меня известным кошачьим способом не догадался. В отместку я не пустил напарника в модуль, заодно пообещав оставить голодным, но тут уже взбунтовалась моя собственная совесть, и я вынес на улицу миску с витаминизированным кормом. Немного повредничав — ага, та еще дилемма: гонор твердит «не жри эту гадость», а желудок, наоборот, бурно высказывается «за», — Петрович все же принялся за еду. Оставив кота трапезничать в гордом одиночестве, я вернулся обратно в бокс и оккупировал кухоньку, предварительно разжившись бутылкой коньяка, заначенной в одном из стенных шкафов.
Долго сибаритствовать не получилось — сработал таймер, противным писком известивший, что пора отключать вулканизатор. Заполучить вместо первой заплатки обширную проплавленную брешь в борту мне, само собой, совершенно не улыбалось, и я рванул к эллингу, захватив с собой вожделенную бутылку и несколько грубовато слепленных бутербродов. Петрович вполне справедливо рассудил, что я и без него прекрасно справлюсь, поэтому продолжил давиться сухим кормом, изредка обреченно взрыкивая.
Успел я как раз вовремя и, вторично закрепив струбцину с новой заплатой, эллинг покидать уже не стал. Ну его на фиг, и тут неплохо, если разобраться.
Следующие примерно полтора часа я проторчал в лодочном ангаре, периодически переустанавливая вулканизатор и заполняя паузы изучением загнанных в КПК трехмерных карт окрестных вод. Как я ни старался, по всем раскладам выходило, что до Флоранс придется тащиться несколько суток — наличие водомета маршрут короче не делало, разве что веслами махать не придется. К тому же удручала полная неизвестность: связь по-прежнему отсутствовала, экран наладонника красовался перечеркнутой антенной. Эх, мне бы сейчас хотя бы первоначальный маршрут, когда мы за афалинами плыли, но он остался на другом катере, том, который плавучий «дом свиданий». Конечно, с учетом осадки надувнушки, вернее, с отсутствием таковой беспокоиться о глубинах не стоило, в случае чего даже через остров ее можно переволочь. Но как показывала практика, маршрут, проложенный по совершенно незнакомой местности, обязательно таит кучу неприятных сюрпризов. Вот и приходилось выбирать между просто плохим и совсем хреновым…
Из задумчивого состояния меня вывел характерный афалиний писк, донесшийся из-за сдвижных ворот эллинга. Пластиковые «сэндвичи» несколько глушили звуки, но ошибиться я никак не мог, а потому поспешил выбраться наружу, мельком глянув на таймер — у меня оставалось еще около двадцати минут до окончания очередного цикла вулканизации. Остановившись почти у самого среза воды, я несколько секунд простоял столбом, не в силах поверить в очевидное: в бухточке резвилась Варька, то и дело выпрыгивая из воды в фирменном сальто, а со стороны жилых боксов огромными скачками несся обрадованный Петрович. Его я тоже услышал заранее, кот особо конспирацией не заморачивался, подвывая на ходу. Притормозив в шаге от меня, напарник застыл на берегу, вытянув над водой голову, и Варька, по давно сложившейся традиции на полкорпуса высунувшись из родной стихии, прикоснулась рыльцем к любопытному кошачьему носу. Петрович так же традиционно чихнул, отфыркался и свернулся клубком (с хороший моток оптоволоконного кабеля, между прочим!) у моих ног. Не уставая дивиться необычной покладистости гостьи, я машинально похлопал ее по горбатому выросту на лбу и помчался обратно в эллинг — за шлемом. ППМ все еще красовался на голове напарника, а вот я сам от неожиданности оборудованием бездарно пренебрег.
Как вы, наверное, уже догадались, на скалу я отправил Петровича с единственной целью — докричаться до афалин. И, надо сказать, с задачей он справился блестяще.
Ввалившись в ангар, я торопливо нацепил шлем и врубил коннектор, пока что в режиме «разговора» с напарником. Мазнув взглядом по внутренностям эллинга, остановился на надувнушке и задумчиво хмыкнул: с Варькой быстро объясниться вряд ли получится, а прерываться на полуслове нежелательно. Все-таки языковой алгоритм, вбитый в баллистический комп, все еще оставлял желать лучшего. Посему я не мудрствуя лукаво прошел к воротам и после нескольких неудачных попыток все-таки сумел их открыть — «сэндвичи», повинуясь примитивной лебедке с цепным приводом, скользнули вверх и сложились аккуратной стопкой у самого перекрытия. В проем хлынул яркий дневной свет, и в толще воды особенно четко проступили контуры затопленных катеров — этакие надгробия над моими надеждами и чаяниями.
— Петрович, ко мне! — Уловив ответное согласное «мррр», я покачал головой и уточнил задачу: — Варьку тоже позови.
Отмахнувшись от возникшей в мозгу характерной картинки — вариации на тему известного мема «рука — лицо», что в исполнении Петровича выглядело как «лапа — морда», — я неторопливо вернулся на рабочее место и уселся поблизости от надувнушки, традиционно свесив ноги с пирса. Правда, до воды не достал — все же пенобетонный козырек был всяко выше борта «тройки».
Ждать пришлось недолго. Сначала в проеме распахнутого шлюза мелькнула рыжая молния, мгновенно оформившаяся в довольного котяру, потом в зеленоватой толще под ногами заметалась быстрая тень, стремительно замедлилась, обходя затопленный катер, и уже через секунду из воды до половины высунулась афалина, не упустившая случая обдать меня водопадом искрящихся в лучах местного светила брызг.
— Варька рада видеть большой черный Денисов!
— Привет, — хмыкнул я, переключив Петровича в режим «ретранслятора». — Я тоже рад тебя видеть.
— Играть!
— Не до игр, — отмахнулся я, легонько похлопав афалину по морде. — У нас неприятности.
— Видеть, — тут же сникла Варька. — Большие плавучие раковины больше не плавать. Лежать на дне.
— Если бы только это. — Я горестно вздохнул и мазнул взглядом по вулканизатору — рано еще. — Моих друзей убили. А Галю, судя по всему, похитили.
— Убить друзей? Зачем? Вам не хватать рыба?
— При чем тут рыба!.. Ладно, это слишком сложные материи. Скажем так: пришли плохие сородичи и убили несколько моих друзей. А Галю увезли.
— Увезти большая рыжая Галя? Зачем? Ты отпустить свою самку?
— Да в том-то и дело! Увезли без моего разрешения, и она не хотела уезжать. Похитили.
— Похитить?.. Варька беспокоиться. Почему ты не догнать большая плавучая раковина? Убивать, оружие!
— Был шторм, к тому же в это время меня самого пытались убить, — терпеливо пояснил я. — Плохие сородичи. Зачем — не знаю. Но теперь я должен это выяснить. Догнать, убить. Ты мне поможешь?
— Варька помогать! — Добившаяся хоть какой-то конкретики афалина радостно затанцевала на хвосте, окатив меня очередной порцией брызг. — Варька дружить с большой черный Денисов! Догонять!
— Догонишь их, как же! — Я машинально погладил притихшего Петровича по холке, скривившись от нехорошего предчувствия, и тот исправно переправил эмоцию Варьке. — Мне нужна твоя помощь. Проводишь меня к большому острову, где мы познакомились? Дорогу знаешь?
— Знать! Варька знать дорогу! — уверенно подтвердила афалина. — Проводить. Поплыли.
— Эй, не так быстро! — против воли рассмеялся я. — Мне нужно починить лодку. Я же не могу плыть, как ты! А Петрович вообще в воду не полезет.
Кот согласно фыркнул, подтверждая справедливость последнего утверждения.
— Почему большие плавучие раковины на дне?
— Испортили плохие сородичи. Они не хотели, чтобы я их догнал.
— Почему большой черный Денисов не взять другой раковина? — Варька недоуменно покосилась на меня темным глазом.
— Других нет.
— Спросить плавучая раковина у других человеков.
— Я здесь один. Остальных убили плохие сородичи, а потом уехали.
— Других человеков! — Афалина разразилась длинной серией писков, которую Петрович не сумел толком воспринять, потому и перевода не последовало.
— Каких еще других? Здесь никого больше нет.
— Не здесь! Варька знать! Плыть, близко! Спросить большая плавучая раковина.
