Уважил ли он хоть бы эту нижайшую просьбу? Нет!
Часть ее хотела, чтоб он никогда не попадался ей на глаза, чтоб пару месяцев назад Крон – новый царь богов – не заинтриговал ее байками про Повелителей.
«Наверно, я – идиотка»
Крон только что сбежал из Тартара, тюрьмы бессмертных, о которой она знала не понаслышке. Туда он поместил Зевса и когорты его родственничков, в том числе и родителей Аньи. Когда Анья вернулась за ними, Крон уже поджидал. Он потребовал ее наибольшее сокровище. Девушка отказала – он попытался запугивать.
«Дай мне, что я хочу или я пошлю по твою душу Повелителей Преисподней. Они одержимы демонами, жаждут крови как изголодавшиеся животные, и без колебаний сорвут прелестную плоть с твоих костей» Тра, тра, тра и все такое.
Вместо того чтоб напугать, его слова взволновали. И все закончилось ее собственными поисками воинов. Она собиралась победить их и посмеяться Крону в лицо, нечто вроде глянь-что-я-сотворила-с-твоими-большими-страшными-демонами.
Но единожды взглянув на Люциена, девушка поддалась наваждению. Позабыла о причинах своего пребывания и даже посодействовала предположительно недружелюбным воинам.
Это оказалось столь противоречиво, что мучило ее, а противоречий в Люциене было предостаточно. Он был в шрамах, но не сломлен, добр, но непреклонен. Он был спокоен, и не кровожаден, как утверждал Крон. Он был одержим злым духом, но никогда не отступал от своего собственного кодекса чести. Каждый день, каждую ночь имел дело со смертью, но все же сражался за жизнь.
Очаровательно.
Словно этого не было достаточно, чтоб возбудить ее интерес, его цветочный аромат наполнял ее греховными, порочными мыслишками каждый раз, когда она приближалась к нему. Почему? Любой другой пахнущий розами мужчина вызвал бы у нее насмешку. От Люциена же у нее текли слюнки, чтоб вкусить его, а раскаленная добела кожа покалывала от отчаянного желания его прикосновения.
Даже сейчас, просто глядя на него и представляя как его аромат наполняет обоняние, девушке пришлось потереть руки, чтоб избавиться от выступившей гусиной кожи. Но затем она подумала, как он бы потер ее, и прелестная дрожь отказалась проходить.
Боги, он был сексуален. У него были неимоверно чудные глаза. Один небесно-голубой, другой – карий, и оба лучились естеством мужчины и демона. А его шрамы… Все, о чем она могла думать, мечтать, жаждать, так это провести по ним языком. Они были прекрасны: доказательство той боли и страданий, которые он претерпел.
«Эй, красотка. Потанцуй со мною» неожиданно один из воинов произнес где-то рядом.
Парис – поняла она – узнавая обещание чувственности в его голосе. Он, должно быть, закончил трахать ту смертную у стенки, и теперь подыскивал новую для утоления своих прихотей. Просто обязан был продолжать поиск.
«Проваливай»
Не впечатленный отсутствием у нее интереса, он схватил девушку за талию.
«Клянусь – тебе понравиться»
Она оттолкнула его в сторону взмахом кисти. Одержимый Развратом, Парис был наделен молочной, почти блестящей кожей, притягательными глазами цвета неба, и ангельскими чертами лица, но он не был Люциеном и не впечатлял ее.
«Держи свои ручонки при себе» пробормотала она. «Пока я их не поотрывала»
Он рассмеялся, будто бы это шутка, не ведая, что она зашла бы гораздо дальше. Она могла приторговывать мелким беспорядком, но, ни разу не произносила угрозы, которую не планировала бы воплотить. Это попахивало слабостью, а Анья давно зареклась не проявлять и крупицы слабости.
Ее недругам бы это весьма пришлось по вкусу.
Хвала небесам, Парис больше не распускал рук.
«За поцелуй» хрипло сообщил он «я позволю тебе сделать что угодно с моими руками»
«В таком случае я оторву и твоего дружка». Ей не нравилось, что ее отвлекают от глазения на Люциена, особенно тогда, когда у нее так редко есть на это время. В последние дни она проводила большую часть своего времяпрепровождения ускользая от Крона. «Ну как?»
Смех Париса усилился, и он сумел привлечь Люциеново внимание. Тот поднял глаза, поначалу задержавшись на Парисе, затем уставился на Анью. У нее едва не подогнулись коленки. О, милые небеса. Парис был позабыт, а она боролась за вдох. Вообразила ли она себе пламя, что внезапно вспыхнуло в неодинаковых глазах Люциена? Вообразила ли себе то, что его ноздри раздулись?
Сейчас или никогда. Облизав губы, не отрывая от него взгляда, она направилась к нему плавной походкой. На полпути остановилась и пальчиком поманила присоединиться к ней. Он оказался пред нею через миг, будто притянутый на невидимом поводке, не в силах противиться.
При близком рассмотрении он был шестью футами шестью дюймами мускулов и опасности. Истинным искушением.
Ее губки медленно изогнулись в улыбке.
«Наконец-то мы встретились, Цветочек»
Анья не дала ему времени на ответ. Она потерлась левым бедром о развилку меж его крепких ног, эротично поворачиваясь и одаривая его видом своей спинки. Ее снежно-голубой корсет удерживался лишь тоненькими ленточками, а юбка сидела так низко на талии, что не скрывала верха стрингов. Упс.
Мужчины – смертные или нет – обычно таяли, узрев нечто недозволенное.
Люциен шипя, втянул воздух.
Улыбка девушки расплылась шире. Ага, неплохой прогресс.
Ее неторопливые движения напоминали скатывающуюся с гор лавину, но она не прекращала медленного скольжения своего тела, поднимая руки над головою, затем лениво запуская их в гриву своих белоснежных волос, поглаживая ладонями свою кожу, но воображая на их месте его руки. Ее соски затвердели.
«Зачем ты призвала меня, женщина?» Его голос был низким, но таким же сдержанным, как и сам воин.
Звуки его речи возбуждали ее сильней, чем смогли бы касания другого мужчины, и ее живот сжался.
«Я хотела потанцевать с тобой» произнесла она через плечо. Бам, бам, медленное прижатие. «Это преступление?»
Он отрезал без колебаний:
«Да»
«Отлично. Я всегда получала удовольствие, нарушая закон»
Пауза. Затем
«Сколько Парис заплатил тебе за это?»
«Мне заплатят? О, чудненько!» Отступая с ухмылкой, она прижалась к нему попкой, выгибаясь и извиваясь как можно более чувственно. Привет, эрекция. Его жар едва не растапливал ее кости. «А какая валюта? Оргазмы?»
В ее мечтаниях он всегда хватал и вонзался в нее на этом месте. В реальности же он отпрыгнул, словно она была готовой детонировать бомбой, создавая меж ними ненавистную дистанцию.
Ощущение утраты мгновенно накрыло девушку.
«Не прикасайся» процедил мужчина. Он наверняка из всех сил старался говорить спокойно, но голос звучал надрывно. Натянуто. Более напряженно, чем возбужденно.
Она прищурилась. Все вокруг наблюдали ее спектакль и его отказ.
«Это вам не прайм-тайм» хмуро передала они им. «Отвернулись к чертям собачьим»
Один за другим смертные повиновались. Однако остальные Повелители приблизились к ней, настойчиво присматриваясь, несомненно, интересуясь, кто он такая и что тут делает.
Они должны соблюдать осторожность, и она понимала это. Их по-прежнему преследовали Ловцы, смертные глупо верившие, что могут создать утопию мира и гармонии, избавив землю от Повелителей и их демонов.
Плевать на них. Твое время истекает, детка. Ее внимание вернулось к Люциену – она обернула голову, не поворачиваясь всем корпусом.
«На чем мы остановились?» хрипло поинтересовалась. Девушка скользнула кончиком пальца по верху своих стрингов, не останавливаясь пока не привела его жаркий взгляд к блестящим ангельским крылышкам на их середине.
«Я как раз собирался уйти» выдавил он.
На этих словах ее ногти удлинились до небольших когтей. Он все еще подумывал отказать ей? Серьезно?
Она показалась ему, даже зная, что боги могут вычислить ее точное местоположение – а этого не стоило делать, с тех пор как они затравить ее словно паршивую тварь. Она не покинет клуб без награды.
С нарастающей решительностью, Анья повернулась, снова покачивая бедрами, длинные пряди ее светлых волос ласкали его торс. Прикусывая нижнюю губу, девушка заставила всколыхнуться свою грудь.
«Но не хочу, чтоб ты уходил» сказала она жеманно надув губки.
Он попятился еще на один шаг.
«Что не так, сладенький?» Она безжалостно двинулась вперед. «Испугался маленькой девчонки?»
Его губы сжались тонкой линией – он не ответил. Хвала небесам, но и не отодвинулся.
«Да?»
«Ты понятия не имеешь, в какую игру ввязываешься, женщина»
«Ах, а я думаю, что имею» Ее взор скользнул по нему, и она замерла от возобновившегося восхищения. Он был совершенно великолепен. Радужные лучи мелькали по его лицу и телу, телу столь безупречно вылепленному, что оно могло быть выточенным из камня. На нем была черная рубашка и потертые джинсы, и обе одежки обнимали бугры мускулов, от вида которых хотелось запустить руку себе в трусики.
Мой.
«Я сказал – не прикасайся» рявкнул он.
Ее взгляд сцепился с его, и она подняла руки вверх ладонями наружу.
