просто долбили чем-то тяжелым. Это какой же должен быть таран, чтобы внешнюю обшивку исследовательского модуля пробить? Разве что катер на полном ходу вогнать. И то не факт. А опоры ты видел? Ну ладно, из земли их вывернуть реально, если силового поля нет. А как их штопором скрутили? Или шлюз тот же? Как, мля?!
— Спокойствие, только спокойствие, как говорил герой одной детской сказки. — Я задумчиво провел пальцем затянутой в бронеперчатку руки по сколу на листе обшивки. — Плохие наши дела, Дмитрий! Я бы даже сказал, полярный зверь намечается. А в такой ситуации профессионал обязан сохранять холодный рассудок, иначе он рискует погибнуть сам и погубить подчиненных. Тебя этому разве не учили?
— Да тьфу на тебя! — Несмотря на слова Димы, мое показное спокойствие подействовало — он взял себя в руки. — Сам-то что думаешь по этому поводу?
— Есть у меня гипотеза. Тебе интересно?
— Да говори уже, не тяни Петровича за первичные половые признаки!
— Я исхожу из предположения, что все это дело рук нашего таинственного оппонента, — начал я издалека. — То есть безумные теории типа внезапного нападения пиратского клана или злобных пришельцев из неисследованного космоса отпадают. Источник опасности сугубо местный. Какого происхождения — это вопрос отдельный. Главное, враг локальный, пусть и имеющий доступ ко всем уголкам на планете. Так вот, лично я вижу ситуацию следующим образом: агрессор явно способен к обучению, он перебирает варианты, приспосабливается, упорно выискивает слабые места в нашей обороне. Хотя я не понимаю, зачем ему это. Допустим, он хочет нас уничтожить. Действует он при этом на редкость разумно. Сначала разведка и анализ. Первый случай с Петровичем — когда он почуял «странное», охранный кибер сшиб какую-то летучую тварь, а на следующий день мы не нашли ее останков. Потом пропавший катер, трое погибших ученых, претендующих на премию Дарвина, «коматозники», пирамиды, очередная летучая хрень, испарившаяся буквально на глазах. Следишь за мыслью? Идем дальше. Ночная атака базы. На первый взгляд совершенно бесполезная. Теперь вот это чепэ. Как минимум в трех случаях есть общее: при определенных условиях энергонакопители нашей техники практически мгновенно разряжаются. Какой можно сделать вывод?
— Они нашли способ оставить нас безоружными.
— Именно.
— Вот только нападение на базу не вписывается. Твари тупо перли на «Забор» и прорывались в сектора с неба и из-под земли.
— У тебя просто нет всей информации, — помотал я головой. — Я думаю, цель у них была одна — опробовать метод на крупном объекте. И им это удалось. Мне Исаев сказал, во время нападения напряженность силового поля просела на несколько процентов и мощность, подаваемая на оборонительные системы, тоже снизилась, правда, совсем немного и ненадолго.
— Хочешь сказать, они получили опыт и теперь приспособились? И в итоге мы поимели вот это все? — Калашник обвел окрестности широким жестом и тяжко задумался.
— Ты сам все понял, — пожал я плечами в ответ. — Мы в заднице. Теперь агрессор умеет обесточивать транспорт, опустошать энергозаряд в средствах индивидуальной защиты, ломать «Забор» и выкачивать энергию даже из реактора. Плюс ко всему сумел справиться с броней, я так понимаю, грубой силой. Как думаешь, каков будет его следующий шаг?
— Твою мать! — Дима невидящим взглядом уставился на меня. — Слушай, это всего лишь малый исследовательский модуль. Не думаешь же ты, что они на базу прорвутся? Там броня крепче, куча защитных систем, реактор в сотни раз мощнее… Не верю… Не бывает такого! Как они собрались стены ломать?!
— Корни, — кивнул я на ближайшую яму. — Помнишь? И еще я думаю, этот таинственный агрессор умеет использовать окружающую биомассу. Видишь, земля вспахана? Он каким-то образом переработал траву и вырастил корни. Много корней, причем мощных. Ими и покорежил тут все. Я подозреваю, что он мог вырастить один очень мощный корень и запросто перевернуть модуль. Прикинь мощь? И ведь никто не чухнулся, значит, все эти метаморфозы с окружающей растительностью прошли абсолютно незаметно. Кстати, пошли с безопасниками поговорим. Зря, что ли, они столько времени с аппаратурой возятся?
Блажкович, против ожидания, информацией поделиться не отказался, да и Ковальски промолчал. Видимо, поняли, что не время сейчас отношения выяснять. Техник полностью подтвердил мои подозрения — во всем сооружении не осталось ни капли энергии, реактор исчерпал ресурс активного вещества и просто остановился. Этого я и в страшном сне не мог представить — даже от такой, можно сказать, миниатюрной установки термоядерного синтеза отдача энергии была колоссальной. Как ее утилизировать, если не выбрасывать в окружающую среду, я не представлял даже теоретически. Однако следов термоядерного взрыва вокруг не наблюдалось. Пришлось смириться с невозможным.
В качестве ответного жеста я изложил безопасникам собственные выводы, чем поверг их в глубокую задумчивость. Вывести их из этого состояния сумел только Миха, вдруг заоравший на общем канале:
— Парни! Сворачиваемся! Готовность две минуты, катер на подходе!
Охотники засуетились, абсолютно наплевав на обалдевших безопасников. Блажкович с охранниками откровенно хлопали глазами, ничего не понимая, а Ковальски застыл в характерной позе — видимо, связался на закрытом канале с начальством. Я последовал его примеру и вызвал Калашника.
— Ага, сворачиваемся, — мрачно подтвердил тот. — Ты был прав. Песец пришел. База подверглась массированной атаке. Исаев приказал все бросать к чертовой матери и возвращаться. Объявлена полная эвакуация гражданского персонала, Охотники подняты по тревоге.
— А что безопасники?
— Пес их знает! Сейчас спрошу.
Коллега ушел с закрытого канала и перешел на общий. Ковальски ответил сразу, причем совершенно не так, как я надеялся:
— Лейтенант, у меня приказ Линдеманна продолжить работу.
— А у меня приказ Исаева забить на приказы Линдеманна и вернуться на базу, — грубо отрезал Дима. — И вас доставить в расположение. Силой, если придется. Так что у вас две минуты, чтобы свернуть оборудование.
— Я бы попросил!
— Полторы.
— Мы остаемся. И катер я вам не отдам. Экипаж переходит в мое подчинение. Это ясно?
— Минута.
Ковальски потянулся к «викингу», но Калашник оказался быстрее — безопасник еще только дернул рукой, а ствол «вихря» уже уперся ему в забрало. Я тем временем взял на прицел остальных.
— Миха! — рыкнул коллега, не сводя с оппонента злого взгляда. — Дуй сюда, ребята грузиться отказываются.
Через пару мгновений Охотники сосредоточились вокруг нас. Под прицелом десятка стволов Ковальски сник окончательно, матерно ругнулся и махнул рукой Блажковичу. Техник принялся лихорадочно сворачивать оборудование. Засевший на вершине купола Петрович ехидно косился на нас сверху и злобно подвывал, дескать, бойтесь меня, рабы! И только попробуйте не подчиниться!
На горизонте показалась стремительно растущая точка катера. Я подозвал напарника, и к тому времени, как наш транспорт завис в десятке шагов от нас, все были готовы к эвакуации. Торопливо зашвырнув в десантный отсек аппаратуру, мы набились туда же, и пилот рванул машину ввысь, не дав нам времени рассесться по креслам и пристегнуться.
Подгоняемые Калашником пилоты врубили форсаж, и обратный путь мы одолели за каких-то полтора часа. Правда, слабенькие гравикомпенсаторы с нагрузкой справлялись плохо, так что натерпелись за это время досыта. К концу полета я чувствовал себя выжатым лимоном, Петрович тоже был не в лучшем состоянии. Однако риск себя оправдал, мы добрались до базы в рекордно короткий срок. Не долетая до места сотни километров, летуны сбросили скорость, и мы получили возможность отдышаться и немного расслабить дрожащие от напряжения мышцы. Еще получилось подключиться к видеопотоку, шедшему с
