— Ээээ… Лимонад нашел. Ну типа как лимонад. Газированный напиток. Сладкий — пояснил немного растерянно Лёха.
— Может и с этим разберешься? А то тут все по — французски накорябано — не без подначки предложил артиллерист.
— Может и разберусь — парировал потомок, принимая в руку теплую бутылку.
— Смотри — ка и впрямь лимонад немецкий — удивился тем временем Середа, почитав надпись на этикетке Фанты.
— А то я врать тебе буду. В этой бутылке — вода — скромно, но весомо, как и подобает настоящему мудрецу заявил потомок. Он уже не так удивился, увидев на бутылке опять же знакомую надпись «Эвиан». Вода именно этой фирмы все время стояла на столе у главбуха. Впрочем, удивление уже немного прошло, вспомнился и «мерседес» и «хенесси». Ну, заслуженные фирмы, старые, с историей. Хотя, конечно, немного неожиданно увидеть хорошо знакомое тут.
— Что? Простая вода?? — очень сильно удивился варвар и азиат Середа.
— Ну.
— И не минеральная, не газированная?
— Неа. Обычная вода. Питьевая.
— Во дает Европа. Хлеб в консервах, вода в бутылках. Нет чтоб, мясо. А тут что? — уже как к эксперту обратился хохол к менеджеру.
Лёха подавил желание почесать затылок. На консервной банке была корова. А вот надпись «kondenseret m?lk» как?то мало что давала для понимания. Но ударять лицом в грязь и ронять тот маленький авторитет, что только что получил — страшно не хотелось. Потянул время, читая дальше. Взгляд зацепился за «med sukker». Прикинул, что похоже по звуку на английское «сосать». Значит не тушонка, ее не сосут. Что ж за язык такой убогий, интересно? «Danmark». Дания, что ли?
— Сгущенное молоко — пафосно, словно игрок в «Кто хочет стать миллионером?» заявил Лёха.
— Тоже хорошо. А тут, наверное, рыба — предположил Середа, протягивая желтую плоскую баночку. Ясен день, рыба. Вон даже на крышке выпукло так выдавлена рыба — с хвостом и чешуей.
— Понятно, «sardiner i olje», так, а тут «Norge». Сардинки в масле. Норвежские.
— Кучеряво живут, суки. А ты, знаток! — признал сержант Середа.
— Люблю повеселиться, особенно — пожрать, двумя — тремя батонами в зубах поковырять — ляпнул старый баян потомок.
— Брат! Мы с тобой одной крови, ты и я! — ответил растроганный сержант опять же странно знакомой фразой.
Дальше, уже без особого удивления Лёха нашел в куче немецких припасов две упаковки с знакомой надписью «Knorr», который «Кнорр — вкусен и скор», коробочку с «Maggi». Остальное большей частью ассоциаций не вызвало, кроме трех банок советской тушенки из конины. Посмотрел «Кнорр» - ну точно, сухая суповая смесь, а еще в коробочке другой какие?то кубики твердые, которые переводчик уверенно назвал «бульонными».
— Что нашли? — сунул в сокровищницу голову Семёнов.
— Воду в бутылках, французскую и лимонад!
— Им что тут, ЦПКО? На променад приехали? — вспомнил дояр свои увольнения на срочной службе и лимонад в парке.
— Европа, одно слово — отозвался ехидно Середа.
— Ну — ну, будет им прогулка, нагуляются вдосыт, суки. А еще что есть?
— Вот молоко сгущенное и бульонные кубики.
— Это к месту, больным в самый раз. И воду давай. Не хватало нам еще бутылки на горбу таскать, и так хрен пойму, как все волочь, с двумя ранетыми считая — сказал Семёнов, подхватывая банку с коровой на этикетке.
— А кубики?
— Кубики погодят пока. Они легкие. Для супца бы что другое. Вон в той банке что?
— В этой — хлеб. Так и написано на крышке - «Brot».
— Кочума! А в той?
— В этой сосиски соево–кукурузные. Не знаю, годится ли суп варить. А вот на этой — какое?то SKG, откроем, а? — предложил Середа.
— И куда потом эти сосиски кукурузные девать будешь, ежели они в этой банке тоже? Нам супчик нужен! Ладно, открывай! — азартно согласился Семёнов.
Из открытой банки пахло вроде свининой, но походило это не пойми на что. Попробовали по кусочку. Желе–не желе. Лёхе подумалось, что это мясной пудинг, да и то только потому, что сроду мясного пудинга не пробовал и решил так чисто гипотетически. Но тут Середа уверенно сказал:
— Та мізки це свинячі. Ну то есть мозги это свиные. Ничего, вкусно.
Лёха рефлекторно хотел сплюнуть пережеванный кусочек, но глянул на товарищей — и воздержался. Ничего ужасного в чужих мозгах оба не увидели. Вроде даже довольны. Прямо зомби какие?то. Разве что Семёнов выразил явно в тон артиллеристу удивление, что на такую ерунду потратили фрицы хорошую и дорогую жестяную банку.
— Вот и понятно, чего это они к нам полезли — вывел вывод хохол.
— И чего?
— Да сам гляди — жрать им нечего, вот с чего! Любое дерьмо консервируют! Сосиски ячменно– ячневые, але как их там, чертей им в печенку! И в банке! Вон жижи сколь — аж плещется — тут он потряс злосчастную консерву и там действительно заплескалось.
— Ладно, мозги так сжуем, что в суп?то кидать?
— Да кидай все подряд, горячее отлично пойдет. Хотя бы и эти сосиски ихние.
Семёнов хмыкнул с сомнением, но согласился. Тащить на горбу консервы с такими эрзацами ему тоже не хотелось. Что бы там ни было, а завтра придется расставаться с чем?то из имущества. Просто потому, что не утянуть все.
Потому супчик получился сразу сказать — странным. Но в лесу, перед переходом и на безрыбьи — хлебово это пошло на ура. И разведенное в воде молоко сладкое — тоже раненым прижилось. Лёха не полез туда к ним, но лейтенант вернулся с пустым котелком, так что вывод напрашивался сам.
Разобрались с немецким имуществом, чемодан чудовищный взломали. Найдя там белье, носки, козырный фонарик, для которого не требовалось батареек — надо только было на ручку нажимать, а внутри была динамо–машина. Колоду карт лейтенант было собрался выкинуть, но Середа вступился, уговорил. Нашлось и для бритья много всяких пустяков, что в общем было неплохо.
Потом оторвались от разбора трофеев, распределили время караула и завалились спать, утром вставать рано. Перед отбоем еще новоиспеченный старшина быстро проверил — сколько в группе оружия и боеприпасов. Со всем этим брезентом спать стало куда комфортнее и ночь прошла уютно даже.
Боец Семёнов
Сон, приснившийся бойцу перед самым пробуждением, был какой?то нелепый и потому неприятный, хотя вроде как дом приснился. Открыв глаза, Семёнов еще некоторое время шевелил губами, продолжая убеждать жену, что боров Борька никак не мог опороситься. С другой стороны при этом он сам знал, что в загоне с боровом откуда?то взялось три подсвинка, что совсем запутывало дело. Прогнал остатки сна, мимолетно попеняв себе, что мог бы приснить что?либо поприятственнее, а не глупые разборки на тему не пойми откуда взявшихся подсвинков, которые в хозяйстве, разумеется, пригодятся, но… Тут остатки сна улетучились полностью и красноармеец забыл, что ему там снилось, как это обычно и бывает утром.
Забот у него был полон рот, как и полагается рачительному старшине, на которого свалилось несуразное подразделение и куча всякого добра. Еще ночью, сидя свое положенное время часовым, чуть совсем голову себе не сломал, думая над простой, в общем?то, вещью. Всего один человек может тащить на себе самое большее два пуда груза. Это — чтоб и пройти сколько?то прилично и не сдохнуть по дороге. А
