Коннектор наконец перешел в режим нормального функционирования и синтезировал ответ писклявым голоском девчонки-подростка:
— Знакомить! Большой черный Денисов, ты радоваться встрече?
— Еще как! — хмыкнул я и попытался спихнуть расслабившегося Петровича в воду.
Кот возмущенно зашипел и вцепился в настил всеми четырьмя лапами. Варька зашлась трескучим «смехом» и игриво обдала нас брызгами.
— Весело! Денисов пошутить снова!
Вырвавшийся Петрович зло зыркнул на нас, запрыгнул обратно на блистер и оттуда окатил обидчиков волной презрения. Лично для меня она заключалась в тягучем «дурррак!», послушно воспроизведенном коннектором, а Варьку, если я правильно расшифровал образ, кот обозвал «снулой воблой».
— Маленький рыжий не обижаться! Варька играть! Радость!
— Позже поиграем, — попытался я настроить гостью на рабочий лад. — Кто твои родичи?
Афалина на секунду задумалась, потом по очереди представила родственников: самого крупного самца звали Кривой Плавник, а двух самочек соответственно Зубатка и Чернушка. Кстати, нашу старую знакомую тоже звали вовсе не Варька, а, как легко догадаться, Пятнышко. Но имя уже прижилось, и переучивать ее я не стал, тем более что для нее куда большее значение имел мыслеобраз, нежели звучание. Надо сказать, за прошедшие недели мы наработали уже весьма обширный «словарь». Специальная аналитическая программа, самым пиратским образом скачанная из Сети, позволила разработать достаточно точный алгоритм построения фраз, и сейчас мы уже общались куда свободнее, нежели в первые несколько дней. Например, я уже не задумывался, как точнее и, главное, проще составить предложение, а просто проговаривал вслух возникшую мысль. Чаще всего баллистический комп находил в базе все необходимые понятия, и уточнять что-либо из беглой разговорной речи приходилось все реже и реже. Последнюю пару недель мы уже перешли к более сложным понятиям, нежели «действия» и «части тела»: успешно разобрались с эмоциями, полами, временами (правда, здесь пришлось ограничиться понятиями «день», «ночь» и «год», которым афалины умудрялись вести подсчет, ориентируясь по им одним понятным признакам), расстояниями и прочими базовыми вещами. Даже кое-какие абстрактные понятия освоили, например, что такое «красота». Афалины оказались не лишены чувства прекрасного, и на этой благодатной теме мы паслись целых три дня. Теперь же пришло время для более отвлеченных материй…
— Варька, хочешь дружить?
— Что есть «дружить», большой черный Денисов? — Как всегда услышав незнакомое «слово», афалина от любопытства наполовину высунулась из воды и пристально уставилась на меня одним глазом.
— Как бы тебе объяснить… Петрович, мой рыжий друг, иди-ка сюда!
Напарник пренебрежительно фыркнул с насеста, но дисциплина взяла верх, и он нехотя ссыпался на палубу, а затем не торопясь, с достоинством развалился у меня на коленях. Я запустил пальцы в густую шерсть, мысленно пожалев, что от перчаток никак не избавиться, и принялся поглаживать кота по загривку.
— Мы с Петровичем друзья.
— Родичи? — пискнула Варька.
— Что-то вроде. Я забочусь о нем, он заботится обо мне. Мне нравится быть с ним, ему тоже (в этом месте кот презрительно фыркнул, дескать, пребывай в заблуждении и дальше, раб!), но мы не родственники. Мы разных видов. Это, например, как ты и барракуда.
— Барракуда бояться, барракуда нападать все вместе, прогонять! Не родичи.
— Хорошо, как барракуда и вон та полосатая рыбка. Они разных видов, то есть не родственники. Не из одного прайда. Понимаешь?
— Понимать. Варька и Кривой Плавник родичи. Варька и Белый Бок из прайда Летящих Над Волнами не родичи. Одинаковый народ.
— Правильно. Вы не родственники, но вы одного вида. За родственника ты вступишься, если на него нападет барракуда?
— Варька бояться барракуда! Нападать все вместе, прогонять!
Вот рассвистелась, «бояться», «нападать вместе», «прогонять»! Надо какой-нибудь другой пример придумать, а то ничего толкового не выйдет.
— Хорошо, ты заступишься за родича, если на него нападет кто-то из чужого прайда?
— Варька защищать!
Уловившие смысл Варькины спутники разразились согласными щелчками, и хоть тщательно настроенный фильтр и не позволил им «забить» канал, я довольно хмыкнул: раз уж совершенно посторонние афалины, ранее не участвовавшие в общении, меня понимают, значит, все идет по плану.
— А если на кого-то из твоего народа, но из чужого прайда нападет барракуда, что будешь делать?
— Защищать. Или плыть мимо.
— Ну хорошо, — вздохнул я. — Кого будешь защищать? Назови имя.
Варька задумчиво потанцевала на хвосте и выдала:
— Ловкачку из прайда Летящих Над Волнами защищать. Прогонять барракуда.
— А кого не будешь?
— Злюку из Черных Плавников. Плыть мимо, барракуда убивать.
— А почему? — Я по привычке вопросительно заломил бровь, хотя моя собеседница человеческую мимику пока что не воспринимала совсем. И прозрачное забрало не помогло. — Почему ты оставишь Злюку в беде и поплывешь дальше?
— Он мне не нравится. Злой. Прогоняет меня от рыбы, бьет. Мой прайд драться с ними. Часто.
— А Ловкачка нравится?
Варька издала серию ироничных щелчков — мол, как можно быть таким непонятливым? — и подтвердила:
— Нравится.
— А почему? — Если уж быть занудой, так до победного конца.
— Загонять рыбу вместе. Делиться. Помогать прогонять барракуда. Весело играть. Нравится.
— То есть ей ты поможешь, хоть она и не из твоего прайда?
Утвердительный писк.
— А она тебе поможет?
— Ловкачка помогать! — радостно подтвердила Варька и от полноты чувств выдала еще одно сальто.
— Вот видишь, вы с Ловкачкой дружите, — подвел я итог, отмахнувшись от брызг. — Хочешь дружить со мной?
Афалина отплыла на несколько метров от борта и принялась задумчиво нарезать круги, время от времени неглубоко ныряя. Переговорив о чем-то с сородичами, она наконец вернулась к нам с Петровичем и торжественно изрекла:
— Варька дружить с большой черный Денисов. Варька дружить с маленький рыжий Петрович. Будем делиться рыбой?
На Пятачок мы вернулись ближе к вечеру, да и то лишь из-за погоды, вернее, обещанного с утра ненастья — сразу же после полудня поднялся довольно чувствительный ветер, заставивший безмятежную ранее гладь топорщиться короткими волнами. Качка резко усилилась, и Петровичу традиционно поплохело, что незамедлительно сказалось на качестве общения с афалинами. Впрочем, тем тоже не особо улыбалось в шторм торчать на поверхности. Насколько я понял из сбивчивой Варькиной «речи», в таких случаях ее прайд предпочитал отсиживаться в тех самых подводных пещерах под островом, благо воздушных карманов там имелось в избытке. И как ни хотелось развить успех на ниве усвоения абстрактных понятий, беседу
