малолетки, да еще при гостях. Ужас. А если вспомнить, что это к тому же будущий король… да-а…
Но Вителлике, кажется, ничего не имеет против того, что Маринка прямо на его дне рождения теребит его волосы и пытается накормить конфетой. Да еще виснет на нем, как обезьянка на дереве.
Пока я, пытаясь не дышать огнем, пробиваюсь к свеженькой парочке, принц успевает слопать конфету и что-то говорит появившемуся королю, отчего тот застывает как вкопанный и отчего-то улыбается. А принц, невозмутимо посадив Маринку на руки, четко объявляет столпившемуся народу… ушам не верю:
— Моя пара на сегодняшний вечер — леди Марина.
Твою калорию… что происходит, а?
Толпа радостно орет, хлопает в ладоши и разбегается по своим делам, на месте остается только королевская семейка (почему-то довольная), моя мамуля (довольная вообще, как удав, сытно пообедавший кроликом) и эти… пара.
— Мам, мама, смотри, я принца поймала! — Маринка увидала меня первой.
— Это я тебя поймал! — поправляет Маринкина добыча. — Добрый вечер, леди Александра. Мне приятно видеть вас на моем празднике.
— Я тоже рада. Но…
— Если превратитесь, покатаете нас? — хитро улыбается принц, и вся его взрослость и серьезность куда-то деваются, и рядом снова озорной мальчишка, с которым мы в свое время вместе пугали его строгого наставника. Было когда-то такое, на его одиннадцатилетие. Принц тогда был весь в расстройстве, что у него щенка отобрали, и спрятался от педагога на дереве, откуда на меня и упал. Такое вот знакомство с особами королевской крови. — Александра, а?
Пролет, ваше высочество. Не знаю, куда девалась моя злость — может, ушла на шопинг? — но превращение явно отменяется. Пока.
— Тебе что, не на чем больше кататься?
— Есть, — пожимает плечами королевский паршивец. — Так мы пошли?
И прежде чем я успеваю опомниться, Вителлике преспокойно снова сажает Маринку себе на шею и отправляется на карусели. А я перехватываю несколько разъяренных взглядов на перекошенных девичьих мордашках (принцесса Агнесса из Голдонии, купеческая дочка и еще какие-то неизвестные) и наконец понимаю, что это я такое сейчас видела. Кажется, это и называется «выбрать прикрытие».
Принцы — они ведь тоже люди. И им тоже хочется провести свой день рождения спокойно, а не чувствовать себя призовой косточкой, которую выдирают друг у друга четыре голодные кошки. И наверное, неслабо они достали Вителлике, если таскать на плечах малолетнюю оторву показалось принцу лучшим вариантом…
— Не волнуйтесь, Александра. — Голос за моей спиной негромкий и спокойный. Голос королевы. — За ними присмотрят. Извините Вителлике, хорошо?
Э-э…
— Кто еще должен извинения просить…
— Не вам, во всяком случае, — улыбается та. — Ваша Марина — просто чудо.
— Да? — Ой, у меня, кажется, глюки…
Анилле вдруг совершенно по-девчоночьи хихикает.
— Во всяком случае, она первая, кто решил привлечь внимание Вителлике крылатым иннеком в бусах. И предложением взять на ручки.
— Песчанка тут?!
— А вы не видели? Она у девочки в кармане сидит.
Твою косметичку! Расслабиться, ага… с Маринкой. Проще расслабиться в темнице у черного мага!
— Кстати, сегодняшняя конфета — первое, что Вителлике съел, — как-то задумчиво добавляет королева, — без проверки на приворот. За сегодняшний день вообще — первое, кажется.
— Так плохо дело?
— Если всю твою еду приходится постоянно проверять, это как-то снижает аппетит, — вздыхает Анилле. — Кстати, хотите вина?
По саду вдруг проносится шорох, за которым наступает тишина — замирают даже качели-карусели, и только хихиканье слышно.
И гаснет свет.
О-ой…
Вот такого я точно никогда не видела. И не думаю, что вы можете себе представить, о чем я говорю. Но все-таки попробуйте, ладно?
Над садом разносится нежный поющий звук. Будто скрипка, но все-таки чуть другой.
Потом… потом небо качнулось. И закружилось над головами. Светляки, тысячами замершие над деревьями и полянами, затанцевали. Неправильное слово, но не могу подобрать другое. Вот просто представьте, что звезды над вашей головой, крупные, яркие, чистые, вдруг решили спуститься вниз и теперь кружатся, меняются местами — созвездие на созвездие, вихрятся, и все это происходит так, что невозможно сдвинуться с места — можно только смотреть и смотреть, не в силах оторваться.
А потом с деревьев начинают срываться ленты. Они слетают с ветвей, они порхают и извиваются, они светятся в полутьме, словно рыбьи стайки или облака из бабочек. И каждая — цветная, нежная — ищет своего, именно ей предназначенного гостя.
— Ой! — вскрикивает рядом молодая девушка, когда налетевшая на нее лента оплетает запястье.
— Щекотно…
— Твоя лента лиловая, Зинне, — ехидничает рядом молодой голос. — Как думаешь, к чему бы это?
— А твоя в крапинку, как змейка. Не наводит на идеи?
Смех и шуршанье в темноте.
И лента, зависающая у моей руки. Она и правда будто живая. Ну, знаете, как щенок, который сначала обнюхивает ладонь, потом ластится… Ленточка скользит вперед, оплетает запястье, свободный кончик дрожит, как хвостик… нет, как стрелка у компаса. Иди, мол, вперед, хозяйка, во-о-он туда…
Нет, ну вы такое видели?
Хотела бы я сейчас посмотреть на мамино выражение лица. Она-то уж точно представляла себе день рождения особы королевской крови немного по-другому.
Что и говорить, интересные у них понятия о празднике совершеннолетия. Гости, которые могут поиграть и получить подарки, как дети. И дети, которые в этот день становятся взрослыми. Точней, один ребенок.
Принц.
Вителлике, уже один, без Марины, молча проходит мимо всех этих детских развлечений — качелей, каруселей, какого-то сооружения из веревок и дорожек… игрушечной крепости, где еще недавно резвилась малышня. Он проходит мимо и не оглядывается.
А за его спиной они… тают. Я не знаю, то ли маги это попросту наколдовали, то ли сейчас потихоньку убирают с глаз, но намек понятен, наверное, даже нашей песчанке: принц взрослый, и у него теперь не должно быть игрушек.
Больше ему не играть.
Еще несколько шагов, напряженная тишина в освещенном круге… и принц, остановившись, снимает с талии тонкий витой пояс. Молча кладет на невысокий камень-алтарь. Замирает, склонив голову… а пояс уже горит, выбрасывая золотые искры. Вителлике не отрывает глаз от камня, пока пламя на нем не гаснет и на черном алтаре не остается одна-единственная золотая искорка.
Принц еще секунду смотрит на нее, склонив голову. А потом протягивает руку и, осторожно взяв искорку, вдевает ее в мочку уха.
