– Что искать?
– Что-то. Надо обследовать местность. Мы ничего не знаем.
Это было правдой. Карта, которая им была выдана – была обычной, туристической.
– Делимся по двое – сказал Борян – сначала обыщем то, что видим отсюда. Потом пойдем дальше. Припасы закопаем. Точка сбора… вон та гора, дальше будет продвигаться от нее. Делимся, кто с кем.
Когда дошла очередь до ингуша, тот быстро сказал: я с Русским. Почему то к Сашке Борецкову во время подготовки прилипло это – Русский.
– У вас такие же горы?
Ингуш покачал головой
– Нет, не такие. У нас много леса.
– Это плохо?
– Это хорошо. Ничего не видно. Не говори, звук хорошо слышен…
Порядок движения в патруле по двое – им разъяснять было не надо, в конце концов, Афганистан был за каждым. Они шли, прикрывая все направления, насколько это возможно. Хорошо, что под ногами была твердь, в Афганистане – на склонах гор обычно бывают очень опасные каменные осыпи. Сорвался – до низу только уши твои доедут…
Горы. Ничего кроме гор.
Могут быть тайники… – вполголоса сказал Сашка – как духи делали.
– Могут… – согласился маленький ингуш – и тут же закричал – Духи справа!
Они покатились по земле, расстреливая в никуда автоматные магазины – в случае засады надо было сорвать ее огнем, напугать противника, не допустить его прицельной стрельбы, занять укрытие – и только тогда стрелять прицельными, одиночными. Укрытие было рядом – большой валун – и за него они и должны были спрятаться, прежде чем отвечать…
Закатившись за валун, они синхронно перезарядили свое оружие. Любой из них – мог сказать, не глядя, что будет делать другой – их учили одни и те же люди.
– Готов!
– Готов!
И тут – земля со страшным грохотом взорвалась под ногами, свет померк в ослепительно яркой вспышке. Оглушенные, ослепленные взрывом – они попадали на землю. В ушах – ничего кроме шума, как в набирающем высоту самолете, глаза постепенно начинают что-то видеть, тело не слушается. Кто-то рядом…
Последнее, что Сашка запомнил – как обутая в десантный полуботинок нога наступает на его руку и вырывает автомат. Промелькнуло в голове – РАБСТВО!
Сашка пришел в себя скоро. Это очевидно была светошумовая, спрятанная рядом. Или несколько. Старый трюк – при подготовке засады минировать наиболее очевидные места, которые могут быть использованы противником в качестве укрытия. И они на нее попались – как зеленые пацаны.
Дышать было тяжело – от овчины, которая была накинута ему на лицо, и еще чего-то, что давило на грудь. Он попытался понять, что это такое и понял – это нога. Кто-то – поставил ему на грудь ногу.
Потом – с него сорвали овчинный мешок и подняли на ноги – руки у него были связаны. Он оказался лицом к лицу с командиром боевиков – с белыми от ненависти глазами. От него – исходило здовоние давно немытого тела, грязной бороды…
Боевик осмотрел его. Раздосадовано покачал головой
– Баран… ай, баран…
Сашка плюнул его, но слюна не долетела, осталась висеть на грязной камуфляжке боевика. Боевик размахнулся – и хлестнул его по лицу. Перед глазами – ослепительно белыми звездами рассыпалась боль.
– Плохой баран… Даже на плов не годится, а?
Боевики радостно загоготали…
– Плохой баран… глупый баран… русисты все бараны… Даже хуже баранов, потому что барана можно покушать…
– Пошел… ты
Новый хлесткий удар
– Знаешь кто мы? Мы – амнистированные. Нам сказали, что русистам нужны люди, которые будут бить их солдат как собак. Русист глупый, да. Нас здесь кормят. Платят нам деньги. И думают, что купили нас за миску похлебки, а? Но когда придет срок – мы пойдем в Русню. И будем там мстить за то, что вы сделали с мусульманами. Вот что мы сделаем, русист…
– Приди… и возьми…
– Чего?
– Приди… и возьми.
Боевик явно не знал этих слов – так однажды преторианская гвардия ответила на приказ сдать оружие. Приди и возьми.
– Баран с ума сошел, а? Говорят… баран чувствует, когда его рэзать будут, а? Ладно, давай, с другим пагаварым, а…
Тот, кто стоял сзади – толкнул Сашку на землю и сопроводил пинком. Затем – он и его свора перешли к Маге и тоже подняли его. Сашка – лежал на боку и все видел…
Боевик – наклонился к Маге, он был выше его на голову.
– Как твое имя? – спросил он
– Абдалла… – Мага назвал одно из самых распространенных имен на Востоке. Говорят, что спецназовец даже под пыткой не имеет права назвать своего имени. Это правда – но никто не запрещает врать. Говорить можно все что угодно – кроме правды.
– Абдалла. Раб Аллаха. А служишь русистам. Какой ты мусульманин…
– Не тебе говорить об исламе.
– Кому как не мне. Ты и такие как ты – хуже неверных. Вы бидаатчики и фитначи. Вы привносите новшества и придаете Аллаху сотоварищей. И служите тагуту, который посылает вас убивать мусульман.
– Весь мой народ живет в домах. А твой в пещерах…
Боевик в ярости – пнул ингуша в живот.
– Сегодня ты прав, маленький мунафик. Но завтра – мы придем на вашу землю и разорим все ваши дома. Не останется ни одного клочка на земле, где бы не славили Аллаха Всевышнего.
– … – ингуш что-то сказал, но было не слышно.
– Что? Что ты сказал?
Боевик наклонился.
– Что ты говоришь, пособник неверных?
Это он сделал напрасно – Мага дернулся и вцепился зубами в ухо. Боевик завизжал как резаная свинья…
Разъяренные боевики – начали избивать их ногами. Потом, расстегнув ширинки, стали мочиться на них. Потом, забрав оружие и все, что было – ушли…
Очевидно, что все-таки какие-то правила существовали. Когда они пришли в себя и осмотрели друг друга – обнаружили, что у них не было ни одного перелома. Но исчезло все – оружие, рюкзаки – все. Даже карманы – обшарили и обобрали. Единственно, что не забрали это обувь…
Они старались не смотреть друг на друга. Каждый из них – претерпел страшное унижение, особенно нетерпимым оно было для Маги – маленького, храброго горца.
– Клянусь Аллахом… – дрожащим от ярости голосом сказал он – клянусь Аллахом, я найду этого урода, и…
Русский – схватил его за рукав, тряхнул, не давая сказать то, за что потом придется очень конкретно
