— Понимаете, еще неделю назад он откровенно бездельничал на уроках. А в прошлый раз его поведение резко изменилось. Он задавал дополнительные вопросы, которые, признаться, почти поставили меня в тупик. А на этот раз я задала ему доклад о Трафальгарской битве — так у меня было впечатление, будто он прочел самого Мэхэна. И что самое удивительное, его приятели, которые обычно не интересуются ничем, кроме компьютерных игр, активно участвовали в обсуждении.
— Вообще-то тактика и стратегия морских сражений имеет прямое отношение к компьютерным играм. Насколько я помню, основное увлечение сына — «Галактические Империи» — как раз относится к разряду стратегических игр. Просто раньше он как-то не соотносил это со школьным курсом истории. А Мэхэна он действительно читал. У меня в домашней библиотеке есть «Влияние морских сил на Французскую революцию и империю». Как раз вчера он его у меня и выпросил. И действительно сказал, что для подготовки доклада по истории…
Положив трубку, Поль задумчиво хмыкнул, поднялся из-за рабочего стола и заглянул в комнату сына. Тот сидел за компьютером и сосредоточенно размышлял над текстом, открытым в какой-то незнакомой программе, увешанной разнообразными тулбарами, панелями с закладками и вспомогательными окнами. В заголовке окна значилось «Эклиптика».
— Что за «Эклиптика»? — спросил Поль. — Новая космическая игра?
— Нет, это профессиональная среда разработки программ, — ответил Мишель, очень довольный интересом отца к тому, что он делает.
— Откуда она у тебя? — поинтересовался Поль, прикидывая в уме, сколько это может стоить.
— С сайта разработчиков, естественно. Откуда же ещё её брать, как не от создателей?
— Но ведь профессиональные программы стоят кучу денег…
— Далеко не всегда. Профессиональные инструменты программистов обычно абсолютно бесплатны. За них расплачиваются, внося какие-нибудь усовершенствования и публикуя их, это уже лет двести так устроено.
«Все страньше и страньше…» — подумал Поль.
— А что ты такое пишешь?
— Так, мелочи. Серьезные вещи профессор Шварцвассер мне пока не доверяет. Это всего лишь система управления вакуумными насосами и пылевыми фильтрами для Лимерикского завода микросхем. Оказалось, что существующая система еле-еле тянет двенадцать девяток, а для производства навигационных процессоров для крупных боевых кораблей вынь да положь четырнадцать. Мы тут подумали и пришли к выводу, что можно попытаться обеспечить это только за счет программы, не меняя самих насосов и фильтров. Они там такие же, как на фабе Восток, но тот находится в Антарктиде — там пыли практически нет и давление воздуха вдвое меньше. Но Восток может работать только три месяца в году — когда там полярная ночь, получается слишком большой перепад температур. А до марта кораблестроительная программа точно не успеет выполниться, поэтому надо задействовать какой-то из фабов в умеренных широтах. Пока пробуем Лимерик. Да, кстати, пап, давай купим мне настенный монитор на пятьдесят четыре дюйма, а то на этот технологическая схема фаба еле влезает. Шварцвассер обещал, что выдаст аванс под апгрейд рабочего места. Но поскольку у меня нет своей карточки, нужно будет дать ему твои реквизиты счета.
Поль прислонился к косяку двери. До сих пор он был уверен, что компьютерные игрушки сына — это не более чем игрушки, но Ганса Шварцвассера из Технологического университета он прекрасно знал и глубоко уважал как человека, который занимается реальным производством, а не перекладыванием бумажек, к которым, в общем-то, можно отнести и историю — собственное дело жизни Поля.
— Пойду позвоню Шварцвассеру, — сказал он и вышел из комнаты, после чего Мишель как ни в чем не бывало вернулся к экрану.
— Привет, Ганс, — бросил Поль в трубку. — Что у тебя за финансовые игры с моим сыном?
— С твоим сыном? Поль Рандью… Так Мишель Рандью — это твой сын?! Ну да, я взял его на работу. Помнится, ты жаловался, что пора бы научить парня зарабатывать деньги, а ты все не знаешь, куда его можно пристроить. Скажи спасибо младшей Лависко, это она его ко мне притащила. Если бы ты знал, как сложно сейчас найти толкового программиста, готового заниматься какой-нибудь рутиной вроде контроля окружающей среды на производственной линии! А у твоего парня глаза горят, как будто его пустили в пилотское кресло.
— Да, а мне он тут жаловался, что ты доверяешь ему всякую ерунду вроде вакуумных насосов.
— Это он явно прибедняется. Он прекрасно знает, сколько народу куда старше и опытнее его обломало себе зубы о задачу выпуска процессоров для боевых кораблей в умеренных широтах. В ВКФ уже всерьез подумывали о том, чтобы строить фаб на Луне. В системе Арктура они так и делают — держат фаб на каком-то мелком безатмосферном спутнике. И тут приходит двенадцатилетний мальчишка и выдает ИДЕЮ.
— Как раз в идею я готов поверить. Воображение у него богатое. А как насчет реализации?
— Я читал исходники «Василиска». Это можно ставить на боевые корабли. И уже ставят. А теперь прикинь: я тут с ног сбиваюсь, чтобы найти среди младшекурсников или старшеклассников людей, из которых можно вырастить приличных программистов. И вдруг выясняется, что сын моего старого приятеля по клубу исторического фехтования — уже сложившийся специалист, чьи программы восемь месяцев как стоят на боевых кораблях. А он на свои заработки даже мороженого купить не может, потому что злые родители не верят, что его игрушки имеют какую-то ценность. Более того, еще неделю назад он не знал, что деньги, заработанные в «Галактических Империях», можно тратить на образовательные курсы по программе военно-космических академий.
— Так вот откуда Мэхэн… — выдохнул Поль.
— Мэхэн? Я знаю только линейный корабль ВКФ с таким названием.
— Был в XIX веке такой адмирал и военный историк. Тут Мишель выпросил у меня его книгу и сделал доклад по истории наполеоновских войн, который очаровал его учительницу. До сих пор мне было жутко стыдно перед ней, что у меня, профессионального историка, сын на грани неуспеваемости по этому предмету.
— Да, точно, и должен быть военный историк. Эту серию у них неофициально называют «теоретики». Помню, там еще были «Клаузевиц», «Лиддел-Гарт», «Вегеций», а то, для чего делаются процессоры, будет называться «Переслегин».
— Погоди, «Лиддел-Гарт» — это же корабль из сериала «Звездный Патруль». У сына над столом висит модель с во-от такенной заплатой на рубке.
— Реальный корабль. Из стали и титана. И заплата реальная. Мне тогда душу вынули за то, что алгоритмы ремонтных роботов оказались недостаточно эффективными, и экипажу пришлось вручную ставить заплату. Я там все отсеки двойной обшивки излазил, разбираясь, что не так. Куда пролез, конечно. Вообще-то обслуживанием многих отсеков у них занимаются юнги, ребятишки вроде твоего. Если младшая Лависко ещё к тебе забредет, порасспроси ее — она на «Лиддел-Гарте» три года отслужила. Там мы с ней и познакомились.
Мир в голове Поля со скрипом переворачивался. Еще вчера он был уверен, что «Звездный патруль» — фантастика, его сын — шалопай, который не интересуется ничем, кроме компьютерных игр, а Мара с её чаем и очками — девчонка, случайно попавшая в компанию старших по возрасту и отчаянно пытающаяся соответствовать. Теперь выясняется, что его сын — сложившийся программист, программы которого ставят на боевые корабли, Мара три года отслужила на реальном боевом линкоре «Лиддел-Гарт», а добрейший Ганс имеет прямое отношение к производству космического оружия. Более того, есть какая-то кораблестроительная программа, для которой не хватает существующих мощностей земной промышленности.
И вообще что-то в земной истории не так. Когда он был студентом, у Земли не было никакого военно- космического флота. Была эпоха процветания, постиндустриальное общество, и никакого интереса к космосу. Время от времени из этого космоса прилетали корабли с земных колоний, основанных сто лет назад, привозили всякие диковинки, увозили продукцию земного шоу-бизнеса. Собственно, потому Поль и занялся в свое время историей, что считал: все звездные часы человечества уже в прошлом.
— Мишель, а ты не пытался попросить Мару устроить тебе экскурсию на настоящий «Лиддел- Гарт»? — поинтересовался он, вернувшись в комнату сына.
