может, и один. Сейчас я жалею только об одном: что меня в тот день не оказалось дома. Мы с друзьями как раз на дне рождения были. Вернулся я поздно, навеселе, а тут такое…
Илья вздохнул и повернулся к нам лицом. Я заметила, что жилка на его виске нервно подергивается, а и без того яркие веснушки на побледневшем лице стали еще более заметными и четкими. Мне стало жаль паренька, но сделать я ничего не могла.
— Да вы присаживайтесь, — предложил молодой хозяин, возраст которого я бы определила в пределах лет этак двадцати двух.
Я присела на небольшой новый деревянный лакированный стул и стала изучать интерьер. Кухня, где мы сейчас находились, была очень маленькая и уютная. Все предметы мебели здесь были подобраны по цвету и тону. Даже мягкий уголок, насколько я могла судить, из-за нестандартной планировки был выполнен на заказ. Широкий подоконник украшали цветы в одинаковых пластиковых горшках. Посуды нигде разбросано не было, что указывало на аккуратность хозяина. Это было необычно, учитывая, что парень уже более недели живет один, да и в доме наверняка собирались родственники, чтобы почтить память умершей.
— Вы сами здесь прибираетесь? — не удержавшись, полюбопытствовала я.
— Сам. Мать с детства к чистоте приучала. Говорила, что в армии пригодится. А меня не взяли. Плоскостопие, — пояснил Илья.
Затем сам сел напротив Виктора с Ромкой и, кашлянув, спросил:
— А вы что хотели узнать?
— Немногое. Но давайте лучше сделаем так: вы сами мне все сейчас по порядку расскажете, а я уж потом задам вопросы, если они возникнут.
— Согласен, — не задумываясь ответил паренек и сразу принялся рассказывать о случившемся: — В общем-то, как я и сказал, — почесал он нос, — я пришел поздно. Где-то около десяти вечера. Дверь была закрыта, но она у нас просто захлопывается. Я отпер ее, и вошел. Разулся, а только потом включил свет. Бардак в коридоре немного насторожил меня, но я не придал этому значения, решив просто, что мать устроила очередную генеральную уборку. Но когда вошел в зал, заметил на полу что-то темное. Включил свет, а там она…
Парнишка снова с силой потер кулаком нос, на несколько минут отвернулся в сторону, явно пряча от нас свои следы, и только потом продолжил:
— Ну, вызвал сразу «Скорую», ментов. Не думал сначала, что она умерла. А проверить сам боялся. Так она и лежала, пока милиционеры не приехали. Они тут все осмотрели, тело забрали и велели составить список того, что исчезло.
— И вы составили?
— А то. Я ж не хуже мамы знал, что у нас где лежит. Эти гады золото ее все забрали: сережки, колечко и цепочку, что бабка ей подарила. Да это мелочи. Мать на днях еще денег сняла со счета, она их всю жизнь копила. Собирались мне квартиру купить. А они…
Илья раздраженно ударил по столу.
— Собственными руками задушил бы.
— Сколько было денег? — спросила я осторожно.
— Двести с чем-то тысяч. Да что там деньги, — он закрыл руками лицо и добавил: — Мать не пожалели.
За словами послышались всхлипы. Мы с Виктором молчали. Когда же наконец Илья вновь сумел взять себя в руки, я спросила:
— Скажите, а вы верите в то, что вашу мать убила Бабенкова?
— Менты так говорят, но это вряд ли. Что у нее, своих денег, мало, чтобы нас обворовывать. И потом видел я ее, — утираясь, продолжил Морозов, — вроде бы женщина хорошая. Вряд ли это она. Копы видно просто подставить ее решили, а может, кто и еще постарался.
— Я тоже так думаю, — неловко замявшись на стуле, поддержал представителя своего поколения Ромка.
— У вас есть какие-нибудь родственники в этом городе? — снова спросила я.
— Нет, — замотал головой парень. — Совсем почти никого. Так, тетка какая-то дальняя, но она с нами даже и не роднилась никогда. А больше никого.
— А друзей материных кого-нибудь знаете? — решила я проверить еще одну возникшую в голове версию. Может, ее хотели «по старой дружбе» убрать, коллеги например постарались?
— Ну-у, — Илья задумался. — Друзья-то, наверное, были, но только домой она никого не водила. Говорила: люди сейчас завистливые.
— А где она работала?
— На заводе главным бухгалтером. Там у них всякие стройматериалы производят, а своим даже по дешевке продают. Мать обычно брала, а потом перепродавала дороже.
Я задумалась. Слишком уж гладко и славно все выходило: добрая, не особенно общительная женщина, домой к себе никого не водила, родственников не имела. Кто же тогда и как узнал о том, что у нее есть какие-то средства и решился ее убить ради них? Я почему-то все больше верила в то, что убийство было совершено ради денег. Оставалось только выяснить, кто его совершил и каким образом связана со всем этим Бабенкова. Но вот как это сделать, я пока не знала.
— Илья, подумайте, пожалуйста, еще, — попросила я с последней надеждой. — Может, все же были какие-то люди, которые к вам приходили в гости? Мамины знакомые, сослуживцы? Кто-то же приходил.
— Приходил, — кивнул парень мне в ответ. — Мамин бывший ухажер, Костромов Виталий Дмитриевич, — официально отозвался он о мужчине. — Он мне все в отцы набивался, но потом у них что- то не пошло, и мать перестала с ним общаться. По крайней мере, у нас дома я его больше не видел.
«Ну вот, это уже кое-что», — порадовалась про себя я и тут же спросила:
— А ты знаешь, где он проживает? Какие-нибудь его координаты?
— Только телефон. Приходилось как-то раз звонить, а вот где живет, понятия не имею.
— Ну что ж, очень хорошо. А вы можете дать мне его номер, — попросила я, доставая свою записную книжку.
Илья по памяти продиктовал мне телефон этого самого Костромова, с которым я надеялась поговорить, чтобы хоть что-то новое узнать об убитой. Затем я задала Илье еще несколько мелких вопросов, и мы стали собираться в обратный путь.
Спустившись вниз, все загрузились в мою машину, Виктор завел ее и мы тронулись. По дороге к редакции я попробовала позвонить Костромову, чтобы заранее договориться с ним о встрече, но трубку никто не снимал. Через минуту включился автоответчик и сообщил, что абонент временно не обслуживается. Стало ясно: на счету нет денег. Убрав телефон в сумку, я снова принялась все анализировать.
Итак, что мы имеем? У нас есть убийство, может быть, совершенное c целью ограбления. А может, и наоборот: ограбление осуществлено только для того, чтобы сбить милицию с толку. Подозреваемых со стороны родственников убитой или кого-либо еще, пока нет. Особой она была не слишком общительной, домой к себе никого не водила. Зато мог водить сын — неожиданно сообразила я. И сразу все мои мысли пошли в новом направлении: а что если о деньгах и о том, что мать сняла их со своей книжки, кто-то узнал от Ильи. Те же самые друзья. Они быстренько смекнули, что тут можно поживиться и прибрали денежки к рукам. Выбрав время, когда Ильи не было дома, причем приятели могли знать, где он и когда примерно вернется, они влезли в квартиру, но, застав там мать парня, убили ее. А забрав деньги и драгоценности, смылись. Только откуда в таком случае взялись те липовые фотоснимки, и кто их заказал? Эти же дружки? Не думаю, что у них хватило бы на такое ума. Ну а если и хватило, то почему в качестве подставы они выбрали вполне обеспеченную соседку. Ведь должны же были понимать, что она запросто может откупиться и оплатить расследование своего дела.
Как я ни крутила, многое из известного или предполагаемого у меня почему-то никак не вязалось вместе. Не хватало каких-то фактов, улик. Решив посоветоваться с Кряжимским и поинтересоваться, что думает он, я отбросила на время все проблемы в сторону и попробовала расслабиться. Но сделать этого не удалось — мысли все равно теснились в голове, я продолжала искать правильный путь.
Наконец мы добрались до редакции. Оставив Виктора припарковывать свою машину, мы с Ромкой
