И все же доложу я вам без преувеличения, Как подчеркнул в докладе сам товарищ Пердунов, Событием высокого культурного значения Стал пятый слет-симпозиум районных городов. Президиум украшен был солидными райцентрами — Сморкась, Дубинка, Грязовец и Верхний Самосер. Эх, сумма показателей с высокими процентами! Уверенные лидеры. Опора и пример. Тянулись Стельки, Чагода… Поселок в ногу с городом. Угрюм, Бубли, Кургузово, за ним Семипердов. Чесалась Усть-Тимоница. Залупинск гладил бороду. Ну, в общем, много было древних, всем известных городов. Корма — забота общая. Доклад — задача длинная. Удои с дисциплиною, корма и вновь корма. Пошла чесать губерния. Эх, мать моя целинная! Как вдруг — конвертик с буквами нерусского письма. Президиум шушукался. Сложилась точка зрения: — Депеша эта — с Запада. Тут бдительность нужна. Вот, в Тимонице построен институт слюноварения. Она — товарищ грамотный и в аглицком сильна… — С поклоном обрашшается к вам тетушка Ойропа И опосля собрания зовет на завтрак к ней… — Товарищи, спокойнее! Прошу отставить ропот! Никто из нас не завтракал — у нас дела важней. Ответим с дипломатией. Мол, очень благодарные, Мол, ценим и так далее, но, так сказать, зер гут! Такие в нашей области дела идут ударные, Что даже в виде исключения не вырвать пять минут. И вновь пошли нацеливать на новые свершения. Была повестка муторной, как овсяной кисель. Вдруг телеграмма: — Бью челом! Примите приглашение! Давайте пообедаем. Для вас накрыт Брюссель. Повисло напряженное, гнетущее молчание. В такой момент — не рыпайся, а лучше — не дыши! И вдруг оно прорезалось — голодное урчание В слепой кишке у маленького города Шиши. Бедняга сам сконфузился! В лопатки дует холодом. А между тем урчание все громче и сочней. — Позор ему — приспешнику предательского голода! Никто из нас не завтракал! Дела для нас важней! — Товарищи, спокойнее! Ответим с дипломатией. — Но ярость благородная вскипала, как волна. — Ту вашу дипломатию в упор к отцу и матери! — Кричала с места станция Октябрьская Весна. — Ответим по-рабочему. Чего там церемониться. Мол, на корню видали мы буржуйские харчи! — Так заявила грамотный товарищ Усть-Тимоница, И хором поддержали ее Малые Прыщи. Трибуну отодвинули и распалили прения. Хлебали предложенья, как болтанку с пирогом. Объявлен был упадочным процесс пищеварения, А сам Шиши — матерым, но подсознательным врагом. — Пущай он, гад, подавится Иудиными корками! Чужой жратвы не надобно, пусть нет — зато своя! Кто хочет много сахару — тому дорога к Горькому! А тем, кто с аппетитами — положена статья… И населенный пункт 37-го километра Шептал соседу радостно: — К стене его! К стене! Он — опытный и искренний поклонник стиля «ретро», Давно привыкший истину искать в чужой вине. И диссидент Шиши горел красивым синим пламенем. — Ату его, вредителя! Руби его сплеча! И был он цвета одного с переходящим знаменем, Когда ему товарищи слепили строгача. А в общем, мы одна семья — единая, здоровая. Эх, удаль конармейская ворочает столы.
