моего и моей машины».
Судя по всему, вопросы самоидентификации беспокоят только водителей. Доводилось ли вам замечать, что пассажиры совсем иначе реагируют на происходящее на дороге? Порой они даже начинают говорить вам о том, что вы неправы, управляя автомобилем с заднего сиденья. Все потому, что пассажиры более нейтральны. Они не связывают свою личность с автомобилем. Исследования мозговой деятельности водителей и пассажиров в ходе имитации различных дорожных ситуаций показали, что у этих двух групп активируются различные группы нейронов. В сущности, они ведут себя совершенно по-разному{22}. Исследования также продемонстрировали, что одиночки ведут машину более агрессивно, если судить по таким показателям, как скорость и соблюдение дистанции{23}. В этом случае, при отсутствии человеческого общения (и связанного с ним ощущения стыда за неправильное поведение), они еще больше «сливаются» со своей машиной{24}.
Как и многое другое в нашей жизни, такое положение вещей нашло свое отражение в популярной песне в стиле кантри. В песне Чели Райт под названием «Бампер моего внедорожника»[12] рассказчица жалуется на то, что какая-то «леди в минивэне» оскорбила ее только потому, что на бампере ее внедорожника висела наклейка Корпуса морской пехоты США. «Неужели она знает, каковы мои ценности или во что я верю?» — печально поет Райт. Здесь стоит обратить внимание на борьбу рассказчицы за свою личность — она расстроена тем, что кто-то осмеливается рисовать ее образ. Но не исключено, что подобная реакция чрезмерна — что, кроме наклейки на бампере, могло в подобной ситуации рассказать, каковы ценности или вера незнакомого человека? И раз уж вы так сильно переживаете о том, что кто-то делает поспешные выводы о вашей личности, то для чего вы вешаете на свой бампер такую наклейку?
Мы черпаем информацию из наклеек при отсутствии других видимых характеристик личности. Это было наглядно продемонстрировано в ходе эксперимента, проведенного в 1969 году в California State College — месте, отмеченном ожесточенными схватками между «Черными пантерами»[13] и полицией. Пятнадцати участникам с совершенно разной внешностью и типом автомобиля вручались яркие наклейки, которые они размещали на задних бамперах автомобилей. Ни один из них не получил за предшествующий эксперименту год ни одного штрафа. После двух недель езды с наклейкой на бампере нарушений уже было в общей сложности 33{25} (идея состояла в том, что люди, на чьих транспортных средствах есть яркие отличительные знаки, будут особенно сильно выделяться в случае нарушений правил дорожного движения). Творческая мысль экспериментаторов этим не ограничилась. Мне известно об идеях создания специальных наклеек для сексуальных преступников в Огайо или особенно бездумных водителей, носящих в Австралии кличку «чурбаны».
Оскорбленная владелица внедорожника из песни сделала целый ряд слишком общих предположений. Прежде всего, она предположила, что направленный в ее сторону оскорбительный жест был как-то связан с наклейкой на бампере, хотя на самом деле он мог быть вызван агрессивным вождением{26}. Либо хотя бы тем, что водители огромных внедорожников значительно больше вредят окружающей среде, ставят пешеходов и водителей обычных машин в более рискованное положение на дороге{27} или повышают зависимость страны от импортируемой нефти. Кроме того, описывая «леди в минивэне», при этом упоминая «частные платные школы», рассказчица пытается создать негативный стереотип в отношении минивэнов. Она хочет сказать, что такие люди намеренно подчеркивают свою принадлежность к элите. Это не всегда справедливо, ведь внедорожники в среднем стоят больше, чем минивэны. Героиня песни виновна именно в том, в чем обвиняет свою «обидчицу».
Во время дорожного движения наши первые впечатления обычно так и остаются единственными. На дороге наше имя неизвестно никому. Анонимность действует как мощное лекарство с интересными побочными эффектами. Возможно, чувствуя, что за нами никто не наблюдает, или зная, что нас никто не увидит, в машине мы начинаем самовыражаться. Это может объяснить, почему, по данным ряда исследований, большинство людей (при возможности выбора) хотели бы, чтобы их путь на работу занимал как минимум 20 минут. Водители хотят провести какое-то время в уединении, попеть, вновь почувствовать себя подростком, отказаться от привычных ролей дома и на работе. Одно исследование показало, что машина была чуть ли не самым предпочтительным местом, где люди могли о чем-то поплакать или погрустить{28}. Не стоит забывать и о так называемом факторе исследования содержимого носа. Этот термин придумали ученые, установившие камеры внутри машин для изучения поведения водителей. Через довольно короткое время автомобилисты «забывали о камере» и начинали заниматься всем подряд, в том числе ковырять в носу{29}.
Как показали психологические эксперименты Филиппа Зимбардо и Стэнли Милгрэма[14], обратная сторона анонимности — агрессия. В своем исследовании 1969 года Зимбардо обнаружил, что участники эксперимента, лица которых закрыты капюшонами, были готовы подвергнуть своих «жертв» удару током, в два раза более сильному, чем другие участники, лица которых были открыты{30}. У заложников, лица которых закрыты, меньше шансов выжить. По этой же причине людям, приговоренным к казни, надевают на голову мешки или поворачивают спиной к расстрельной команде — это делается не из благородства, а для того, чтобы они казались палачам менее похожими на людей{31}. Уберите из уравнения человеческую личность и человеческий контакт — и мы перестаем вести себя как человеческие существа. Когда меняется ситуация, меняемся и мы сами.
Схожим образом обстоят дела и на дороге. Вместо капюшона мы используем салон автомобиля с климат-контролем. Почему бы не подрезать другого водителя? Вы его не знаете и, скорее всего, никогда больше не увидите. Почему бы не проскочить через жилой микрорайон на высокой скорости? Вы все равно здесь не живете. Ученые просили участников одного исследования в машинах с откидным верхом подъехать к перекрестку, выезд с которого преграждал другой автомобиль, сознательно не двигавшийся даже после того, как свет на светофоре переключался на зеленый. Фиксировалось, как быстро водители стоящей сзади машины начинали подавать звуковой сигнал, сколько раз они гудели и с какой продолжительностью. Водители в кабриолетах начинали сигналить позже и реже, а сами гудки были довольно короткими (в сравнении с водителями крытых машин) {32}. Возможно, что люди, ехавшие в автомобилях с откинутым верхом, пребывали в лучшем настроении, но результаты исследования все-таки дают основания считать, что анонимность приводит к повышению агрессивности.
Быть участником дорожного движения — все равно что выходить в интернет-чат под псевдонимом. Мы свободны от своей личности, нас окружают люди, известные лишь под «никами» (на дороге — спрятавшиеся за номерными знаками). В чатах мы забываем обычные ограничения. Психологи называют это «эффектом онлайнового растормаживания»{33}. Как и внутри машины, мы скрыты облаком анонимности, и нам кажется, что мы можем позволить себе стать самими собой. Все выглядят равными, и каждый участник преисполнен ощущения собственной важности. Пока мы не делаем ничего противозаконного, игра кажется честной. К сожалению, это также означает, что у нас нет никаких оснований обмениваться принятыми в обществе любезностями, и наш язык становится довольно грубым и упрощенным. Никто не отвечает за свои слова: посетители чатов не беседуют лицом к лицу, более того, они не ждут ответа на свой негативный комментарий. Они могут написать кому-то неприятное сообщение, а затем просто выйти из системы, оставив своего собеседника в бессильной злобе.
«Чего уставился?» Визуальный контакт, стереотипы и социальное взаимодействие на дороге