токмо ума посреднего и нравом не сходная к своему супругу, отчего все счастие свое потеряла и весь свой род сгубила… Правда, сначала любовь между ими, царем Петром и супругою его, была изрядная, но продолжалася разве токмо год. Но потом пресеклась; к тому же царица Наталья Кирилловна невестку свою возненавидела и желала больше видеть с мужем ее в несогласии, нежели в любви. И так дошло до конца такого, что от сего супружества последовали в государстве Российском великие дела, которые были уже явны на. весь свет…»
Медовый месяц с молодой женой продолжался недолго: еще не успел по весне сойти лед, как Петр поменял супружеское ложе на походную карету и помчался к любимому озеру, где всю минувшую зиму мастера достраивали и отделывали его, государевы, корабли.
В это время Петр все чаще стал интересоваться государственными делами, что насторожило и испугало Софью и ее окружение. В Кремле видели, что орленок расправляет крылья, но видели также и то, что противная ему сторона — прежде всего сама Софья и Шакловитый, а также и В. В. Голицын — не намерена уступать власть молодому царю. Следствием начавшейся борьбы и явились события, происшедшие в ночь на 8 августа 1689 года, когда Петр бежал в Троицу.
Новелла 7
«Троицкое сидение»
На следующий же день следом за матерью, женой и сестрой Петра к воротам монастыря подошел большой в сильный отряд, который привел полковник Франц Лефорт. Так как ему в этой книге отведено не последнее место, познакомимся с его жизнью подробнее.
Швейцарец Франц Лефорт появился в России за 14 лет до описываемых событий.
Двадцать пятого августа 1675 года он приплыл в Архангельск на голландском купеческом корабле в группе офицеров-иноземцев. Первые два с половиной года он прожил в Москве на счет голландских купцов, полюбивших его за разгульный характер и острый ум. Затем последовал его брак с богатой и красивой девушкой Елизаветой Сугэ, родственницей двух генералов русской службы — Гордона и фон Бокговена. При содействии Гордона двадцатипятилетний красавец и весельчак был принят на военную службу в чине капитана и стал командиром роты. Лефорт отлично стрелял, фехтовал и великолепно держался в седле.
Более двух лет прослужил он в Киеве под началом князя В. В. Голицына и почти сразу же добился его расположения. В 1682 году его представили десятилетнему царю Петру, а так как дядька Петра был двоюродный брат В. В. Голицына князь Б. А. Голицын, то на следующий год Лефорт стал уже подполковником. Он участвовал в первом крымском походе В. В. Голицына, безотлучно находился при главнокомандующем и по возвращении в Москву был произведен в полковники.
Он-то и привел своих солдат на помощь Петру в Троице-Сергиев монастырь. Лефорт тотчас же поставил пушки против всех ворот и организовал круговую оборону. Его солдаты оставались в Троице- Сергиевой обители до тех пор, пока опасность не миновала. Именно с этого времени Франц стал пользоваться неограниченным доверием и исключительной привязанностью Петра. А за то, что он одним из первых офицеров-иностранцев примчался на помощь, Петр произвел его в генералы.
Вслед за Лефортом в монастырь прибыли и другие офицеры-иностранцы, а также оставшийся верным Петру стрелецкий полк Сухарева. Сюда потянулись телеги с порохом, ядрами, картечью, пушками и мортирами, а к концу августа пришли со всеми урядниками пять стрелецких полков.
Почувствовав, что сила на его стороне, Петр потребовал выдать ему Шакловитого. Софья, промешкав неделю, все же выдала своего любимца, хотя при этом и обливалась слезами.
Федора Леонтьевича поставили на пытку. Мучили его жестоко, и он сознался во всем, в чем его обвиняли, хотя на второй день от показаний отказался, и был приговорен к смерти.
Шакловитого не повезли в Москву, опасаясь, что там найдется немало его сторонников, способных к мятежу и готовых освободить своего начальника силой. Однако и в стенах Троице-Сергиева монастыря — духовной святыни России — казнить его тоже было неудобно. Тогда 12 сентября 1689 года Шакловитого вывели из монастырских ворот и отрубили голову на обочине московской дороги.
А тремя днями раньше в Троице-Сергиевом монастыре появился и другой фаворит Софьи — В. В. Голицын. На заседании Боярской думы его обвинили в нерадении во время последнего крымского похода, в умалении чести царей Петра и Ивана, а также в сговоре с Шакловитым и приговорили к лишению боярства и ссылке на север. Голицын с женой и детьми оказался сначала в Мезени, а затем в еще большей глуши — селе Кологоры на Пинеге, где он и умер спустя четверть века, в 1714 году, семидесяти лет от роду.
Падение Шакловитого и Голицына привело к немедленному отстранению от власти Софьи. Петр написал брату Ивану письмо, в котором сообщал, что не намерен более терпеть Софью в качестве соправительницы, называя ее «третьим зазорным лицом». «Срамно, государь, — писал Петр, — при нашем совершенном возрасте тому зазорному лицу государством владеть мимо нас!»
В сентябре Софью поселили в Новодевичьем монастыре, а сам обряд пострижения ее в монахини состоялся лишь через девять лет, 21 октября 1698 года.
Софья прожила в Новодевичьем монастыре пятнадцать лет и умерла там 3 июля 1704 года, на сорок седьмом году жизни.
Сказания о первом российском императоре Петре Великом
Новелла 1
Странствия в царствах языческих богов Венус и Бахуса
После победы над Софьей и ее сторонниками Петр стал единовластным, самодержавным государем. Возвратившись в Москву, он с головой погрузился в государственные дела, впервые ощутив тяжесть шапки Мономаха. Титул царя обязывал Петра претерпевать многие связанные с ним неудобства, но тяжелее всего ему давалась сдержанность, ибо молодость и жгучий темперамент оказывались сильнее разума и строгих канонов дворцового и церковного чина. Особенно нетерпимыми для сторонников благочиния были наезды царя в еретическую Немецкую слободу, где правил бал его друг Лефорт.
Одним из тех, кто решительно противился дружбе юного царя с иноземцами-иноверцами, видя в этом пагубу его душе, был патриарх Иоаким. Но 17 марта 1690 года он умер, и Петр, никем не сдерживаемый, пустился во вся тяжкия.
Через две недели после смерти патриарха Петр впервые переоделся в немецкое платье, уже сшитое специально для него. Он облачился в камзол, штаны, чулки и башмаки, перекинул через плечо шитую золотом перевязь, прицепил к ней шпагу, надел парик и поехал к Лефорту. Там его всегда ждала компания, где можно было услышать множество любопытных и полезных историй, свободно пообщаться с молодыми красивыми женщинами.
Историки, изучавшие жизнь Петра, утверждают, что великий преобразователь России, не придававший значения моральным канонам, не видел различия между служанками и принцессами, россиянками и иноземками, руководствуясь в выборе только одним — страстью.
Лейб-медик Петра Бидлоо сказал как-то об этой стороне петровского характера: «В теле его величества сидит, должно быть, целый легион бесов сладострастия». И многие современники, свидетели царской разнузданности, приводят немало историй самого скабрезного свойства. Встречаются и утверждения о том, что Петр делил ложе не только с женщинами. Известны, например, два уголовных дела:
