Вместе с тем наметился раскол в среде сепаратистов. Часть полевых командиров 'непримиримых', которых не устраивают условия мирных соглашений, отказываются подчиняться решениям военного руководства и продолжают вести активные боевые действия. Данные факты отмечаются среди полевых командиров, действующих в районах Аргун, Гудермес, Грозный. Фактически лагерь сепаратистов представляют НВФ, подчиненные Масхадову, часть группировок 'непримиримых', банды уголовников и так называемые отряды народного ополчения общей численностью более 4,5 тысяч человек.
Таким образом, самопровозглашенная Чеченская Республика Ичкерия остается главным дестабилизирующим фактором в регионе, которая, по нашему мнению, будет способствовать обострению старых и возникновению новых противоречий на Северном Кавказе...
Аналитическая группа».
1996 год был годом предательства нашей армии в Чечне со стороны высшего руководства страны. Позорные хасавюртовские соглашения, развязавшие руки чеченским сепаратистам, горько отозвались в душе многих солдат и офицеров Российской армии. Никто тогда не думал, что события развернутся именно по такому сценарию и будет принято решение о быстром выводе войск. И куда? Буквально на голое место, к тому же в нереальные сроки.
Но решения принимались наверху, кулуарно, без учета сложившихся условий. С позором вошли в Грозный в январе 1995-го, с позором и оставили город в декабре 1996 года. Поступил приказ: то, что было возведено в Чечне за два года, демонтировать и вывезти за пределы республики, указали населенные пункты и определили дату, возражений никто не принимал. Те, к кому обращались с вопросами, всякий раз пожимали плечами и показывали глазами наверх: мол, приказ поступил оттуда. Вот и думай от кого: то ли от президента, нашего Верховного главнокомандующего, который ни дня не служил в армии, то ли от Бога: но из Чечни до Москвы далеко, а до Всевышнего высоко.
...В августе 1996 года, когда боевики захватили Грозный, полковник Виктор Иванович Елишев, только-только назначенный начальником УНР, находился в нескольких сотнях метров от места боевых действий. Что-то в Москве не состыковали, и штурм Грозного по времени совпал со штурмовщиной на строительстве резиденции Завгаева в Ханкале, в которую «вбили» четыре миллиарда рублей. Затем это помпезное, отделанное с большой роскошью здание, как и другие капитальные строения военного ведомства, по указу Ельцина по актам передавалось бандформированиям, а вот сборные здания и сооружения «правительство» Ичкерии разрешило вывезти за пределы Чечни, причем в весьма жесткие сроки.
Под непосредственным руководством полковника Елишева была проведена уникальная военно- строительная операция: казармы, штабы, офицерские общежития были сняты с фундаментов, погружены на машины, в вагоны и перевезены за сотни километров от Чечни в Буденновск и частично в Буйнакск, где получили вторую прописку.
С болью в сердце Виктор Иванович переживал происходившие события — на его глазах совершался уже второй позорный исход наших войск из «субъекта» Российской Федерации. «Как же так? — думал он. — Столько средств за два года вбухали в республику, и выходит зря? Когда же, наконец, в Москве поймут, что здесь, в Чечне, нужна последовательная, тонкая и жесткая политика... »
В середине 1980-х годов офицер Елишев перевелся для дальнейшего прохождения службы в Грозный, который в ту пору с полным правом считался одним из красивейших городов на Северном Кавказе. Управление начальника работ размещалось на первом этаже старинного здания, построенного еще в XIX веке, с высокими сводчатыми потолками и полуметровыми кирпичными стенами. Даже в самую сильную жару здесь было прохладно, а зимой тепло. Строительная организация, которую возглавлял подполковник Елишев, вела сооружение объектов на территории Чечено-Ингушетии, Северной Осетии и Дагестана.
С началом так называемой перестройки объемы строительства в УНР сократились, зато забот у Елишева прибавилось. А когда возникла самопровозглашенная Ичкерия, военное строительство в Чечне и вовсе замерло. Виктору Ивановичу пришлось заняться самым неприятным и кропотливым делом — расформированием Грозненского УНР и распродажей имевшихся материалов, техники и всего остального, что бандиты не разрешили вывозить. Много уже написано о том, как сепаратисты практически бескровно захватили все вооружение частей гарнизона, но никто еще не упоминал, что все, находящееся прежде в распоряжении военных строителей, бандитам не досталось. Часть распродали, часть привели в негодность. И когда Дудаев решил заняться созданием своего строительно-квартирного комплекса, выяснилось, что это надо делать чуть ли не на голом месте.
Осенью 1991 года Дудаев, прослышав, что военное имущество буквально выскользнуло у него из-под рук, вызвал к себе Елише-ва. Виктор Иванович понимал, что от такого визита ничего хорошего ждать не приходится, однако прибыл в указанное время к президенту, где его приняли сразу. Вместо обязательного в Ичкерии обращения: «Господин президент», Елишев отчеканил: «Товарищ генерал, по вашему вызову прибыл», чем заслужил неодобрение начальника охраны. Тот заявил, что надо придерживаться принятой в республике субординации, но Дудаев только махнул рукой, улыбнулся и пригласил выпить по чашке чая. Во время «чайной церемонии» Джохар Дудаев сделал Виктору Ивановичу неожиданное для него предложение — занять пост заместителя командующего по строительству и расквартированию войск. Ели-шев от неожиданности оторопел, но потом нашелся: мол, не могу — служу в Российской армии.
Виктор Иванович до сих пор не может понять, почему мятежный генерал сделал ему такое предложение, ведь в состав командования вооруженных сил Ичкерии, насколько было известно Елишеву, никого из русских не принимали. Потом Грозненское УНР расформировали, а его начальника вместе с другими офицерами перевели в другие гарнизоны. Служба продолжалась, но в душе надолго остался горький осадок от того позорного бегства, к которому принудили российские войска в декабре 1991 года новоявленные демократы из Москвы...
... В Буденновске простуженный и охрипший Виктор Иванович то и дело выскакивал из бытовки, на ходу решал возникающие вопросы, потом обходил возводимые объекты, проверял, ругал, хвалил (довольно редко), давал указания. В семь часов, иногда в восемь, а чаще всего в девять вечера проводилась планерка, на которой определяли, что надо сделать ночью, в третью смену. Как тягач вырывал из грязи машины, так и Елишев со своими помощниками вырвал из мятежной Чечни военный городок, а затем возвел его в Буденновске — невдалеке от озера Буйвола стали на вечный якорь перевезенные из Чечни воинские здания и сооружения.
Едва закончилось строительство в Буденновске, как началась вторая чеченская кампания. И вновь полковник Елишев оказался в Грозном — прежде восстановленная и отстроенная под его руководством Ханкала опять лежала в развалинах. Бандиты, приняв в декабре 1996 года по актам военный городок, разрушили все воинские здания и сооружения, будто знали, что российские войска вернутся. И опять все пошло с первого колышка. В свои «за пятьдесят» Виктор Иванович под дождем и снегом руководил строительством военных объектов, питался из котла полевой кухни, рисковал жизнью чуть ли ни каждый день. Во время одной из поездок Виктора Ивановича контузило, другой на его месте надолго залег бы в госпиталь, все оформил как надо, чтобы к пенсии прибавка вышла, но 293-е УНР десантировалось на «новые квартиры», и Елишеву вновь было недосуг заняться собственным здоровьем. Молил Виктор Иванович лишь об одном: чтобы наши руководители в Москве вновь не пошли на поводу у сепаратистов и в очередной раз не подставили бы армию...
После гибели Дудаева межтейповые разборки в Чечне вспыхнули с новой силой. Особенно ярко они проявились после вынужденной капитуляции наших войск перед сепаратистами и в период подготовки и проведения выборов нового президента Чечни. Не пользуясь широким авторитетом в народе, являясь выходцем из малочисленного и бедного тейпа, имея дурную для чеченцев славу сочинителя, Зелимхан Яндарбиев по всем параметрам явно проигрывал Аслану Масхадову в качестве кандидата в президенты. Именно он и провозгласил идею выдвижения единого кандидата в президенты, которую и озвучил на одном из заседаний руководства Чечни еще задолго до объявления официальной даты выборов и принятия решения о полном выводе группировки федеральных сил из Чеченской Республики. В этих условиях все основные претенденты на пост президента Чечни, включая Масхадова, были вынуждены поддержать вышеуказанную идею, и любое отступление от нее использовалось Яндарбиевым во время предвыборной борьбы в качестве аргумента против Масхадова. Одновременно Яндарбиев, уже с осени 1996 года, сам
