считаете, что мы должны покинуть Афганистан?
– Никак нет.
– Почему?
– Потому что если ты не идешь на войну, война придет к тебе, Ваше Величество…
Павел неверяще посмотрел на меня.
– Это самые достойные слова, которые я слышал с утра.
– Увы, Ваше Величество, если речь идет про Афганистан, слов тут недостаточно, слова – самое малое, что там потребно…
Малолетний Император, пусть будущий, но все же Император кивнул, соглашаясь
– Дед доверял вам.
– Да, Ваше Величество…
– Отец доверял вам
– Мы с ним были друзьями с детства.
– В таком случае и я – доверяю Вам и Вашему мнению. Расскажите мне – что происходит в Афганистане.
– Ваше Величество, я не был в Афганистане уже четыре года. Осмелюсь спросить, почему вас так интересует Афганистан?
– Потому что я хочу служить в Афганистане.
– Тетя ничего не знает. И не должна знать. Это дело касается мужчин.
– Это гибельное дело, Ваше Высочество – сказал я
Вообще – то – я должен был сказать совсем другое. И порадоваться – за то, что нам на смену идет достойное поколение. Стальное поколение, поколение готовое к борьбе. И один из его представителей – готов служить своей стране, причем там, где страшнее всего. Но вместо этого – я сказал совсем другое…
– … В каком роде войск Вы собираетесь служить?
– Парашютно-десантные войска… если не возьмут в спецназ.
– Проблема знаете в чем, Ваше Величество? В том, что жизнь – дается один раз. Ваш отец не одобрил бы ваших намерений.
– Почему?
– Потому что он был офицером. И хорошо понимал одну вещь: каждый должен быть на своем месте. Офицер – не менее важен, чем солдат, без грамотного, инициативного, думающего офицера солдаты попадут в ловушку и погибнут. Если офицер будет просто подниматься впереди солдат в атаку, а не руководить боем – он просто погибнет, только и всего.
Павел покачал головой
– У меня нет за спиной Суворовского училища. Никто не может дать рекомендацию на поступление. Я рассчитывал на вас, сударь, как на близкого друга моего отца. Но если ваша позиция такова…
– Павел, на том свете – я не хочу отвечать перед твоим отцом за это.
Но Павел – четко и раздраженно отдал честь.
– Честь имею, сударь. Не смею вас больше задерживать…
До дома – я добрался на катере, там переоделся. Сделав пару звонков, выехал к себе, в городской особняк в Одессу в смятенных и расстроенных чувствах. Настолько смятенных, что по дороге едва не врезался в ограждение, разделяющее дорогу и обрыв. Это привело меня в чувство – только вчера лично полировал свой старый Олдсмобиль, и еще не хватало – ободрать его о заграждения на дороге. Машина редкая, с реставрацией потом – хватишь лиха. Это неприятное происшествие на дороге – относительно привело меня в чувство.
Дело вот в чем… как бы это правильно объяснить. Был в Российской Империи такой писатель, фамилия у него была… нет, не вспомню. Отслужил в пограничной страже в не самом приветливом месте – Туркестанский военный округ, граница с Афганистаном, потом начал публиковаться, писал книги для подростков. И вроде бы хорошие книги – но дело в том, что его излюбленным сюжетом было попадание подростка, мальчишки в критическую ситуацию. И в этой критической ситуации – он делал то, что подчас было не под силу и взрослому, военному, офицеру, даже прошедшему специальную подготовку. Соответственным образом, он побеждал всех антигероев и добивался своей цели. Именно этих мальчишек – каюсь, прочитал пару книг по совету – напомнил мне сейчас несовершеннолетний еще Император.
Беда только в том, что в жизни так не бывает.
Проблема даже не в неравенстве сил. В жизни бывает по-всякому… в бытность мою Наместником ко мне привели озлобленного, одиннадцатилетнего больного пацана. Какой-то ублюдок дал ему самодельный двуствольный пистолет – ничего другого не было и пояс шахида видимо тоже не смогли смастерить – и отправил его убивать. Этим оружием он воспользовался с предельной эффективностью – два выстрела и два трупа, казак и офицер. Таких убивали на месте… но на этого у много чего повидавших, озверевших от крови казаков просто рука не поднялась. Привели ко мне… я с самого начала довел до всех, что никто не получит взыскание, если приведет ко мне кого-то или сообщит что-то, заслуживающее по его мнению внимание – даже если потом это окажется полной чушью. Привели… хотели узнать имя того ублюдка, который послал этого пацана с самоделкой, чтобы нагрянуть и расквитаться. Слышали, что мне удается расколоть самых отпетых и террористы боятся и боятся лично меня. С этим пацаном – мы проговорили несколько часов… разговор напоминал разговор глухого со слепым, в конце концов, отправил его в закрытый интернат. А что прикажете делать? Надеюсь… он жив до сих пор… интересно было бы напомнить ему сейчас его слова – волей Аллаха мы убьем всех неверных, сколько бы их ни было и будем жить по шариату. Он и сейчас так же думает?
А если вспомнить тот случай на открытие завода? Если вдуматься – еще страшнее. Еще один пацан, вообще без оружия, все его оружие – черенок от лопаты, пластиковая бутылка и черный носок. Он прекрасно знал, как охраняют меня, он прекрасно знал, что увидев гранатометчика, снайперы просто откроют огонь на поражение и будут разбираться потом – потому что идет война. И он умрет, даже не забрав с собой ни одного врага… умрет просто для того, чтобы в чашу наших грехов капнула еще одна капля невинной крови, и может быть, когда-нибудь эта чаша переполнилась бы. Он был готов даже на это… во имя идеалов, какие вбил в его голову какой-то ублюдок – исламист.
И вот туда, в этот ад, в этом бурлящий ненавистью котел – отправить будущего Императора?!
А кого же еще?!
У двери – конечно же, не было ни машины, ни конвоя, положенного Регенту – но я понял, что Ксения уже здесь.
Дворецкий – закрыл дверь. Выразительно показал глазами на кабинет… в который я вообще то приказал никого не пускать в мое отсутствие. Но Ксения Александровна – конечно же, прошла туда…
Дубовая дверь кабинета затворилась за мной с едва слышным скрипом.
Так… Диван, поза умирающего лебедя, небрежно отброшенная в сторону сумочка. Господи, Ксения, когда ты перестанешь лицедействовать и станешь самой собой – ведь ты далеко не такая плохая, какой хочешь показаться. С чего тебе пришло в голову, что гибрид Екатерины Второй и баронессы Рэтчер, премьера Соединенного королевства восьмидесятых – это то, чем ты должна выглядеть?
Я молча открыл спрятанный в стене за потайной панелью бар. Бутылки содержались там не так, как обычно – а в полной темноте, на боку, на специальных подставках и при оптимальной температуре и влажности. Часть бутылок – была родом с виноградников, принадлежащих мне.
– Шампанского, сударыня?
– Нет… Вина. Красного вина.
Вот даже как…
– Вина?
– Да, черт возьми, вина. Хочу напиться до чертиков.
