Как по лезвию

Я ей предложил вместе с нами пожить.
И в картах она разбиралась не в меру —
Ходила с ума эта самая Вера.
Очнулась зима и прогнала холеру.
Короче стал список ночей.
Да Вера была и простой и понятной,
И снегом засыпала белые пятна,
Взяла агитацией в корне наглядной
И воском от тысяч свечей.
И шило в мешке мы пустили на мыло.
Святою водой наш барак затопило.
Уж намылились мы, но святая вода
На метр из святого и твердого льда.
И Вера из шубы скроила одьяло.
В нем дырка была — прям так и сияла.
Закутавшись в дырку, легли на кровать
И стали, как раки, втроем зимовать.
Но воду почуяв — да сном или духом —
В матросской тельняшке явилась Надюха.
Я с нею давно грешным делом матросил,
Два раза матрасил, да струсил и бросил.
Не так молода, но совсем не старуха,
Разбила паркеты из синего льда.
Зашла навсегда попрощаться Надюха,
Да так и осталась у нас навсегда.
Мы прожили зиму активно и дружно.
И главное дело — оно нам было не скучно.
И кто чем богат, тому все были рады.
Но все-таки просто визжали они,
Когда рядом с ритмами светской эстрады
Я сам, наконец, взял гитару в клешни.
Не твистом свистел мой овраг на горе.
Я все отдавал из того, что дано.
И мозг головной вырезал на коре:
Надежда плюс Вера плюс Саша плюс Люба
Плюс тетя Сережа плюс дядя Наташа…
Короче, не все ли равно.
Я пел это в темном холодном бараке,
И он превращался в обычный дворец.
Так вот что весною поделывают раки!
И тут оказалось, что я — рак-отец.
Сижу в своем теле, как будто в вулкане.
Налейте мне свету из дырки окна!
Три грации, словно три грани в стакане.
Три грани в стакане, три разных мамани,
Три разных мамани, а дочка одна.
Но следствия нет без особых причин.
Тем более, вроде не дочка, а сын.
А может — не сын, а может быть — брат,
Сестра или мать или сам я — отец,
А может быть, весь первомайский парад!
А может быть, город весь наш — Ленинград!..
Светает. Гадаю и наоборот.
А может быть — весь наш советский народ.
А может быть, в люльке вся наша страна!
Давайте придумывать ей имена.

Слыша В. С. Высоцкого (триптих)

I
Хорошо, коли так. Коли все неспроста,
Коли ветру все дуть, а деревьям — качаться.
Коли весело жить, если жить не до ста.
А потом уходить — кто куда, — а потом все равно возвращаться.

Коли весело жить, не считая до ста.
А потом уходить — кто куда, — а потом все равно возвращаться.

Возвращаются все. И друзья, и враги
Через самых любимых да преданных женщин.
Возвращаются все. И идут на круги.
И опять же не верят судьбе — кто-то больше, кто — меньше.

Возвращаются все. И идут на круги.
И опять же не верят судьбе — кто-то больше, кто — меньше.

Хорошо, коли так. Значит, ищут судьбу.
А находят себя, если все же находят.
Если дырку во лбу вы видали в гробу,
Приказав долго жить, вечным сном, дуба дав,
Или как там еще в обиходе.

Да хорошо и в гробу! Лишь бы с дыркой во лбу.
Приказав долго жить… или как там еще в обиходе.

Только вечный огонь все равно прогорит.
Пусть хорош этот сон. Только тоже не вечен.