрался до нее раньше, чем они могли ожидать. А ее холодный труп лежит где-нибудь на дне пруда.
Каждый раз, садясь за стол, он думал о том, что и где ест сейчас его блудная жена и ест ли она вообще или голодает где-то в зарослях. И так далее, и тому подобное. Плюс к этому ему все время приходилось сдерживать свои эмоции, чтобы не нервировать ребенка, который по сто раз за день спрашивал, где его мамочка и скоро ли она вернется.
Все вместе так измотало несчастного отца и мужа, что сейчас ему просто позарез требовалось разрядиться, и он эгоистично отправился на поиски падчерицы, беззаботно веселящейся в обществе жениха и, похоже, нисколько не волнующейся о судьбе родной матери.
Вероника с Джоном сидели на корте, скрестив по-турецки ноги, ракетки и мячики лежали тут же совсем позабытые.
Погода стояла прекрасная, тепло, пасмурно, самое подходящее для игры. Солнце не слепит, дождя нет. Но игра не клеилась. В воздухе висело тяжелое молчание, настроение у обоих было скверным, поэтому появление на корте злого, взъерошенного Василия никакого диссонанса не внесло.
– Сидите, голуби?! – набросился на них с ходу в карьер клокочущий олигарх. – Матери вторые сутки нет, а она сидит, проветривается! Конечно, что ей переживать, это же не ей опасность грозит! Наша Мисс Вселенная в полном шоколаде!
Джон, первым инстинктивным желанием которого было кинуться на защиту невесты, усилием воли заставил себя остаться на месте и рта не открывать. Как показал опыт общения с Вероникиными родственниками, лучше в их разборки не вмешиваться. Накал страстей, который того и гляди приведет к кровавой расправе, у них считался лишь легким волнением. Дикие вопли – проявлением заботы о ближнем, а громкий ор и тыканье друг в друга пальцем – указанием на досадный промах. Джон часто задумывался о том, почему итальянцы традиционно считаются в Европе эмоциональной нацией? Наверное, потому, что европейцы еще не так близко знакомы с русскими. Вот уж где Сицилия отдыхает!
Поэтому он покачал головой, наблюдая, как Вероника вскочила на ноги и, уперев руки в бока, пошла на отчима, сощурив глаза и глядя на него так, словно сейчас вцепится ему в горло.
Отчима Вероника нисколько не боялась. Все его крики воспринимала как свойственные мужчине проявления слабости. В такие минуты она была скорее склонна пожалеть его, но, памятуя о мамочкиных наставлениях, никогда не поддавалась губительному мягкосердечию. Ибо жалеть, безусловно, надо. Но не потворствовать ни в коем случае. Сперва усмирить, а потом уже пожалеть.
И сейчас, наступая на раскрасневшегося и мечущего громы и молнии Василия, она лишь представляла себя дрессировщиком, щелкающим хлыстом перед носом забывшегося хищника.
– Это я проветриваюсь? Кто загнал в угол собственную жену, натравив на нее всю британскую полицию?
Кто раскис, как кисель, и ноет с утра до ночи: «Ах, Юлечка, куда она подевалась?» Размазня! И нечего на меня наезжать! Мы, между прочим, убийцу ищем, пока остальные памперсы меняют.
– Я что?.. – Возмущение схватило горло господина Ползунова жестоким спазмом, так что он ни глотнуть, ни вздохнуть не мог, а лишь стоял, бессмысленно хлопая глазами и хватая ртом воздух.
– Все? Выдохся? – спокойно спросила Вероника, глядя на него такими же, как у Юли, большими зелеными глазами.
– Копия мамочки! – буркнул обретший способность дышать Василий.
Вероника самодовольно хмыкнула, присаживаясь рядом с Джоном, который в этот момент размышлял про себя, какое это счастье, что Вероника приходится господину Ползунову приемной дочерью. Конечно, Джулия тоже большая оригиналка, но родство с ней представлялось юноше менее устрашающим.
– Ну, что, есть какие-нибудь идеи? – спросил спокойным голосом Василий, неуклюже усаживаясь рядом с ними на корте.
Джон сразу помрачнел, он еще плохо понимал по-русски, хотя и занимался очень усердно, но догадаться, о чем спросил Василий, труда не составляло. Вероника искоса взглянула на него и ответила:
– Пока ничего стоящего. Если принять во внимание, что пистолет маме подкинул убийца, то вариантов у нас немного. Сделать это мог ограниченный круг людей. – Ника еще раз робко взглянула на Джона и тактично продолжила: – и все они наши родственники.
Елки! Василий тоже взглянул на будущего зятя. Бедный парень. А ведь и правда. В суете и волнении последних дней Василию некогда было толком сосредоточиться на сложившейся ситуации. Он все время ждал, что Юльку вот-вот найдут, а потом опытный адвокат разрешит все возникшие с полицией недоразумения. Но теперь, когда Ника поделилась своими размышлениями, ему стало абсолютно ясно, что простого решения у этой проблемы не будет.
Он плохо знал покойную, а осадок в душе Василия от короткого общения с ней глубокой скорби не вызывал. Да, жалко. Да и в ней, наверное, было что-то хорошее. Но к нему, Василию, эта история отношения не имела. Он выразил, как умел, соболезнования супругу и продолжал бы жить дальше, если бы не Юлька с ее побегом. Да и тот факт, что убийство совершил один из будущих родственников, тоже не особенно щекотал его нервы. Становление дикого российского капитализма закалило его психику, сделав менее восприимчивой к подобным вещам. Но вот парня было жалко.
Джон ему нравился. Добрый, искренний, очень порядочный, опять-таки страстно любящий Веронику, он-то вряд ли относится к случившемуся так же легко, как Василий. По совести говоря, Василию вообще на всю эту историю глубоко наплевать, только Юльку верните и обвинения с нее снимите, а дальше хоть трава не расти. Он вздохнул и исподтишка взглянул на Веронику. Та едва заметно кивнула.
В такое щекотливое дело Джона лучше не впутывать.
Глава 13
В поисках информации
На часах было только начало десятого, а Юля была уже на ногах. Жажда деятельности съедала ее. Теперь, когда план действий наметился, ей не терпелось приступить к его осуществлению. Том уже укатил на службу, оседлав свой старенький скутер, развозить письма и бандероли.
До пятичасового чая времени оставалось так много, что ждать его не имело никакого смысла. Для сбора необходимой информации достаточно было просто выйти на улицу и дойти до ближайшего магазина. В книжном можно купить путеводитель, в мясной лавке ветчины, в аптеке аспирина, на почте марки, в сувенирной лавке – сказочный домик, в кондитерской – свежих булочек, и так далее и тому подобное. Наверняка домохозяйки с утра пораньше отправились за покупками и сейчас судачат на каждом углу о
