сотни видов съедобных растений.
— А хищники?
— Ну, меня, конечно может на охоте поймать киллинхен. Но у вас тоже в жизни есть свои риски. У вас может в руках взорваться батарейка или газовый баллон, сбить машина на оживленной улице или отказать мотор самолёта.
Лейтенант Фицрой
Когда пинасса приводнилась в Порт-Шамбала и Мара появилась в диспетчерской, первой новостью, которой её встретили с порога, было:
— Эскадра вернулась!
Вернулась, впрочем, понятие относительное. Эскадра в Солнечной Системе, электронные письма туда-обратно ходят за двадцать минут. Но ещё добрых три недели до того, как корабли начнут садиться на озеро.
По поводу такого события в диспетчерской кроме дежурной смены торчали Келли, Хань Сяо и даже дедушка Тадек.
Мара подошла к Келли и тихо спросила:
— Список потерь уже передали?
— Передали. С родителями тоже всё в порядке.
— Почему тоже?
— Потому что я знаю, что тебя на самом деле интересует Королевский Ублюдок.
— Всё бы тебе над моим парнем прикалываться.
— Вообще-то это ещё и мой однокурсник и мы его так называли ещё когда ты на «Лиддель-Гарте» медяшку драила и о мальчиках и не помышляла. Ну что я могу сделать, если фамилия Фицрой действительно означает «королевский бастард», а данный конкретный Фицрой к тому же действительно является потомком незаконнорожденного сына Карла II, а заодно и потомком создателя британской метеослужбы.
На причале собралось, похоже, всё население Порт-Шамбала, кроме диспетчерской вахты. Корабли эскадры один за другим появлялись в небе над озером, выполняли положенные манёвры, садились, тормозились и причаливали. Конечно, кому-то не повезло. «Лиддель-Гарт», как слишком большой, остался на орбите. Ещё несколько кораблей имели повреждения, не позволявшие посадить их на Землю без ремонта. Они пока оставались на орбите, и на них оставалась минимальная вахта.
Но Мара точно знала, что «Казарский» будет садиться. И даже выяснила у диспетчеров к какому выходу надо пристроиться оператором.
Поэтому когда лейтенант Фицрой вышел из переходного тоннеля, на него как будто налетел небольшой вихрь. Стью слегка пошатнулся, но на ногах устоял. Впрочем, никого на причале это не удивило. Таких встреч после почти годичной разлуки здесь были сотни.
— Мара, ты меня ждала! А я по тебе скучал.
— А я делала глупости, искала себя.
— Нашла?
— Да. Поэтому и встречаю сейчас тебя.
— А где погоны? Я думал, мы вернёмся, ты уже будешь мичманом?
— А я уже почти. Все экзамены сданы, осталось торжественное вручение погон. А его решили отложить до возвращения эскадры. Так что завтра имеешь шанс это увидеть.
Через день после того, как Мара получила мичманские погоны, Стью на очередном свидании вдруг спросил:
— А мне корвет дают. Пойдешь ко мне начальником БЧ-2?
— Сразу после выпуска начальником БЧ-2? Конечно пойду! А что за корвет?
— «Орельяна».
— А кто старшим офицером?
— Я хотел Кима позвать, но его Келли не отдаёт. Он идет начальником БЧ-6 на «Истомин» и говорит, что Ким ему там в качестве командира роя нужен. Но есть у меня на примете один парень из-под Ахирда. Мы тут на Лемурии подобрали кучу народу с планет, где не было недавно своих крупных судостроительных программ, да ещё и добровольцев из Торгфлота.
Но всё равно у нас будет не больше пятнадцати человек, из которых только десять из военно- космических академий.
Опера Экспансия
— Вот поездил я по Лемурии, посмотрел, как тут живут разные люди, — сказал Анджей. — И так и не понял, почему вы спокойно относитесь к королям, диким племенам собирателей, религиозным фанатикам, но на протяжении сотни лет фактически бойкотировали Землю.
— Чтобы понять нас, лемурийцев, — сказала Ильма, — нужно хотя бы один раз услышать «Экспансию». Причем лучше на хорошей аппаратуре. К сожалению, живого исполнения уже семьдесят лет нету. Могу поставить прямо сейчас.
Анджей промолчал, и это молчание было воспринято как знак согласия.
Ильма засуетилась по комнате, задергивая шторы, подключая огромные колонки, которые обычно стояли незадействованными, включая настенный пятидесятичетырехдюймовый экран.
Потом она сунула в руки Анджею планшетный компьютер с открытым текстом либретто:
— Лучше всего опера воспринимается, если не читать либретто заранее, а следить за ним параллельно со слушанием оперы.
Из колонок раздались звуки музыки.
Акт первый. Картина первая. Упсальский университет.
Студентка Ширин Ансари (сопрано), изучая снимки с разных спутниковых телескопов, открывает загадочную планету около Арктура. Она мечтает о том, что может быть эта планета станет местом, где люди смогут быть счастливее, чем на Земле. Но, увы, мечты о звёздах пока остаются мечтами. Человечество пока заперто в Солнечной системе.
В это время Карл Ангстрём (баритон) теоретически открывает возможность прокола пространства. Он держит в руках ключ, который может открыть человечеству путь к звёздам, но не имеет возможности проверить свою правоту. Провести experimentum crucis можно только в гравитационном поле звезды. Нужно приблизиться к Солнцу не далее чем на миллион километров. Кто же даст скромному физику космический корабль?
Появляется Юрген Шлоссер (тенор) и начинает хвастаться тем, что его тема, изучение солнечной активности, оказалась настолько важной, что ему готовы предоставить корабль для изучения Солнца вблизи. Карл просит о возможности присоединиться к экспедиции.
Картина вторая.
Борт космического корабля. В иллюминаторе огромный шар Солнца.
Ширин и Юрген работают с какой-то аппаратурой. Капитан Венёв(бас) стоит за пультом управления кораблём, и поёт о том, что возить астрономов — самая скучная работа в Солнечной Системе. Появляется Ангстрём. Он, обращаясь к Венёву, рассказывает о том, к чему может привести эксперимент с его установкой. Венёв воодушевляется. Вот, наконец, появляется дело, достойное романтика- первооткрывателя. Он выводит корабль на линию, соединяющую центр Солнца с центром ? Центавра, и
