воде! Брр!.. Впрочем, у меня есть отличный демпфер — Петрович. Судя по его состоянию, первичный шок прошел без особых последствий, а сегодня он и вовсе с удовольствием с «дельфинчиками» болтает, так что шансы на благополучное завершение эксперимента весьма велики.
— Петрович, иди сюда!
Варька испуганно шарахнулась от борта, среагировав на резкое движение. Петрович дисциплинированно замахнул ко мне на колени, безропотно позволил закрепить у себя на голове «корону» ППМ и вернулся на насиженное место. Афалина удивленно воззрилась на странно пахнущую штуковину, но безмятежный вид Петровича ее успокоил. Она вновь приблизилась к катеру и заплясала на волнах, недоуменно попискивая.
Баллистический вычислитель активировался автоматически при закрытии забрала, так что оставалось лишь включить коннектор, что я и проделал, привычно прогнав в первые мгновения тестовую программу ППМ. Петрович рутину не любил, поэтому постарался совершить все необходимые манипуляции в максимально высоком темпе, в чем я его только поддерживал.
— Петрович, «говорилка»!
Кот послушно уселся на задние лапы, обмотавшись хвостом, и преданно на меня уставился, мол, всегда готов. Ничего удивительного, мы в учебке этой самой «говорилкой» почти год маялись — так на нашем жаргоне назывался процесс наработки новых «якорей» — связок «слово — образ» с моей стороны и «образ — слово» со стороны Петровича. Исходя из первых впечатлений, методика вполне себе подходит и для налаживания общения с афалинами, просто в цепочку добавляется еще и третий элемент — мыслеобраз псевдодельфина. Петровичу выпала нелегкая доля посредника, что с учетом практически полного отсутствия способности мыслить абстрактно сулило немалые трудности.
— Петрович, слушай внимательно.
Легкий наклон головы, насмешливое фырканье — дескать, когда я был невнимательным?
— Я «говорю» тебе, ты — передаешь Варьке.
Вздернутое в недоумении ухо.
Черт… Ладно, начнем с самого начала.
— Денисов (Егерь в полной экипировке, устроившийся на палубе), Петрович (рыжий кот в характерной позе), Варька (приплясывающий на волнах псевдодельфин с пятнышком на морде). Понял?
— Поняул… — подтвердил Петрович, вернее, коннектор синтезированным тенором. — Стррранноеуа…
— Где?!
Тьфу, зараза! Поймав посланный напарником образ, я обернулся и увидел присевшую на самый краешек шезлонга Галю. Девушка вид имела предельно сосредоточенный, то и дело водила пальцем по дисплею наладонника и не сводила с нас внимательного взгляда, казавшегося строгим из-за очков с прозрачными стеклами. Вернее, никакие это не очки, а стандартное лабораторное оборудование — фиксирующий комплекс со встроенной видеокамерой, цифровым зумом и несколькими видами фильтров. Накопитель она прицепила к резинке плавок, к лифчику пришпилила еще какую-то фиговину в виде не то микрофона, не то записывающей головки — скорее всего, какой-то портативный сканер, — а волосы на самой макушке собрала в конский хвост. Впрочем, учитывая их длину, вышел всего лишь жалкий хвостик, а непослушные пряди так и продолжали лезть в глаза. Зато видок получился весьма забавный — немного сумасшедший и одновременно сексуально-притягательный. Если бы не дело, не удержался бы…
— Чего уставился? — хмыкнула Галя, почувствовав мой взгляд.
— А ты?
— А я из научного интереса, — отрезала она. — Продолжайте, мне очень любопытно. И Петровича переключи на внешний канал, а то не очень понятно.
— Вообще-то мы сейчас пользуемся секретной военной разработкой, и гриф у нее соответствующий — «для служебного пользования». Вы, извините, сюда каким боком?
— Левым, — потянулась девушка. — Или правым, сам выбирай, какой больше нравится. И хватит вешать мне лапшу на уши!
Петрович сочувствующе мяукнул, мол, делай, как она говорит, все равно ведь не отстанет. Спорить с очевидным фактом желания не было, так что я безропотно выполнил все Галины указания и вернулся к работе. Варька успела заскучать и отплыла от катера, но с готовностью вернулась, едва я уселся на палубный настил, свесив ноги с борта. Вода едва достала до щиколоток, но и этого хватило — так сказать, жест доброй воли, показывающий, что и родная среда обитания афалин мне не чужда. Маленький, но важный шаг навстречу.
— Ну что ж, приступим к идентификации… — Я отключил поляризацию забрала и глянул на любимую. — Галина Юрьевна, вы записываете?
Она молча продемонстрировала не очень приличный жест, показывая, что шуточки сейчас неуместны.
— Петрович, еще раз: я «говорю» тебе, ты — передаешь Варьке. Погнали. Человек. — Последнее слово я произнес предельно четко, представив сначала себя, потом Галю и еще нескольких биологов — наверняка наша «собеседница» кого-то из них видела.
Кот добросовестно перенаправил образы афалине. Варька недоуменно пискнула, но я отчаиваться не стал — все идет по плану. Продублировал послание, потом еще и еще раз, в ответ получил несколько смазанных, но вполне узнаваемых образов — псевдодельфин неосознанно анализировал новую информацию, а Петрович это улавливал и передавал мне. Сделав мысленную зарубку в стандартном списке действий «первичной коммуникации», я перешел к следующему шагу:
— Афалина…
Танцующая в воде Варька, превратившиеся в едва различимые точки соплеменники, особи, которых я разглядел на острове, когда Петровича впервые заклинило, плюс еще несколько фотографий, всплывших в памяти. Повтор, еще один и сразу же «человек» — в противовес, так сказать. К моему глубочайшему удивлению, Варька легко включилась в процесс — уже на втором круге начала сопровождать «якори» писками и пощелкиваниями, так что я едва успел врубить софтину, вычленяющую характерные звуки, сопровождавшие «мыслеречь». Понятно, что все происходящее фиксируется и моим вычислителем, и Галей, просто потом муторно будет дельфиньи «слова» из звуковой дорожки выдергивать, проще сразу фильтр настроить и не мучиться. Правда, тут же всплыл первый недостаток системы: текущая версия программного обеспечения коннектора совершенно не предусматривала возможности создания фонетической библиотеки из «слов» младшего партнера — у котов полноценный язык отсутствовал как таковой. А афалины, как оказалось, вполне себе спокойно общались, так сказать, органолептическим способом — посредством передачи акустических волн через плотную окружающую среду. Есть узелок на память.
— Кот.
Навостривший уши Петрович, старый знакомый Вискарь с самым тупым выражением морды (обычно он так на пустую миску пялился, которую мой шустрый напарник принципиально не обходил стороной), бабкина кошка Мурка (лучшая мышатница деревни) и еще десяток представителей славного кошачьего племени, когда-либо попадавшихся мне на глаза. Повтор, запись «слова», закрепление пройденного.
— Умная девочка! — Я протянул руку ладонью вниз, и Варька доверчиво ткнулась в нее носом. — Обратите внимание, Галина Юрьевна, первый этап завершен успешно. Записали? Переходим ко второму — персонификация.
Склонившись над водой, чтобы афалина могла разглядеть за забралом мое лицо, я четко, чуть ли не по слогам, произнес:
— Денисов.
И как можно яснее, в деталях, представил самого себя.
— Человек.
Снова я во всей красе.
— Человек Денисов. Человек (Галя в шезлонге). Человек (доктор Робинсон в кресле). Человек (Миша Кульман, устроившийся за рулем электрокара). Человек, человек, человек (несколько биологичек из лаборатории). Человек Денисов (снова я, болтающий ногами в воде). Человек Галя. Петрович, теперь ты.
