действительно довольно долго держали в узилище, отсюда гиподинамия, и, соответственно, он выдыхался на глазах. Дышал со всхлипами, пот грязными ручейками сбегал по лицу. Само лицо побледнело и приобрело зеленоватый оттенок.
Толпа, замолкшая, было, увидев мое внезапное превращение в крутого бойца, сначала неуверенно, а потом со все возрастающим энтузиазмом начала поддерживать мои успехи. Варанг совсем выдохся. Я мог зарубить его в любой момент. Вот только зачем? Потому что так сказала Валька? Да хренушки! Не буду убивать. Из принципа. Да и жалко – неплохой, вроде мужик. Вон, даже прибить обещал без лишних мучений. Гуманист, можно сказать. Я остановился, опустил меч к бедру, давая моему сопернику отдышаться. Тот, опершись на меч, жадно втягивал воздух и, с плохо скрытым ужасом, смотрел на меня.
– Неужели, действительно – посланец? – прерывающимся голосом спросил он.
Я пожал плечами и негромко ответил:
– Возможно. Очень может быть.
Варанг попытался улыбнуться своей фирменной улыбкой. Получилось плохо.
– Ладно, делай свое дело, – прохрипел он. – И постарайся сделать это не больно. Я не буду шевелиться.
Он снова попытался усмехнуться. На этот раз получилось лучше. И что делать? Не убивать же его и в самом деле? Однако поединок должен закончиться моей несомненной победой. Ну, что ж…. Я взмахнул мечом и нанес удар сверху вниз, в голову, поворачивая в последний момент меч плашмя. Оглушенный противник рухнул ничком. Я вышел на середину площади и вознес руки к небу, будто благодаря неведомых богов. Впрочем, почему 'будто'?
Глава 9
К месту жительства благодарные болельщики донесли меня на руках. Хорошо не стали подбрасывать – не было, видно, здесь такого обычая. Толпа донесла меня до лесенки, ведущей на балкон. Дальше пришлось самому, ножками. И, слава Богу – не привык я к такой ажитации вокруг своей персоны. До горницы дошли вдвоем с Туробоем, аж светящимся от счастья за своего подопечного.
В горнице был накрыт праздничный обед. Посредине нее поставили стол и уставили его самыми разнообразными яствами. Причем, продуктов было навалено человек на десять. Успели подсуетиться, однако. Или приготовили заранее? Получается, не сомневались в исходе поединка? Если так, то распоряжалась подготовкой обеда явно не Валька. Та, похоже, не очень-то верила в мое божественное посланничество.
Усадив меня за праздничный стол, верный телохранитель попытался прислуживать: начал накладывать еду в тарелку, наливать вино в кружку. Я остановил его жестом руки и, вспомнив, что Туробой все слышит (почему-то все время об этом забывал), попросил:
– Присядь за стол, Туробой. Отметим успех первого моего испытания.
Туробой замотал головой и даже попятился от стола.
– Отказ не принимается, – решительно заявил я. Поднялся и почти насильно усадил упирающегося детину за стол, что, принимая во внимание его габариты, было отнюдь не просто. Потом плеснул ему в свободную кружку вина.
– Еду накладывай сам – не барин, – произнес я и поднял свою кружку. – Давай выпьем за день сегодняшний и за то, чтобы следующие три прошли так же успешно.
Похоже, обычай чокаться во время пьянок, здесь знали. Немного скованно, но с полным пониманием сути процесса, Туробой поднял кружку и с глухим стуком соединил ее с моей: ну да, откуда звону-то взяться – глина. Я залпом влил себя содержимое глиняной емкости – граммов триста – почмокал губами. Неплохое винцо. Интересно, откуда? Виноградников здесь я не видел. Хотя, что я, вообще здесь видел? Три километра окрестностей.
Пустая кружка в моих руках задрожала и я поспешно, со стуком поставил ее на стол. Ага – вот и отходняк. А то, уж начал переживать – что-то задерживается. Ну, с этим зверем мы знаем, как бороться. Я потянулся трясущейся рукой к кувшину с вином. Туробой заметил и понял мое состояние. Точно – эмпат. Легко дотянулся до вожделенного кувшина и щедро набулькал мне в кружку. Себе тоже не забыл. Чокнулись, выпили. Вроде, чуть отпустило. Прорезался зверский аппетит, и мы оба накинулись на еду – благо, Туробой перестал чиниться.
К концу трапезы, когда мы лениво потягивали из кружек остатки вина, в горницу припожаловала Валька. Черт, никак не привыкну к этому ее имени – ну, Валька она, один в один! Пусть Валькой и остается!
Моя жрица, похоже, чувствовала себя не слишком уверенно. Имевшее место быть последние два дня агрессивное презрение исчезло – это было видно сразу. Превалировала задумчивость с налетом, снова появившейся, почтительности. Она аккуратно закрыла за собой дверь, с легким удивлением глянула, на сидящего со мной за столом Туробоя, после секундного колебания опустилась передо мной на колено и склонила голову. Точно так же, как в тот первый раз.
– Поздравляю вас, господин, с пройденным первым испытанием.
Фраза эта далась ей, похоже, нелегко. Голос подсел, и не было в нем искренности – сказала, потому что нужно было сказать. Я, к этому времени, уже отошел от стресса и расслабился. Не мудрено – во мне плескалось грамм семьсот вина, оказавшегося довольно крепким, кстати.
– Валентина, давай без церемоний, – слегка заплетающимся языком, сказал я. – Поднимайся и присаживайся к столу. Выпей, закуси с нами.
Потом дотянулся до кувшина и тряхнул его. На дне, что-то еще плескалось.
– Вот видишь – винцо еще осталось. Выпей, расслабься.
Возможно, последняя фраза прозвучала несколько развязно. По крайней мере, Валька решила, что это так. Она поднялась на ноги. Лицо ее затвердело, брови сошлись в линию, глаза гневно засверкали.
– Как вы меня назвали? – от холода в ее голосе, казалось, стены внутри горницы должны покрыться инеем.
– Валентина, Волеслава – по-моему, вполне созвучно. А если их сократить до Вали и Воли, разницы почти совсем не будет. Давай я буду называть тебя Валей – мне так привычнее.
– У нас сокращают имена только простолюдины, – отчеканила Валька, гневно раздувая ноздри. – А позволять коверкать свое имя, данное мне богами, не позволительно никому, даже посланцу богов. Тем более, посланцу еще не доказавшему свою божественную сущность.
Вот так – неосторожная фраза и опять прошла любовь, завяли помидоры. Экая резкая ты дама, Валентина. Избаловали тут тебя. Надо будет после всех этих мероприятий заняться твоим воспитанием. Тем более, если я подтвержу свой статус, это можно будет делать на законном основании. Ну, там видно будет, а сейчас надо ее как-то успокоить.
– Ладно, Волеслава, извини – немного нетрезв, вот и наговорил лишнего, – примиряющим тоном выдал я.
– Мужчина, а тем более посланец богов, должен контролировать свой язык в любом состоянии, или однажды может его лишиться. Вместе с головой, – отчеканила жрица.
С этим трудно было не согласиться.
– Постараюсь воспользоваться твоим советом,
Валька, похоже, чуть остыла. Подозрительно глянула на меня – не издеваюсь ли? Я смотрел в ее глаза с искренним, пусть и слегка хмельным, раскаянием.
– Хорошо, – уже почти спокойно сказала она. – Я пришла спросить, что делать с варангом, которого ты, почему-то не убил. Хотя и должен был.
– Кому это я здесь что-то должен?
Терпеть не могу, когда меня пытаются заставить делать то, что делать не хочу, тем более убивать человека.
Валентина, кажется, слегка смутилась, но, все же, продолжала гнуть свое.
