усугубив ситуацию. Майор Тарасов, так и торчавший на ступеньке у двери, молчал, но по его лицу было видно, что он метаморфозами моего питомца ничуть не удивлен. Скорее тот подтвердил его догадку. Ну вот как с таким напарником секретность соблюдать?! Вот дать бы ему сейчас пендель, да от души, чтобы несколько метров пролетел да в стенку сарая влип! Петрович в ответ на мои мысли злобно взвыл, зыркнув недобро желтым глазом, но развить конфликт нам не удалось: из-за дома донеслись женские голоса, а на втором этаже, скорее даже в мансарде, распахнулось окно, и из него высунулась сивая, коротко стриженная голова. Молодой парень, лет двадцати, не больше, озабоченно нахмурился и выдал:
— Эй, кто там Ромку гнобит?! Вот щас спущусь!
— Спускайся, только тебя тут и не хватает, — спокойно отозвался Тарасов и обернулся на голоса.
Из-за угла дома, откуда недавно появился пес, вышли сразу три женщины: молодая, моих примерно лет, зеленоглазая блондинка со смешными косичками, одетая в стиле милитари, дама под пятьдесят, такая же светловолосая, видимо, мать зеленоглазки, и стройная миниатюрная брюнетка. Последняя дамочка заслуживала особого описания. Лет двадцати пяти — тридцати, не больше, смуглая, с небесно-синими глазами и правильными чертами лица и удивительно обаятельной улыбкой. Она толкала перед собой сдвоенную детскую коляску на гравиподвеске и при виде Тарасова весьма оживилась. Тот тоже не остался равнодушным, шагнул к ней, по пути пощекотав по животу одного из малышей, отозвавшегося веселым агуканьем. Галя вдруг встрепенулась, вырвала свою ладошку из моей руки — когда только ее схватить успел? — и упорхнула к мамашке с подругами.
— Ой, какие милые! А как их зовут? Можно покачать?..
— Не так быстро, Галина Юлиановна! — Тарасов придержал мою не в меру разошедшуюся пассию за локоток и принялся по очереди представлять дам: — Это Иволгина Ольга Сергеевна, хозяйка дома. Она любезно согласилась поселить вас в гостевой комнате. Это ее дочь, Варвара. А это моя жена, тоже Ольга.
Галя, сияя улыбкой во все тридцать два зуба, изобразила нечто, отдаленно напоминавшее книксен, женщины раскланялись в ответ.
— А это Сашка с Пашкой. — Майор развернул коляску к Галине, чтобы она могла получше разглядеть младенцев. — Они еще совсем мелкие, четвертый месяц пошел. Денисов, Олег, — переключился Тарасов на меня. — Прошу любить и жаловать. Это наши новые коллеги, будут работать в составе Миссии. Они биологи, через три дня улетят на исследовательскую станцию. В общем, знакомьтесь.
Майор отобрал коляску у жены и перебрался вместе с близнецами на солнышко, оставив нас с Галей в компании дам. Те сразу же принялись засыпать мою ненаглядную вопросами из разряда «как добрались, да откуда, да зачем и тому подобное». Мне же стало скучно, и я пристроился поближе к майору. Зализывающий раны Ромуальд разлегся у наших ног, и я демонстративно его поглаживал, не обращая внимания на Петровича. Тот замахнул на крышу сарая и расхаживал вдоль водостока, задрав хвост трубой.
— Интересный у тебя кот, Олег! — вполголоса хмыкнул Тарасов, проследив мой взгляд. — Ничего рассказать не хочешь?
— Ладно, босс, сдаюсь! — рассмеялся я в ответ. — Вообще-то это конфиденциальная информация, даже секретная, не побоюсь этого слова. С другой стороны, лучше уж я сам, чем ты начнешь базы данных запросами бомбардировать.
— Я не страдаю излишним любопытством.
— Все равно, — отмахнулся я. — Мне мое начальство — настоящее — «добро» дало на контакт. Будем работать в тесной взаимосвязи. Короче, я Егерь. И не просто Егерь, а фелинолог.
— Я догадался, — ухмыльнулся майор. — Проходил в свое время стажировку в корпусе, насмотрелся на вашего брата и особенно на котиков. Так что тебе, Ромуальд, крупно повезло. Живи и радуйся, псина!
— История же наша с Галей печальная весьма и весьма… — начал я, но договорить не успел: входная дверь распахнулась, и из дома вышел давешний паренек.
Надо сказать, от Тарасова он отличался разительно, хоть и был затянут в такой же камуфляж — скорее всего, местного производства. По комплекции он больше походил на меня, то есть был достаточно субтильным. По решительной походке и плавным движениям становилось понятно, что он носит форму не просто так. Остановившись рядом с нами, он крепко пожал майору руку, потом протянул ладонь мне:
— Старший лейтенант Иволгин, Поисковая служба Чернореченска.
— Денисов, Олег.
Иволгин вопросительно заломил бровь, но продолжения не дождался. Открыть рот ему не позволил Тарасов:
— Все, Сашка, отбой. Товарищ только-только с корабля, устал, и вообще, наговоритесь еще. Он из Миссии, на планете человек новый. Работает с учеными, вон с Галиной Юлиановной. Усек?
Иволгин кивнул и склонился над Ромуальдом, приговаривая нечто вроде «кто ж тебя так отделал, бедный?». Потом взгляд его зацепился за рыжее пятно на крыше сарая, и старлей укоризненно попенял псу:
— Ромка, Ромка, сколько раз я тебе говорил, не связывайся с котами. Вон какую ряху наел! Где тебе с таким совладать… Твой?
— Ага, — не стал я отказываться от напарника. — Петрович, сибиряк. Прошу любить и жаловать.
— Где служил? — поинтересовался все же Сашка, вдоволь налюбовавшись котом.
— В корпусе Егерей, комиссовался по ранению, — без особых подробностей пояснил я. — На гражданке скучно, вот и завербовался в Миссию. Соблазнился приключениями. Ну и Галю одну отпускать стремно. Она у меня что твой ребенок. Непосредственная до жути. Ученый, что с нее взять!..
— Это да, приключений у нас тут богато, — немного невпопад отозвался Иволгин. — А, Тарасов?! Не хочешь повторить?
— Отвали, балабол! — беззлобно отмахнулся тот, покачивая коляску.
Сашка с Пашкой пригрелись на солнышке и синхронно посапывали, едва выглядывая из пеленок. Ожившая Галя щебетала с новыми подругами, Петрович степенно вышагивал по крыше, и даже слегка отошедший от потрясения Ромуальд пытался лизать мою руку — в общем, лепота! Мне вдруг стало по- настоящему хорошо. Такого я за собой последний год и не припомню. Вот так бы сидеть всегда, наслаждаясь покоем и приятной во всех отношениях компанией, и не знать ни про Первых, ни про «Внеземелье», ни про прочую грязь, которой довелось хлебнуть в избытке. Жаль, что мечты сбываются очень редко, особенно такие, казалось бы, незамысловатые…
— Олег, комнату смотреть пойдешь? — вывел меня из задумчивости Галин голос.
— Нет, иди сама. Потом крикнешь, я вещи притащу.
— Хорошо.
И впрямь хорошо. Только сомневаюсь, что это надолго. Вот таким я в последнее время стал пессимистом. И мне это совсем не нравилось.
Легкий глайдер заложил широкий круг над обширной серой проплешиной посреди бескрайнего моря сочно-зеленой травы и взял курс на виднеющиеся у самого горизонта ярко-оранжевые приземистые строения. Чуть дальше за ними темнела стена леса, а немного слева змеилась узкая лента реки. Все это я рассмотрел чуть позже, когда летательный аппарат, направляемый твердой рукой майора Тарасова, приблизился к нашему будущему жилищу — типовой станции мониторинга среды с порядковым номером пятьсот семнадцать. Выглядела она, прямо скажем, не очень впечатляюще — россыпь однотонных боксов и технических модулей, непременный полукруглый ангар из армированного пластика, в самом центре посадочная пятка, залитая пенобетоном. По периметру станцию окружала довольно редкая цепочка матово-черных штырей с блямбами излучателей — защитный комплекс «Ограда», пока еще не активированный. Тарасов уверенно направил глайдер на стартовый пятак, посадил аппарат и вырубил движок. Упруго выпрыгнул из кабины, прошелся туда-сюда, разминаясь после довольно длительного перелета.
