том виде, как его задумал Дисней. В фильме мистеру Бэнксу не было до детей никакого дела, а миссис Бэнкс так увлеклась борьбой за права женщин, что не успевала заметить, что творится у неё дома. Спустившаяся с небес няня заставила непутёвых родителей заняться собственными детьми и после этого улетела с чувством выполненного долга. Это была другая сказка. Памела Трэверс негодовала: «Что за волшебная палочка превратила мистера Бэнкса… из заботливого и нежного отца в человека, который, не дрогнув, порвал в клочки стихотворение, написанное его детьми? Как могла милая, глупенькая миссис Бэнкс, суетливая, женственная и любящая, стать суфражисткой? Для чего было делать субретку из некрасивой, заносчивой, несгибаемой и всё-таки любимой Мэри Поппинс?»
Фильм имел оглушительный успех, завоевал пять Оскаров, принёс Памеле Трэверс славу и деньги. Большинство английских и американских детей знают Мэри Поппинс по фильму, а вовсе не по книгам. (В России музыкальная комедия с Натальей Андрейченко тоже была чрезвычайно популярна, но книжку всё- таки не затмила.)
Мэри Поппинс стала мировой знаменитостью. О ней слагали песни, её упоминали в энциклопедиях, её именем называли агентства, предлагающие услуги нянь. Книгу перевели на многие языки.
Памела Трэверс писала всё новые и новые «продолжения» — она признавалась, что порой чувствует себя заложницей своей героини: «Мэри Поппинс одновременно радость и проклятие для меня как для писателя… Ведь люди хотят, чтобы я продолжала делать то же самое». Снова и снова читатели спрашивали: кто такая Мэри Поппинс? Откуда она? Ответы становились всё туманнее. «Если бы я знала, откуда берётся волшебство, оно бы уже не было волшебством», — отбивалась Памела.
Друг писательницы поэт и художник Бертран Рассел считал, что сказка и миф — настоящая родина Мэри Поппинс. Впрочем, он непочтительно именовал её «Попкинс». «В прежние времена у Попкинс были бы золотые кудри и волшебная палочка, — говорил Рассел. — Но поскольку мы живём в железный век, ей приходится и выглядеть соответственно».
Но будь Мэри Поппинс всего лишь доброй феей, вряд ли она была бы такой запоминающейся личностью. К счастью, Памела Трэверс всегда питала слабость к отрицательным персонажам сказок.
Ведьмы казались ей интересней принцесс, и это спасло Мэри Поппинс от участи розовой героини. Хоть Мэри Поппинс и считает себя «совершенством во всех отношениях», характер у неё далеко не ангельский: она раздражительна, вспыльчива и тщеславна, а её хвалёная добропорядочность отдаёт лицемерием. «Да будет тебе известно, что мой дядя — серьёзный, честный, порядочный человек, труженик, и будь любезен говорить о нём с уважением!» говорит Мэри Поппинс о мистере Паррике, который только что на глазах у детей кувыркался под потолком.
Сказки о Мэри Поппинс перекликаются со многими произведениями английской детской классики. Домашний уклад Бэнксов — и даже имена детей — заставляют вспомнить семью Дарлингов из «Питера Пэна», день рождения мистера Паррика наводит на мысль о Безумном Чаепитии из «Алисы»; то и дело на страницах книги появляются знакомые персонажи «Стихов Матушки Гусыни»: Человек-на-Луне, Кошка, приходящая в гости к королеве («Где ты была сегодня, киска? У королевы у английской»)… Так же, как Кэрролл, Милн, Барри и Беатрикс Поттер, Памела Трэверс не боится впустить в свои сказки грусть и ностальгию по уходящему детству. «Всё забудете, голубчики, как только прорежутся зубки», — говорит скворец близнецам. И когда его предсказание сбывается, смахивает непрошеную слезу.
Но главное, Памела Трэверс умеет поместить волшебство среди повседневности, поставить с ног на голову привычный, знакомый мир. «В том-то и дело, что взлетает тот, кто твёрдо стоит на земле, — говорит Памела Трэверс. — Обыденность — ключ к волшебству… Когда летают фея или Питер Пэн, мы не удивляемся этому. Когда взлетает Мэри Поппинс — это ошеломляет, абсурдность этой картины и создает её волшебство».
«Думать — значит связывать», — говорила Памела Трэверс. Она твёрдо верила, что всё на свете пронизано невидимыми связями, что стоит только провести линию, «только соединить», и далёкие друг от друга явления и события окажутся звеньями одной цепи. Писательница видит Золушку в шекспировской Корделии, а в песенке о Шалтае-Болтае — параллель к мифу об Осирисе. «Змея и ребёнок, звезда и камень — всё мы одно».
Тысячи нитей тянутся от «Мэри Поппинс» к сказкам и мифам, к книгам её детства, к творчеству любимых ею поэтов. Однако Памела Трэверс связана с английской литературой и иными, порой весьма причудливыми узами. Например, редактором первой книги о Мэри Поппинс был не кто иной, как Питер Дэвис, один из воспитанников Джеймса Барри, автора «Питера Пэна». Бессменным иллюстратором книг о Мэри Поппинс стала Мэри Шепард — дочь известного художника, нарисовавшего Винни Пуха. Надо сказать, что в Англии всегда было особое отношение к картинкам — очень часто они становились неотъемлемой частью текста. Так, невозможно представить Кэрролла без Тэнниэла, Винни Пуха без Шепарда, сказки Беатрикс Поттер без её удивительных акварельных рисунков.
Памела Трэверс требовала, чтобы её книги всегда издавались с неброскими чёрно-белыми иллюстрациями Мэри Шепард. Совместная работа положила начало долгой дружбе, которая длилась полвека. В одном из изданий Мэри Шепард изобразила себя и Памелу улетающими в небо на воздушном шарике.
Памела Трэверс училась у Йейтса и Рассела, общалась с Т. С. Элиотом, а в зрелые годы усыновила внука биографа Йетса, Джозефа Хоуна. Внуков было двое. Мальчики-близнецы заметно отличались характером: один всё время плакал и кричал, другой лежал и безмятежно улыбался. Памела, посоветовавшись с астрологом, выбрала шумного, беспокойного брата. Камилл (так звали мальчика) долгое время не подозревал, что он усыновлён и что у него есть близнец, и лишь в семнадцать лет встретился с братом Антонием — тот разыскал его в Лондоне. Так в жизнь Памелы Трэверс вплелся вполне сказочный сюжет. (Заметим, что в «Мэри Поппинс» очень много близнецов: Джон и Барбара, небесные Близнецы, Фанни и Анни, полисмены-тройняшки…) Так незаметно переходят друг в друга книга и жизнь, текст и рисунок, австралийские сахарные плантации и лондонский парк. Нужно лишь соединить.
Памела Трэверс умерла в Лондоне 23 апреля 1996 года, в возрасте 96 лет. В тот же год журналистка Валери Лоусон выпустила её биографию «С небес она спустилась», а режиссёр Лиза Мэтьюз сняла о ней документальный фильм.
Памела Трэверс ненавидела биографии. И всё-таки ещё при жизни передала 28 коробок своих дневников и писем библиотеке Митчелла в Сиднее.
Она терпеть не могла поставленный Диснеем фильм. Но за два года до смерти продала права на постановку мюзикла Камерону Макинтошу, продюсеру «Кошек» и «Призрака оперы». Сейчас мюзикл идёт на сцене с большим успехом.
Памела Трэверс долго скрывала, что родилась в Австралии. Во взрослой жизни она ездила туда лишь однажды. Но именно в Австралии хранится её архив, и в двух городах, где она жила, воздвигнуты памятники в её честь. Один из них, бронзовая фигура Мэри Поппинс, стоит в Мэриборо, возле дома, где родилась Хелен Гофф.
Нужно ли удивляться всем этим противоречиям? Ведь и Мэри Поппинс иногда ведёт себя очень странно. Вспомните, как горячо она отрицает каждый раз всевозможные чудеса, при этом неизменно оставляя улику: поясок из змеиной кожи, шарф, забытый на разрисованном фарфоровом блюде…
Самое главное, что во всех противоречиях, странностях и переменах обе они — и Памела Трэверс, и Мэри Поппинс — умеют оставаться собой.
Умение оставаться собой — драгоценный дар, и Мэри Поппинс он особенно необходим. Ведь каждая экранизация, каждый перевод — попытка подчинить героя воле нового соавтора — актёра, режиссёра, переводчика.
В России «Мэри Поппинс» необыкновенно повезло — на русском языке она впервые вышла в 1974 году, в переводе блестящего детского поэта, драматурга, переводчика Бориса Заходера (кстати, он переводил многих любимых авторов Памелы Трэверс — А. Милна, Дж. Барри, Л. Кэрролла). Книга была проиллюстрирована замечательным художником Геннадием Калиновским. Лично мне кажется, что он ухватил сходство даже лучше, чем художница Мэри Шепард.
В предисловии Борис Заходер писал: «… Здесь только половина рассказов о Мэри Поппинс (из первой и второй книжек). Если Вам будет ОЧЕНЬ жалко расставаться с Мэри, то, может быть (не обещаю, но
