С Яношевым они дружили еще с «прошлой жизни» — в юношестве оба занимались бодибилдингом и часто встречались на соревнованиях. Потом Дзай Бацу ушел в пауэрлифтинг. Генетика не позволяла ему успешно штурмовать сверкающие высоты культуризма, зато короткие кости рук и ног здорово помогали управляться с огромными весами. Яношев же увлекся тяжелой атлетикой, выбрав двоеборье. В последствии их пути разошлись еще дальше, один выбрал членство в BOA, надеясь повлиять на политику Агентства и хоть как-то смягчить ее, второй встал во главе движения «За допинги». Былую дружбу, разумеется, не афишировали, как и нынешнее сотрудничество.
Яношев и Дзай Бацу обсуждали решение главы ВОА, Жана-Франсуа Паунда о полном неприятии выдвинутого спортсменами ультиматума.
— Допинги в спорте присутствовали всегда, — продолжил Дзай Бацу. О чистоте достижений речи никогда не было. Просто на многое закрывали глаза.
Григорий кивнул. Ему ли не знать это!
— Но условия изменились. Сейчас без допингов жизнь спорта невозможна. Хотя есть те, кто этого не понимает.
Григорий поморщился.
— При чем здесь непонимание? — сказал он. — Запрещать стероиды в спорте — бессмысленно. В конце концов, от табака страдает больше людей, но сигарета не прибавляет сил… Но табачных гигантов это не останавливает. Никаких кодексов! Может, нам стоит поискать тех, кому покажется невыгодным новый Кодекс? Заинтересовать их? Тогда мы сможем как-то повлиять на Агентство.
— Возможно… Но Агентство полностью независимо. А главную скрипку играет Паунд. А он ненавидит спорт всей душой.
— С какого года Кодекс вступает в силу?
— С четырнадцатого, — сказал Дзай Бацу. — Как раз под зимнюю Олимпиаду.
— Они погубят и ее. Разорвут в жалкие клочья. Паунд не понимает, что делает.
Дзай Бацу грустно улыбнулся.
— Его не пугает даже «забастовка».
— Значит, будет провал, — сказал Яношев.
— Да. Агентство действует чересчур жестко. Паунд словно одержим.
— Тогда это тупик. Мы с тобой сейчас пьем вино на похоронах.
На прощанье Яношев сказал:
— Подумай над тем, что я говорил о тех, кому Кодекс может оказаться невыгодным.
— Попробую, — сказал Дзай Бацу. — И все равно — это тупик. Ничего нельзя сделать.
«Проиграл, проиграл, проиграл…»
Суббота выдалась по-осеннему унылой — серой и сонной. В сквере влажно вздыхали желтые клены. Девушка шагала быстро, устремлено, впереди спутника, крепко держа его за руку. Эрмат едва поспевал за Далей — желания ввязываться «во все это» не было.
Они подошли к невысокому крыльцу. Эрмат хмуро оглянулся — не заметил бы кто.
Стилизованный под нечто сказочно-старинное навес над крыльцом не защищал от вездесущей мороси. На затейливых завитушках перилец скапливались крупные бусины влаги. Эрмат поежился — по шее ползли холодные капли, и скептически посмотрел на тяжелую, кованую вывеску.
«Школа магии».
Он усмехнулся.
Даля вдавила широкую кнопку, стилизованную под выступающий из стены валун, покрытый трещинами и «загадочными письменами». С утробным каменным скрежетом дверь ушла в сторону, и девушка втащила спутника в открывшийся проем.
— Молодой человек, — строго сказал встретивший их в крохотном коридорчике высокий, худощавый и чернобородый мужчина, одетый в фиолетовый, расшитый золотыми звездами и полумесяцами халат. — По вашему недружелюбно-презрительному взгляду вижу, будто вы подумали, здесь контора очередного потомственного колдуна и с усмешкой ждёте глупых невразумительно-загадочных речей? Вы не хотели идти, но ваша подруга, — он поклонился Дале, — менее скептически настроенная, привела вас едва ли не силой.
Девушка локтем сердито пихнула Эрмата в бок.
— Я лишь скажу, — продолжил мужчина, — что сотворю сейчас колдовство. И денег не возьму — вы сами завтра зачислите их на счет заведения. А если не понравится наша магия — оставите нас ни с чем. Здесь серьёзное научное учреждение, между прочим, — понизил он голос. — Пока объём заклинаний невелик, но они очень действенные. Очень! Что до бутафории — так ведь многим нравится подобная атмосфера. Например, вашей прекрасной спутнице.
Эрмат поднял голову и задумчиво посмотрел на гипсокартонный потолок.
— Руки пока не дошли, — не растерялся «маг». — Вы проходите. Осторожнее — ступеньки.
Он пригнулся и первым шагнул в арку в конце коридорчика. Сразу за ней начиналась узкая лестница, ведущая вниз. Скорее всего — бывший подвал, — подумал Эрмат и ругнулся вполголоса, едва не сверзившись.
Помещение напомнило Эрмату излишне мрачную пещеру, с бугристыми, псевдо-каменными сводами и разлитым по углам «зловещим» зеленым сиянием. В дальней стене было несколько дверей — разумеется, из грубого вида досок, обитых широкими полосами из темного металла, а посредине «пещеры» стояло высокое резное кресло, куда его немедленно усадил «маг».
— Приступим, пожалуй, — сказал он. — Жаждущих много, а потому не стоит медлить.
Одна из дверей с непременным скрипом отворилась и в «жилище волшебника» появилась миниатюрная девушка. На ней было темно-розовое шелковое платье-кимоно, внушительный вырез которого мощным, и, без сомнения, магическим магнитом притянул взгляд Эрмата. На миг он даже позавидовал «магу» — настолько волнующе тяжелым было колыхание под тонким шелком. Даля тут же пихнула его локтем. Он послушно поднял взгляд — и встретился с огромными, словно два серых озера, миндалевидными глазами. Невольно посмотрел на пухлые губки, и тут же дернулся инстинктивно, прикрывая многострадальные ребра. Вошедшая поклонилась — и вновь включился могучий, магический — уж теперь то Эрмат был в этом уверен! — магнит, притянувший его взор к…
— Здравствуйте, — сказала девушка глубоким голосом. — Сейчас мы обучим вас одному ценнейшему заклинанию, заклинанию таинства испепеляющей любви богов, за обладание которым сорок времен назад сорок королей отправляли свои сорок армий на сорок сторон света — и ждали сорок лет, но так ничего и не дождались.
Она загадочно улыбнулась.
— Ладно. Только скажите, в чём суть этого вашего заклинания. Это не опасно? Если действительно что-то эдакое, — Эрмат неопределённо пошевелил пальцами, — ээ… ну…
Даля презрительно фыркнула.
— Все просто, — сказал «маг». — Ничего опасного. Сначала мы подвергнем вас небольшому испытанию. Узнаем, восприимчивы ли вы к магии. Вы согласны?
— Хорошо. Что требуется? — Эрмат скептически улыбался.
— Для начала придумайте две фразы. Первая будет вас заколдовывать, вторая — расколдовывать. Фразы эти лучше записать, и еще я кину их вам на е-мэйл, ведь вы помните сказку о халифе и его верном визире, превративших себя в сов и забывших слово, что должно было их расколдовать?
Эрмат прищурился. Где-то, из-под бугристых сводов доносились звуки многоквартирного дома — бормотание воды в трубах, рычание дрели, детские визги — и все это здорово мешало сосредоточиться, настроится на «магический» лад.
— Первая пусть будет «максимальный вес», а вторая… вторая — «последний подход», — усмехнулся Эрмат.
Красавицы в розовом платье прыснула.
— Можно я буду произносить его заклинания? — сердито сказала Даля. — А то он…
Маг кивнул.
— Его первая — «Я твоя, милый. Иди ко мне. Я люблю тебя!», а моя — «возьми меня, Эрмат!». Вторая
