И вот он ушел, договор с редактором. Ну и ладно. Работа в штате! Это вообще не для него. Ему нужна свобода, никаких интриг, никаких удобств, нос по ветру, рука на пульсе времени — человек андеграунда! Именно так он и будет разговаривать с женой министра. Меня зовут Ройтер, Мануэль Ройтер, я хотел бы сделать с вами что-то вроде романа в фотографиях. Извините, я приглашена на обед, может быть, вы свяжетесь с моими агентами? Да-да, с агентами — не со мной. А теперь внимательно слушайте. Я вижу это так: вы стоите на грязном перекрестке в Бруклине, я вижу вас в чулках с ярко-красными резинками, без трусиков, губная помада размазана, ваши колени в крови, и при этом вы громко читаете стихи Гёльдерлина, так громко, чтобы вас услышал весь загаженный Бруклин, а потом и весь загаженный земной шар, понимаете, с самого низа до самого верха, Гёльдерлин как взгляд на мир; а затем вы читаете критические статьи о Гёльдерлине — вы знаете, как часто и жестоко его критиковали? Но это еще не все, в финале вы читаете собственные тексты и критику на них и при этом раздеваетесь — понимаете, обнаженная перед всем миром, я такая, какая есть, обнаженная, как мы все, обнаженная, как Гёльдерлин. А последней мы дадим фотографию, на которой вы будете похожи на ангела, — и, по-вашему, с такой идеей я должен тащиться к какому-то агенту, которому лень оторвать задницу от кресла? Мы говорим об искусстве, сексе и вечности или о параграфах договора? Вам придется принять решение сейчас, мадам!
Хотя Мануэль только начал обдумывать этот эпизод и собирался представить себе реакцию жены министра культуры во всех красках, начиная с легкого приступа головокружения и кончая спонтанным оральным сексом, внезапно он не смог продолжать, ему срочно понадобилось выйти. Он рывком встал и твердыми шагами направился в туалет. Все из-за этих слов: «здорово набрался»! А то, что он потом забыл, что в «Форе Ридер» дверь в туалет открывается наружу, и с силой навалился на нее, выглядело хоть и неловко, но все-таки динамично. Во всяком случае, он не из тех никчемушников, что пьют только минеральную воду, работают в штате гомиков и могут справиться с туалетной дверью только при помощи официанта или даже своей подружки. Их много, таких. Знаем. Арт-директора и тому подобное, а сами: «Любезный, помоги мне с этой дверью».
Посетители, сидевшие поблизости от туалета, с изумлением наблюдали, как мужчина, только что подбежавший к двери, качаясь стоял перед ней и, мотая головой, бормотал: «Эти трусы, слабаки!»
Наконец он потянул дверь на себя, вошел в туалет и скрылся в кабинке. Так. Пиджак аккуратненько на крючок, отмотать туалетную бумагу, положить три полоски на сиденье, осторожно расстегнуть пояс, тихонечко спустить брюки, только бы не нажать на этот дурацкий слив, а теперь медленно-медленно… Черт!
Поначалу Мануэль был уверен, что сейчас встанет. Но потом почувствовал себя уютно, лежа на холодном кафеле между стеной кабинки и унитазом и упираясь затылком в жесткую щетку. Неприятность все равно уже произошла, можно полежать здесь и подольше. Отдохнуть капельку, прежде чем объясняться с женой министра. Вот если бы свет был не таким ярким. На секундочку закрыть глаза. И чуть-чуть отодвинуть щетку. М-м-м…
Когда фея нашла Мануэля, храпящего, прижавшегося к унитазу, ей очень захотелось зайти позднее. Но у нее был слишком плотный график. Она послала шефу просьбу, ей нужно на минуту материализоваться, и скоро уже трясла Мануэля за плечо. Он раскрыл глаза, посмотрел вначале вверх, на унитаз, потом на фею, лицо его скривилось в мучительной гримасе, он прокашлялся:
— Что… что здесь происходит?
— Я — фея и пришла, чтобы исполнить одно ваше желание. Правда, вначале вам, наверно, надо немного освежиться. За дверью есть раковина.
— Ага… Фея. Надеюсь, добрая. У меня алкогольное отравление?
— Этого я не знаю.
— Я думаю, вы — медсестра. Хотя… — Мануэль поднял голову с щетки для унитаза, с трудом сел и осмотрелся. — Пожалуй, в больнице в таком месте не положат.
— Умойтесь, вам сразу станет лучше.
— Я предпочел бы принять душ. У меня тут ничего не прилипло? — Мануэль повернулся к фее затылком.
— Я ничего не вижу. Но у вас волосы темные.
— Хотелось бы, чтобы ничего не прилипло. Потому что, я имею в виду… ну, вот вы, например, вы пользуетесь щеткой в общественных туалетах?
— Когда мне еще нужно было ходить в туалет — да, иногда.
— Тогда вы — исключение. Все эти свиньи там — арт-директора, кинодеятели, министры культуры, — они каждые десять секунд промокают губы салфеткой, но использовать сортирную щетку — куда там!
— Значит, вам повезло.
Мануэль посмотрел на фею мутными, налитыми кровью глазами:
— Хоть вы-то не будьте такой деловой. Фея! Ну давайте показывайте, что вы можете. Я хотел бы четыре таблетки «алка-зельцер» и стакан воды.
— Это ваше желание?
— А разве вы не так сказали? Ведь я могу заказать желание?
— Но только одно. Может, вам стоит еще раз подумать, действительно ли вы хотите потратить его на четыре таблетки «алка-зельцер»?
— Ну тогда я для начала попрошу, чтобы мне выделили десять желаний. — Мануэль ухмыльнулся. Конечно, все это ерунда, но мозги фее он запудрил мастерски.
— Это невозможно.
— Ага! Видите? Сказать, что я думаю? Готов поспорить, вы — уборщица, опоздали на работу, заявились в этом прозрачном тряпье прямо с вечеринки и хотите еще повеселиться.
— Нет.
— Ну хорошо. Тогда, значит, вы — фея. — Мануэль ухватился за бачок и попытался встать. — Не могли бы вы мне помочь?
— Не могу. Я не материальна.
— Что? — Мануэль отпустил бачок и стукнулся о стену кабинки.
— Вы видите дверь?
Мануэль прищурился:
— Да. Хотя вы стоите перед ней.
— Вот именно. И кроме того, она заперта. Если бы я была человеком, я бы просто не смогла сюда войти.
Мгновение Мануэль смотрел на фею, потом обеими руками сильно потер лицо и пробормотал:
— Черт, больше никогда не буду пить.
— Итак, если вы не хотите умыться, то я объясню вам правила.
— Ну, ясное дело. — Мануэль кивнул, не открывая глаз. — Правила фей.
— Нет, правила заказа желаний. Во-первых, у вас только одно желание и из него нельзя сделать несколько.
Мануэль кивнул.
— Во-вторых, исключаются желания по следующим статьям: бессмертие, здоровье, деньги, любовь. До определенной степени возможны исключения из правил, но они должны быть хорошо обоснованы. — Фея немного подождала. — Эй?
— Да, да, я слушаю.
— Может быть, вы все-таки…
— Да отстаньте от меня со своим умыванием. Если я умоюсь, я вообще перестану вам верить.
— Ну хорошо. Но я не могу ждать весь вечер.
— Конечно, если уж ко мне и пришла фея, то только на минутку.
— Простите, что?
— Да ничего. Это ведь все равно какой-то обман. Или я сошел с ума.
— Это не обман. И, насколько я могу судить, вы не сошли с ума. Только немного отчаялись.
Мануэль открыл глаза и печально посмотрел на фею:
— Вы нашли верное слово: отчаяние. Я весь — одно сплошное отчаяние.
