— Вполне, — кивнула женщина и тут же приступила к моему преображению.
Я, можно сказать, с наслаждением наблюдала за ее работой Все казалось таким простым и доступным для любого человека, что я невольно задумалась, почему же люди так редко над собой экспериментируют. Мои волосы собрали и спрятали под плотной сеткой, лицо покрыли слоем тонального крема и начали, как сказала сама визажистка, рисовать его заново. Теперь мои глаза стали значительно крупнее, изменили истинную форму губы и даже нос, казалось, как-то сгорбился. Скулы приподнялись, подбородок вытянулся и в зеркале уже отражался совсем другой человек. Когда же на меня надели светлый парик с волнистыми волосами, узнать Ольгу Бойкову не смогла бы даже ее родная мать.
— Ну вот, все и готово, — поправляя парик сказала визажистка. — Вам нравится?
Окинув свою новую внешность критичным взглядом, я подумала, что без грима выгляжу куда лучше. Но ведь это лицо мне необходимо всего лишь на время, значит бояться не стоит.
— А ничего не смажется, если я, к примеру, руками лицо задену? — осторожно полюбопытствовала я у женщины.
— Нет, можете не беспокоиться, — ответила та. — Правда вот смыть все будет немного сложновато. Советую воспользоваться увлажненными салфетками или кремом.
— Что ж, спасибо, я не ожидала, что так сильно изменюсь. Сколько я вам должна?
Женщина назвала сумму, я отсчитала ей деньги и посмотрела на часы. До встречи с Мамаевым оставалось ровно полчаса. Этого времени должно было хватить на то, чтобы я успела заскочить домой, переодеться и добраться до «Пеликана».
Еще раз поблагодарив визажистку, я покинула салон и, сев в свою машину, которую Виктор оставил у входа, когда подвозил меня, направилась в сторону дома. Там быстро переоделась в теплое вязаное платье коричневого цвета, выпила на всякий случай чашку кофе, тем самым на время угомонив свой урчащий желудок, и поспешила в кафе.
Когда я до него добралась, Маринка и Николай уже сидели за столиком и о чем-то мило беседовали. Я направилась к ним, будучи полностью уверенной, что Широковой меня ни за что не признать. Нацепив на новое лицо улыбку, я подступила к этой сладкой парочке и, подражая самой Маринке, защебетала:
— О, Мариночка, вы уже здесь. Я думала, что приду раньше вас. Но это даже хорошо, не придется никого ждать. А это твой новый парень?.. Хорошенький, — сделала я ей комплимент, одновременно присаживаясь на соседний свободный стул и тихонько щипая Маринку за ногу.
Та, первые несколько минут обалдело глядя на меня, наконец поняла, кто перед ней, и, заметно растерявшись, попыталась представить меня:
— Ник, это… э-э…
— Ты говорила. Твоя подруга Олеся, — опередил он ее, протягивая мне руку.
Я так же подала свою, и он ее поцеловал.
— Ой, какой он у тебя душка, — продолжила я разыгрывать из себя девочку пустышку. — Какой галантный, настоящий кавалер.
— Стараюсь, — слегка смутился Сурков.
Маринка же продолжала молчать, жадно рассматривая мою изменившуюся персону.
— Ну что, мы пойдем гулять? — понимая, что ждать помощи от Широковой нечего, продолжила я. — Вы, если еще, конечно, не забыли, обещали меня кое с кем познакомить?
— С Мамаевым Артемом Витальевичем, — уточнил Сурков. — Он же, кажется, вам приглянулся?
Я глупо хихикнула, почувствовав себя в тот момент абсолютной дурочкой, но отбросив все мысли о том, как я в эту минуту выгляжу и какое впечатление произвожу, спросила у Николая:
— Он ваш друг, да?
— Ну, можно сказать и так, — как-то неопределенно ответил мне Ник. — Скорее, хороший знакомый.
— А чем он занимается? — принялась добывать необходимую информацию я.
— Работает на подшипниковом заводе, — ответила за Суркова Маринка, начавшая наконец приходить в норму. — Ну так что, мы идем? — спросила она у Ника.
— Да, конечно, сейчас только сигарет себе куплю, и сразу отправимся. Вы подождете?
Мы дружно кивнули, и Сурков заторопился к стойке бара, чтобы купить себе курево. Уловив момент, Широкова склонилась поближе ко мне и проговорила:
— Не верю, ты ли это, Оля?
— А что, не ожидала, что так сильно можно измениться? — улыбнулась я ей. — Видишь, как профессионалы могут работать.
— Да уж, — с завистью вздохнула Маринка. — Встреть я тебя на улице, ни за что бы не узнала. Ты же сама на себя не похожа, вообще…
— Знаю. Только я к этому и стремилась. Так что ты уж сделай, пожалуйста, вид, что ты меня в таком образе давно знаешь.
— Попробую, — заулыбалась почему-то Маринка. Затем посмотрела на приближающегося Николая и торопливо шепнула: — Только натуральная ты красивее.
— Спасибо за комплимент, — процедила я в ответ и повернула сияющее лицо к Суркову.
— Ну все, я готов. Можем идти за Артемом, — доложился он.
Мы с Маринкой встали, он подхватил нас под руки и повел за собой.
— А почему Артем сам не пришел сюда? — решила поинтересоваться я. — Могли бы посидеть немного в кафе.
— Он до восьми работает, — пояснил Ник. — И потом, — на губах парня заиграла хитрая улыбка, — мы решили посидеть у него дома. И даже кое-что для этого купили. Я надеюсь, вы любите вино? Настоящее, дагестанское.
— Я его просто обожаю, — опередила я ответ Маринки. — А что-то еще, кроме него, будет?
— Все как полагается: шоколад, фрукты и прочие вкусности… Темыч у нас вообще романтик по натуре, обожает ужин при свечах, да еще и под тихую ненавязчивую музыку.
«Ага, романтик, — усмехнулась я про себя. — Как же этот романтик тогда на совершение убийства отважился? Или, может, для него это тоже своего рода романтика? И потом, знаю я, чем кончаются обычно эти ужины при свечах, да еще и в чьей-то квартире. Как бы не так… Шире рот разевайте».
— Далеко до его дома? — спросила Маринка через квартал.
— Да нет, не особенно. Вон за тем домом завернем в арку, а там и его хата, — объяснил ей Сурков. Затем склонился поближе и что-то шепнул, отчего Маринка сразу же начала глупо хихикать.
«Фи, ненавижу телячьи нежности, — поморщилась я. — Неужели ей нравятся его шутки и комплименты? Он же совершенно не умеет их искренне произносить. Впрочем, это ее личное дело, мне главное добраться до Мамаева, а там уж как карты лягут».
Наконец мы достигли того самого дома, на который нам недавно показывал Сурков. Пройдя за ним в арку, оказались в небольшом, густо покрытом осенними листьями дворике со множеством дверей и лестниц.
— Милый дворик, — соврала я. — А куда теперь?
Ник указал на одну из лестниц, и мы. стали подниматься. Я все время боялась упасть или провалиться мимо ступеней, так как те давно совершенно прогнили. Вскоре лестница кончилась, и за незапертой дверью, висящей на одной петле, последовал длинный узкий коридор. Пропустив нас в него первыми, Сурков прошел следом и, указав на дверь возле окна, пояснил:
— Нам туда.
Мы пошли дальше. Оказавшись возле двери, подождали, когда к ней подойдет Николай и первым постучит. Как-никак это его друг тут жил, а мы простые гости, и не резон лезть в двери первыми. Сурков действительно постучал и весьма настойчиво. И, не дожидаясь ответа, приблизился к двери и крикнул:
— Темыч, открывай, это я.
Из соседней квартиры высунулся сгорбленный старичок с торчащими в разные стороны усами и прошипел:
— Чего вы так тарабаните?! Его, наверное, дома нет.
— А вы знаете, кто здесь живет? — сморозила я глупость.
— Парень какой-то, он тут недавно. Имени его не знаю, — буркнул в ответ дедок.
