— Словом, фак-сейшн, — пояснил словоохотливый Гульков. — Или, по-русски говоря, потрахушки.
— В своей комнате в общежитии?
— Угу, — подтвердила Воронова, кивая головой и улыбаясь.
— В таком случае все просто прекрасно, — констатировала Лариса…
…Кроля удалось застать на месте, и Гульков достаточно быстро объяснил ему, что от него требуется. Через двадцать минут тот уже был возле ресторана «Чайка» и с озабоченным лицом садился в «Вольво».
А еще через полчаса машина затормозила возле обшарпанного двухэтажного здания, где в одной из коммунальных квартир снимал комнату тридцатилетний курьер газеты «Правое дело» Андрей Птичкин. Воронова отказалась ехать на эту разборку, сказав, что на ее нервную систему брутальные сцены подействуют не слишком благотворно. Гульков же с удовольствием согласился принять участие в намечавшейся экзекуции.
Лариса с самого начала убедила Гулькова и Кроля вести себя раскованно и не стесняться в выражениях. Словом, действовать как слаженная команда, психологически давя на курьера каждый со своей стороны: Лариса — как взвешенный человек со стороны, Гульков — используя свое чувство юмора, а Кроль — физически и устрашающе. Впрочем, Гулькова и не нужно было уговаривать вести себя раскованно — Лариса пришла к выводу, что этот человек в любой ситуации будет балагурить и сыпать свои пошловатые шуточки.
Птичкин встретил всю компанию удивленно. Правда, эмоциями его лицо поначалу было не очень богато. Оно было хмуро и невыразительно. Зато внешний вид курьера был колоритен: домашние драные трико с оттопыренными коленками, засаленная майка времен развитого социализма и совершенно контрастирующие с этим модные темные очки. Он блестел своими золотыми зубами, словно хороший конь на ярмарке. Ноги курьера были обуты в старые растоптанные тапочки.
— Привет, — обескураженно сказал он.
— Привет, козел, — с порога брякнул Кроль и заехал Птичкину по физиономии.
Учитывая явную разницу в весовых категориях и эмоциональное состояние Кроля, удар получился весомым, и Птичкин, сбивая по ходу стоявшие у двери пустые бутылки и ведро, загремел на пол.
— Михаил, вы же обещали держать себя в руках, — раздраженно произнесла Лариса, подходя к Птичкину.
Тот пытался что-то сказать, но у него это получилось крайне нечленораздельно. Ко всему прочему у него внезапно начался приступ кашля. Милосердие решил проявить Гульков, который, узрев на туалетном столике ингалятор, протянул его Птичкину. Когда тот отдышался, Лариса тоном, не терпящим возражений, сказала:
— Андрей, нам все известно про ваши с Еленой дела. Так что мы пришли помочь тебе.
— Помочь? — возмутился Кроль. — Да ему только горсть земли на крышку гроба поможет!
— Вы что, ребята? — Птичкин наконец отреагировал жалкой улыбкой. — О каких делах идет речь? Вы что?
— Не надо, Андрей, — покачала головой Лариса, сделав знак Кролю, которого переполняли эмоции и который был готов и словесно, и телесно воздействовать на курьера силовым образом. — Удар арматурой по голове господина Маточкина — это ваших рук дело. И сделали вы это по указанию Елены Турусовой.
— Потому что сам бы до этого ни в жисть не додумался, — съязвил Гульков, доставая без спроса сигарету из пачки Птичкина, которая лежала на столе.
— Нет, я не понимаю… — продолжал упорствовать Птичкин.
Лариса, не обращая на него внимания, продолжила:
— А указания Турусовой для вас очень ценны, поскольку на вашу беду вы ею очень увлечены.
— В половом смысле, — уточнил Гульков.
— Она вам пообещала себя, если вы преодолеете свою природную неуверенность и докажете ей, что вы настоящий мужчина, так ведь?
— Угу… Настоящий мужчина, — пробурчал себе под нос Кроль, который впервые за этот вечер чуть повеселел. — Как это определение подходит к Птичкину!
— В общем, я предлагаю вам во всем признаться, — сказала Лариса.
— С какой стати? Вы что — милиция? — чуть осмелел курьер.
Лариса поглядела на Кроля хмурым взглядом, и Михаил встал со стула. Он подошел к сидевшему на полу Птичкину, одним движением поставил его на ноги и прислонил к стене. Со стороны это выглядело попыткой изнасилования слоном зайца.
— А вы предпочитаете иметь дело сразу с милицией? Уверяю вас, они будут действовать еще менее гуманно.
— Да ты не бойся, Андрюха, — подключился Гульков. — Ты ведь всего лишь Маточкина арматурой огрел… А он тебя, может, и простит. Скажешь, что, мол, любовь, и все!
Птичкин глядел затравленно, сдавленный могучими объятиями грузного Кроля.
— Далась тебе эта Ленка, — продолжил литературный редактор. — Если хочешь, я тебе другую бабу найду, без загонов. Тебе только приодеться надо и вести себя более молодежно.
— Сейчас он у меня очень молодежно себя поведет, — угрожающе прошипел Кроль. — По яйцам получит, так запоет, что по голосу в детский хор можно будет отправлять.
— Короче, Андрей, нет смысла отпираться, — сказала Лариса. — Вы ведь знаете, что Елена отравила свою подругу…
Молчание Птичкина продолжалось секунд десять, после чего Кроль не выдержал и двинул локтем курьеру под дых. Тот согнулся.
— Он нам нужен живым, — укоризненно покачала головой Лариса.
— Сейчас очухается, — бесстрастно сказал Кроль и вылил стакан воды, стоявший на столе, на голову бедного курьера.
— Андрюх, пойми, ты и не преступник вовсе, — продолжал дипломатичным тоном Гульков, когда Птичкин разогнулся и снова принял вертикальное положение. — Про арматуру мы забудем, ты только должен подтвердить, что Турусова совершила смертный грех, отравив подругу.
Птичкин тем не менее продолжал молчать.
— Ну что, кубинас партизанос? Тайнос агентас? — Кроля вдруг пробило на юмор. — Ты умереть, что ли, решил геройски, или как?
— Нет, героизму сейчас не место, — улыбнулась Лариса. — К тому же эпоха совсем не героическая… Андрей, вы, конечно, можете продолжать играть в молчанку, но… Я думаю, вам будет небезынтересно оказаться сейчас в общежитии, где проживает Елена, и стать свидетелем того, как вас обманывают.
— Что вы имеете в виду? — тут спросил Птичкин.
— Подробности на месте. Мне кажется, вы не против туда прокатиться, так что собираемся.
Лариса сделала знак Кролю, и тот отпустил курьера.
— Андрюха, давай собирайся, — хлопнул его по плечу Гульков. — Оденься по-парадному. Кстати, тебе Ленка-то дала или как?
Птичкин нахмурился.
— Это мое личное дело, — гордо заявил он.
— Не спорю. Хотя это имеет большое значение. Потому что по крайней мере еще одному человеку она дает без всяких напрягов. Даже арматурой никого не просит бить по голове.
Птичкин нахмурился еще больше.
— Собирайся, Андрюха, собирайся, — повторил Гульков. — Скоро все узнаешь. Я тебя, по-моему, никогда не обманывал.
На лице курьера застыло недоверчивое выражение. Он находился словно в ступоре, решая, как ему поступить. Особо церемониться с ним, однако, никто не имел ни малейшего желания.
— Да двигай, что ли, ты живей! — прикрикнул на курьера Кроль и толкнул его к столу так, что тот с трудом удержался на ногах.
— У меня вообще-то в милиции знакомые есть, — неуверенно возразил он. — Я вообще хотел увольняться и в ментовку идти. Я не виноват… Просто, — посмотрел он на решительно настроенного
