Получившие наконец-то мастерские художники выставляли перед комиссией свои холсты, актеры демонстрировали жуткого вида помещения для репетиций. Стены в парадных, лестницы и вообще все свободное пространство расписывалось масляной краской в стиле популярной группы «Митьки» и бог весть в каком еще. Повсюду гремели молотки и пилы, и из нескольких окон над Пушкинской плыла музыка. Только что обосновавшиеся здесь музыканты заявляли о своем появлении звуками гитары и контрабаса, альта и ударных. Дом жил, учащенно дыша после вынужденной летаргии и простоя, и это живое дыхание заставило суровую комиссию отступить перед возникшей неведомо откуда мощью и силой. Пушкинская, 10, победила, отстояв свое право на жизнь!
Лучшая мастерская, или «Контора вторсырья»
В то время как другие захватывали квартиры под творческие мастерские, регистрируясь как театры, общества и фонды, замечательный питерский художник Анатолий Кудрявцев[18], а тогда еще просто Толя, не мог надеяться оторвать для себя хотя бы крошечный клочок площади, на которой можно было бы разместить холсты и мольберты.
С деятелями фонда «Свободная Культура» он знаком не был, самолично захватывать идущие на капремонт помещения не собирался, да и вряд ли это по силам инвалиду детства. Оставалось уповать на случай, и он пришел.
Да, это было воистину странное и великолепное время!
Однажды в бассейне, рядом с Толей вынырнул незнакомый мужчина.
– Вы художник Кудрявцев? – спросил он, поправляя очки для плавания.
– Да, – Толя и не думал отпираться.
– Один вопрос: вы хотели бы иметь мастерскую в центре города? – проникновенно глядя на Толю подкупающе голубыми глазами, осведомился неведомый пловец. – Большую, светлую мастерскую со всеми удобствами и без проблем?
– Разумеется, хочу, – Толик смотрел на незнакомца, ожидая подвоха.
– О кей, тогда второй вопрос: трехкомнатную или четырехкомнатную?
– Конечно, четырехкомнатную.
Незнакомец кивнул и, не проронив больше ни слова, поплыл к другому краю бассейна. Ничего не понимая, Толя поплавал еще какое-то время, после чего уже в раздевалке, глядя на настенный календарь, он к собственному недовольству обнаружил, что сегодня первое апреля, и, поздравив себя с днем дурака, отправился домой.
Казалось бы, все разрешилось, но не тут-то было. Недели через две в квартиру к Кудрявцеву позвонили. На пороге стоял недавний знакомец с ключами от четырехкомнатной мастерской, расположенной на Фонтанке, в нескольких минутах ходьбы от знаменитого театра БДТ.
Несколько лет Толя жил и работал в своей новой мастерской, не испытывая никаких проблем или притеснений со стороны владельцев помещения. Он не платил денег, с него не спрашивали в уплату его произведений.
Единственная странность, поначалу смущавшая художника, – на двери его великолепной мастерской была прибита табличка, снимать, закрашивать или завешивать которую строго воспрещалось. На табличке значилось: «Контора вторсырья».
Именно с директором этого комбината Анатолия как-то и угораздило оказаться в одном бассейне.
Впрочем, в создавшейся ситуации было больше положительного, нежели отрицательного, так что и к странной надписи Кудрявцев решил относиться философски.
Критерии оценки
Перестройка дала возможность заниматься индивидуальной трудовой деятельностью, благодаря чему студенты Академии художеств вышли на улицы рисовать портреты. Черно-белый портрет стоил три рубля, акварелька – пять.
Настя Нелюбина расположилась со своим мольбертом и красками в еще совсем недавно славившимся своими путанами Катькином садике.
Хорошее, кстати, людное место, Невский рядом, много гостей города. Да и питерцам такой сервис в новинку, все хочется попробовать, узнать, приобрести.
К Насте выстраивалась очередь желающих заполучить для себя собственный портрет, положить начало новой коллекции.
– Моя дочка зарабатывает больше, чем валютная проститутка! – восторгался, бывало, отец Нелюбиной.
Заплати налоги и…
Однажды по время трудового дня к Насте подошла женщина, представившаяся налоговым инспектором.
– Вы, как я вижу, тут постоянно рисуете, неплохо было бы оформить разрешение на индивидуальную трудовую деятельность.
И действительно, куда приятнее отдавать процент родному государству и при этом знать, что тебя не погонят, не заберут в милицию, не посадят в обезьянник вместе с пьяницами и проститутками, что все пойдет спокойно и официально.
Сказано – сделано. Настя собрала необходимые документы, отстояла во всех положенных очередях, где рядом с ней получали свои разрешения на работу изготовители ключей и столяры, творцы аляповатых матрешек и надомные работники, и через какое-то время уже на законных основаниях заняла место у подножья памятника Екатерине Великой.
Казалось бы, здесь и сказке конец, но не тут-то было. Ведь Настя должна была платить налоги, а значит, кто-то должен был следить за тем, чтобы она честно вела свои дела. Для этой цели за предпринимателем Нелюбиной была установлена настоящая слежка, так что Настя трудилась под ногами государыни, а со стороны шлейфа императрицы пряталась налоговая инспекторша, которая, то и дело осторожно выглядывала из-за постамента, подсчитывая число заказчиков и контролируя Настины заработки.
Высидев положенное время в засаде, инспектор отправлялась «выслеживать» следующую жертву, оставляя Настю в покое.
– Забавное дело! – рассказывала сама художница. – Должно быть, мои ангелы-хранители решили тогда всерьез заняться моим благосостоянием, потому что, пока из-за памятника выглядывала голова проверяющей, клиентов было кот наплакал. Но стоило ей свалить…
Отработав три месяца, беременная тогда Нелюбина была вынуждена лечь в больницу на сохранение, а потом ей было уже не до рисования в Катькином саду.
Шли месяцы, и однажды она получила по почте пухлый конверт с отчетами налоговой. И, чудо-чудное, налоговая инспекция, посчитав годовой доход Насти, выяснив, сколько портретистка заработала за три месяца, и учитывая, что после она была вынуждена лежать в больнице или сидеть дома с дочкой, пришла к выводу, что Нелюбина не наработала даже на прожиточный минимум. После чего было принято решение вернуть художнице все выплаченные ею ранее налоги.
И снова чудо – вернули!
Борис Понизовский[19]
Фонд «Свободная Культура» на Пушкинской, 10 предоставлял помещения для репетиций, мастерских и выставок. Совершенно бесплатно, по-доброму. Если ты что-то делаешь – есть шанс вписаться.
Находясь на Пушкинской практически с первого дня, я поменяла уже два репетиционных помещения, где мы делали спектакли с театром ОФ Алексея Меркушева. Сами сбивали стены, расширяя пространство, срывали старые обои, выбрасывали ломаную мебель.
И вот новый партнер, новый этап и новый проект.
Репетиционную площадку согласился предоставить Борис Юрьевич Понизовский, режиссер театра «ДаНет», с которым мы недавно познакомились. То есть, разумеется, видели друг друга на различных площадках, а познакомились только теперь. И сразу же, буквально с порога – разминки и репетиции. И еще одна новость: Борис Юрьевич выбрал одну из моих сказок «Уила» для моноспектакля своей жены актрисы Галины Викулиной. Чувствуя, как мне это приятно, он громогласно объявил меня своим автором, представляя таким образом меня всем, кто только заходил в театр. Автор Бориса Понизовского – звучало
