— Ну, понимаете, я слегка, как бы это… Ну, выпил малость.
— Понятно, был пьян в стельку. Я удивляюсь, как это она еще с тобой встречалась, если ты был в таком состоянии, — не удержалась от замечания Лариса.
— Господа, давайте по делу, — поморщился Карташов, и у Ларисы сложилось впечатление, что у капитана снова заболели зубы.
— Так вот, — продолжил Котов, — она отказалась, вышла, я остался один. И решил помахать ей хотя бы на прощание… Вышел на балкон и вдруг увидел, что ее из машины окликнула какая-то женщина, она была за рулем. Татьяна еще, как мне показалось, удивилась ее появлению. Потом она села в машину и уехала с этой женщиной.
— Так, а что за машина? Вы номер не запом нили?
— Зачем мне номер-то? — искренне удивился Котов.
Лариса же скептически посмотрела на мужа, думая, что он, даже если бы номер был ему жизненно необходим, все равно бы его не запомнил.
— Ну а что за машина-то?
— «Девятка», по-моему, или «восьмерка», что-то в этом роде.
— А цвет?
— Не помню, было темно. Но не светлая. Черная или темно-синяя.
— А женщину вам удалось рассмотреть?
— Не очень, конечно, да я и видел-то ее мельком. У нее лицо было закрыто козырьком кепки.
— Кепки? — встрепенулась Лариса.
— Ну да, и вы знаете, я вначале даже подумал, что это мужик. Потом уж рассмотрел, что все-таки женщина, — она свет включила в салоне. Даже не знаю, что их связывало с Татьяной, она определенно человек не ее круга. Явно не подруга и намного старше…
— По-моему, это Валентина, личный шофер Державиной, — задумчиво произнесла Лариса, — во всяком случае, по описанию очень похожа. Только есть одно «но»: Валентина перед этим привезла сюда Державина.
— Куда — сюда? — нахмурился Котов. — И зачем это?
— Да погоди ты! — отмахнулась раздраженно Лариса. — Сейчас не до этого. Татьяна отправлялась в это время якобы к подруге. Без машины, своим ходом. Ну, это естественно, чтобы никто не знал, куда она едет. По-видимому, она не доверяла Валентине по каким-то причинам… И мне кажется, что правильно делала, потому что сейчас Валентина превращается в подозреваемую номер один. По крайней мере, мы не знаем другого человека, который последним видел Татьяну живой.
— А откуда Валентина могла знать, куда направилась Татьяна? — спросил Карташов.
— Ну, она могла за ней проследить, — предположила Лариса. — Отвезла ко мне Василия, вернулась — та, наверное, была еще дома — и поехала вслед за ней. А потом дождалась, когда она выйдет, и окликнула. По-моему, все сходится.
Карташов молчал, обдумывая сказанное Ларисой.
— Кстати, — продолжала она, — когда милиция приехала к Державиным после того, как было обнаружено тело…
— Я прекрасно это помню, — подтвердил Карташов, — и Валентину, кстати, тоже… Машина еще во дворе стояла, она возилась с ней. Синяя «девятка»…
— Так вот, я думаю, что это Валентина и убила Татьяну, — заключила Лариса. — А потом как ни в чем не бывало вернулась в дом и стала ждать назначенного времени, чтобы ехать сюда за Василием.
— Так, все понятно, — двинул бровями Карташов. — Надо звонить Державину и выяснять, где проживает эта Валентина.
Лариса сама подошла к телефону и набрала номер Василия. Однако на том конце провода трубку никто не брал. Лариса уже отчаялась, но, когда насчитала уже тридцать гудков, трубку наконец-то сняли.
— Алло… — голос Василия прозвучал как-то глухо.
— Василий, это Лариса, — сказала она. — Ты так долго не подходил… Я уж думала, никого нет.
— Извини, я спал. Я сегодня очень устал, — произнес заспанным голосом Державин.
Лариса подумала, что он наверняка опять целый день пил, но не стала об этом спрашивать.
— С тобой хочет поговорить капитан Карташов, — только и сказала она.
— Зачем? — удивился Василий.
— По поводу одного важного дела, — уклончиво ответила Лариса и передала трубку капитану.
Карташов хмуро спросил:
— Гражданин Державин? На проводе Карташов. В интересах дела нам надо знать адрес вашего шофера Валентины… Зачем? Я же сказал — в интересах следствия…
В разговоре установилась пауза, которая продолжалась где-то минут пять — Державин искал записную книжку. Наконец он сказал адрес и еще раз попытался выяснить, зачем же Карташову понадобилась Валентина.
— Пока я не могу сказать вам ничего конкретного, — отрезал следователь и положил трубку на рычаг. — Ну что ж, пора по коням, — выдохнул он, глядя на бумажку с адресом Валентины Михайловны Мартыновой, тридцати восьми лет от роду.
Лариса попросила Карташова взять ее с собой на задержание, на что он нехотя согласился.
Через двадцать минут опергруппа в сопровождении Ларисы и Евгения подъехала к панельной девятиэтажке. Милиционеры поднялись на третий этаж, и Карташов позвонил в деревянную, окрашенную грязно-салатной краской дверь. Им открыла смуглая девочка лет двенадцати и, увидев за спинами Карташова и супругов Котовых людей в милицейской форме, испуганно спросила:
— Вы к кому?
— Это квартира Мартыновых?
— Да, — еще более испуганно ответила девочка.
— Валентина Михайловна дома?
— Мама, тут тебя спрашивают! — Она повернулась в сторону кухни.
Моментально в прихожей показалась уже знакомая Ларисе Валентина в домашнем фартуке, запачканном мукой. Руки у нее были в тесте, а голову покрывала косыночка.
— Что случилось? — пробасила она.
— Я попрошу вас проехать с нами в отделение, мы вам все объясним, — покосившись на девочку, объявил Карташов.
Девочка все-таки расплакалась. Оперативники тем временем быстро вошли в прихожую. Валентина как-то сразу сникла, ничего не отвечала, лицо ее практически ничего не выражало. Скорее всего она вошла в какой-то нервный ступор. Карташов, глядя на девочку, сказал:
— Позовите соседей, лучше кого-нибудь из женщин, пусть пока заберут ребенка к себе.
Девочка ничего не сказала, только посмотрела на мать испуганно-вопросительным взглядом. Валентина бесцветным голосом сказала ей, чтобы она не беспокоилась. Вскоре ребенка под мягкие уговоры увела к себе расторопная дама интеллигентного вида, появившаяся из соседней квартиры.
Потом оперативники пригласили понятых, двух старичков, и осмотрели квартиру. Евгений сразу же заявил, что видел под своим балконом именно эту женщину.
— Такую разве спутаешь! — поежившись, заявил он.
Когда осматривали вещи Валентины, то среди них попалось несколько выглядевших довольно нетипично для ее гардероба, в частности, и кожаная юбка.
— Это юбка Татьяны! — уверенно заявил Котов, взяв ее в руки. — Точно! Именно в ней она была тогда, в последний раз…
— Сейчас мы это запротоколируем! — бодро воскликнул Карташов, потирая руки.
Валентина стояла молча, ничем не выражая своего отношения к происходящему. Она даже не пыталась оправдываться и защищаться. Лариса про себя подивилась невозмутимости этой женщины, хотя еще не могла понять, чем она продиктована.
И всю дорогу, пока Валентину везли до отделения милиции в наручниках, она не выказывала никакого особенного беспокойства. Она упорно смотрела себе под ноги, лицо ее было каменным. Лариса
