мне. Я тут еще несколько дней точно покручусь.
— И что? За несколько дней вы раскроете эти преступления? — с наивным блеском и верой в глазах спросил Дима.
— Я попробую, — улыбаясь, ответила Лариса.
Подождав, пока Дима ушел, она расплатилась за кофе и вышла вслед за ним.
Она посмотрела на часы и решила, что самое время пойти пообщаться с пациентом в реанимации, который был замечен в странной дружбе с Дашей. И только после этого поехать домой.
«Второй этаж, реанимация. Это должно быть где-то здесь», — решила Лариса, поднимаясь по лестнице.
На втором этаже было всего три палаты. В одной лежала какая-то девушка, другая оставалась пустой, а в третьей Лариса обнаружила того, кто был ей нужен. Это был пожилой, осунувшийся мужчина с болезненным выражением лица. На вид ему было лет семьдесят, а может, и больше. Ларисе он напоминал этакого старого коммуниста сороковых-пятидесятых годов.
При звуке открывшейся двери он открыл глаза и внимательно посмотрел на вошедшую. Несмотря на то что он был тяжело болен, мозг его работал отлично.
Михаилу Федоровичу Луценко шел уже восьмой десяток. Он прожил, по его собственным понятиям, довольно яркую, а главное, честную жизнь. Он строил коммунизм, и делал это искренне. Работал на всевозможных стройках Советского Союза и был счастлив тем, что живет в такой прекрасной стране. Он все всегда делал правильно, так, как должно быть, то есть так, как говорила ему партия. И того же требовал от других. Никогда не прощал ошибок ни себе, ни другим. Именно по этой причине он не понимал ни своих детей, которые вели непонятный для него образ жизни, ни жену, когда она была еще жива.
А разрыв с женой, можно сказать, произошел у него по глупости. Он дослужился до начальника крупной стройки. Вот тогда-то, на одном из праздников, один чиновник нашептал ему на ушко, что его жена в отсутствие мужа принимает «гостей». Справедливо рассудив, что слухи не могут возникнуть из ничего, Луценко в тот же день переехал на другую квартиру, не объяснив жене причину своего решения.
Потом он решительно отметал все попытки жены восстановить отношения. Был принципиально одинок и продолжал работать. Сейчас он умирал. Когда наступит смерть — было вопросом времени. Но одна мысль не давала ему покоя. Справедливость должна была восторжествовать во что бы то ни стало. Но Даша, эта милая девочка, так похожая на его собственную дочь, уже несколько дней не приходит, и он ничего не может узнать. Это его волновало и угнетало. Он не мог умереть, не выполнив последней своей миссии.
Услышав тихий звук открываемой двери, он вздрогнул и весь напрягся. Так тихо входила только Даша. Присмотревшись внимательно, он разочарованно вздохнул. Это была не она, это была другая женщина, постарше. Но она ему тоже понравилась. Взгляд ее глаз был спокоен и чист. В нем скользили ум и внимание. Так может смотреть только хороший и честный человек, решил Луценко.
Лариса не знала, как зовут больного, поэтому, подойдя к кровати, просто улыбнулась и поздоровалась.
Ее улыбка тоже понравилась Михаилу Федоровичу, и он слегка растянул губы в ответ.
«Может быть, это новый врач? — подумал он. — Тогда почему без халата?»
Лариса присела на стул, стоявший рядом с кроватью, и еще раз внимательно посмотрела на больного. Что же такого он мог знать, за что могли убить? И почему тогда он до сих пор жив?
— Вы кто? — тихим и немного хрипловатым голосом спросил Луценко.
— Даша заболела и просила меня поухаживать за вами, — сказала Лариса первое, что пришло ей на ум. — Мы дружим с ней, так что мне вы можете говорить все.
— Почему-то я вам верю, — тяжело вздохнул старик. — Вы не похожи на тех финтифлюшек, которые бегают туда-сюда по палатам и высматривают себе женихов. Но на подружку Даши вы не похожи, ведь вам уже, так скажем, не двадцать лет, — хитро прищурившись, заметил он.
— Да, я здесь не учусь и не работаю, но Даша сказала, что у нее с вами какое-то дело, которое надо решить безотлагательно, а она сейчас не в состоянии это сделать.
— Почему Даша сама не рассказала вам, о чем идет речь? — подозрительно осведомился старик.
— Она что-то говорила, но у нее высокая температура, и я мало что поняла. Она послала меня к вам только потому, что вы все сможете рассказать гораздо лучше ее. — Лариса перевела дух.
«Вот это меня понесло! — отметила она про себя. — А старик далеко не глуп».
— Я не уверен, что должен что-то говорить вам, — сказал Луценко. — Но это так несправедливо, что она до сих пор здесь работает.
Больной вздохнул и замолчал, собираясь с силами. Все-таки ему было тяжело говорить.
— Я только прошу, чтобы вы как-то посодействовали тому, чтобы старшая медсестра здесь не работала. Она не может работать в медицине. Вы меня понимаете?
— Не совсем, — призналась Лариса, жадно ловя каждое его слово.
— Это было давно. Еще в восьмидесятых, в конце. Так называемое медицинское дело.
Лариса вздрогнула и обернулась. Скрип двери. Это ей показалось или нет?
Она тут же вскочила и потихоньку, на цыпочках, подбежала к двери. Распахнув ее, она убедилась, что за ней никого не было. Дверь, ведущая на лестницу, находилась совсем рядом, и она отчетливо услышала затихающие торопливые шаги. Подойдя к лестничному проему, она уже ничего не услышала.
«Вот черт! — не сдержалась она. — Что это за шутки? Просто игры в прятки какие-то. Неужели опять Рита? Что ей от меня надо?»
Лариса вернулась в палату, но старичок уже мирно посапывал. Она протянула было руку, чтобы его разбудить, но в последний момент передумала.
«Я приду сюда завтра утром, — решила она. — Проблем и информации на сегодня и так достаточно».
Лариса вышла из палаты и по переходу прошла в учебный корпус. Заглянув в Ритин кабинет, она убедилась в отсутствии хозяйки. Или ее уже нет или еще нет, но рабочий день подходит к концу — она явно больше здесь не появится. Самое время отправиться домой.
На улице стоял ужасный туман, и Лариса едва не прошла мимо своей машины. Поэтому, когда рядом появился человек, она вздрогнула и чуть не вскрикнула. Человек, похоже, тоже немного испугался, но уже через секунду Лариса услышала веселый смех.
— Ну и туман! А я уж и не думал застать тебя здесь, — послышался знакомый голос Курского.
— Ну и дела, — облегченно вздохнув, улыбнулась Лариса.
— Я еще никуда тебя не успел пригласить? — приближаясь к ней, спросил Сергей.
— Еще нет, — ответила она.
— Это просто судьба, что я тебя здесь встретил. Так как насчет вечера в ресторане?
— Только не сегодня. Я очень устала, — отказалась Лариса.
— А как насчет завтра?
— Хорошо, — улыбнулась она, подумав про себя: «А почему бы и нет?»
— Тогда давай завтра, в семь, около «Львиного сердца». Пойдет?
— Угу, — кивнула она.
К тому же это посещение будет ей полезно — иногда надо наведываться к конкурентам.
— Я на всякий случай говорю заранее, — предупредительно произнес Курский. — Вдруг мы завтра не увидимся. К тому же у меня сегодня дежурство.
Лариса открыла дверь салона машины. Сергей, поцеловав ей на прощание руку, исчез в тумане.
— Только бы мне никуда не врезаться, — тихо сказала Лариса, садясь за руль.
Дома было подозрительно тихо и спокойно. За окном сгущались ранние, обычные для начала ноября безрадостные сумерки. Обойдя весь дом, Лариса не обнаружила никаких следов пребывания мужа и чрезвычайно обрадовалась этому обстоятельству. Никто не будет ныть у нее под ухом и мешать сосредоточиться.
Лариса не спеша приготовила ромштекс с цветной капустой под голландским соусом. Положив его на тарелку, она достала из сумки карточку Даши и еще раз внимательно ее изучила.
