Лежа в теплой постели, Рамсес закрыл глаза и вспомнил ликующую Алику. Её оглушительные хлопки в ладоши и визг, после того, как она договорилась о встрече по телефону и положила трубку. Не открывая глаза, в памяти, он начал перебирать лица, с кем ему предстоит провести один из двух выходных дней. И делать это, Рамсес принялся поименно…
13 000 000 человек, объединенных в одной статистике — это много или мало?
А если эти люди живут в одной стране, то — это уже много?
А если при этом страна большая.
А если этих людей объединяет статистика и больше ничего, то, зачем нужны эти данные?
Следить за цифрами?
Смотреть, как меняются числа и только?
Или, чтобы попытаться хоть как-то разобраться?
И кто должен попробовать в этом разобраться?
Кому все это надо, если статистика даже не четко разграничена?
Допустим, есть какие-то люди, по статистике, и они лишь часть от 13-ти миллионов, то, как государство узнает об их истинных проблемах и трудностях?
Опять не найдя ответов на вопросы, Дэвис свернул программу «Доступ в Интернет». На прощанье, любуясь новой «игрушкой», он нехотя нажал на кнопку «отключить от питания». На пятой секунде монитор погас.
Благодаря полнолунию и не задернутым шторам, спальня наполнилась бледным светом от яркого лунного диска. В погасшем темном мониторе, в свете луны, Дэвис увидел отражение лица. Глядя на себя, он усмехнулся и подумал о неправильности высказываний, о таких, как он на странице Википедия: «… небольшой рост и косо расположенные глаза; плоское лицо и уменьшенный объем черепа».
Утратив отчетливые очертания ухмылки, губы расплылись в широкой улыбке, когда Дэвис попытался увязать (по мнению блогеров) иной, нежели у других, размер черепа, умственные способности и — вот уже вторую ночь подряд — его желание найти ответы в Интернете на важные для него вопросы.
Дэвис положил монитор рядом с подушкой. Он поудобнее лег в кровати — обязательно лицом к iPad-у, на него положил руку — и, с облегченным сердцем, краткой улыбкой на устах, Дэвис принялся слушать безмолвие. Он всегда делал так, пока не засыпал. Ему нравилось ночное затишье: когда многие люди спят, он понимал, что сейчас чьи-то неслышимые голоса не заполняют пространство. Для Дэвиса это означало — в такие минуты мало кто отвлекает душу, которая, благодаря божественной природе, способна слышать тишину, как Источник Жизни.
3. Первая встреча
Подобно детству, перед тем, как выйти из дома, украдкой, Рамсес приоткрыл дверь, через которую был выход из подъезда на улицу. В появившемся просвете он осмотрел двор.
В детстве он так делал каждый раз, когда хотел обхитрить маму. И у него непременно это получалось. В то время как мама выходила на прогулку с младшей сестрой, которая смиренно лежала в коляске, Рамсес ближайший час должен был сидеть в квартире за пианино. Но он тайком выбегал из подъезда вслед за ними. Между кустами и домом Рамсес покидал двор и скрывался из вида, засекая один час. Гоняя со сверстниками в футбол или играя в войну на стройке, он старался не испачкаться, чтобы затем не переодеваться. В назначенное время Рамсес подбегал к маме (конечно, со стороны подъезда) и уже на законном основании, отпрашивался на улицу. В общем, все были довольны — сестренка не томилась в ожидании под далеко негармоничную игру на пианино, мама боготворила сына, ну, и Рамсес извлекал лавры от успешно проведенной «акции», с каждым разом набираясь опыта. Благодаря чему, еще в детстве он умел ловко обходиться с любой ситуацией, повисшей над ним против воли.
Но только что это не помогло. Наутро желание идти на встречу с Аликой и потом совместно отправиться загород, у Рамсеса так и не проснулось. А она, со 100 %-ой вероятностью уже ждала его в двух кварталах у подъезда дома, в котором жила.
Царившая у детей веселая суета на улице добавила самочувствию Рамсеса максимальный дискомфорт. И это несмотря на солнечное осеннее утро! Ровно настолько ему не хотелось прожить предстоящий день с «нужными» (для Алики!) людьми.
Рамсес неохотно вышел из подъезда и пальцами машинально ощупал карманы на предмет пачки сигарет. Вспомнив о последней условности между ним и подругой, он остановился и раздосадовано потеребил затылок: курение для него было под запретом! С испорченным в конец настроением он сунул руки в джинсы и, «скрепя сердцем», побрел к ней, мысленно прокладывая маршрут через лес.
В этой части на окраине Москвы, среди кварталов новостроек, несметными армадами, атакующими город, дивно уцелел островок природы.
Бережно или тоже в назидание какой-либо моде, красовался тут лес. Рамсес не знал, но именно близость лоджии с зеленым островком, поставила жирную точку в мучительном выборе покупки квартиры. Из-за такого соседства, он даже «проигнорировал» новый проспект, который находился по другую сторону от дома, куда было обращено окно спальни.
Рамсес шел по тропинке с опущенной головой. Так, чтобы разглядывать, как он намеренно шуршит божественной по красоте осенней листвой.
Изнеженные летним солнцем, когда-то зеленые листья, осенью почти все опали и теперь каждый из них мог заслуженно кичиться индивидуальностью. Правда, пусть только в цвете и лежа на земле и даже под ногами, но каждый был ярок по-своему и главное не похож на «собратьев»!
Под конец «лиственной карьеры», напоследок они пестрили яркими красками, да лишь изредка, некоторые из них позволяли себе секундное упоминание о былой молодости. В то летнее время непременно все листья были увлечены ветром, с которым в удовольствие заигрывали, трепетно дрожа с каждым дуновением. Теперь же, порывы воздуха, словно пытаясь пробудить в листочках былую молодость, увлекали некоторые из них за собой, но ненадолго. Засохшими они скользили по воздуху и затем медленно опускались на землю, будто осознавая, что все уже в прошлом, а былое не вернется.
— Дебил!
Злобный голос раздался слева от Рамсеса. Не останавливаясь, Рамсес посмотрел в ту сторону, но наткнулся на молодого, скуластого, с впавшими глазами, как у наркомана, парня. Им обоим пришлось остановиться. На мгновение они встретились взглядом. Худощавый парень замешкался, но, опомнившись, прытко рванул дальше. В руке он держал что-то похожее на ноутбук небольших размеров.
Находясь в растерянности, Рамсес оставался на месте и снова посмотрел влево. Спиной к нему, в нескольких шагах, на скамье, кто-то одиноко сидел и не шевелился.
В голове у Рамсеса мелькнула тревожная мысль о сидевшем без движения парне: убит!
Не раздумывая, интуитивно, он бросился в погоню за убегавшим преступником, даже и не помышляя об опасности для себя.
— Стой! — крикнул Рамсес, в бешеном ритме бега перебирая натренированными ногами. — Догоню, урою!
«Наркоман», как окрестил парня Рамсес, продолжал чесать без оглядки со всех ног, широко размахивая руками, и не думал останавливаться.
У Рамсеса проснулся азарт. Теперь он видел цель, которую необходимо настигнуть и во что бы то ни стало.
— Впереди по курсу, — громко, на бегу, выкрикнул Рамсес и тут же ощутил перемену частоты, глубины и ритма дыхания. Несмотря на это, он продолжил: — Отсекай наклонившуюся березу! Там, я достану тебя!
«Наркоман», казалось, лишь прибавил темп бега — подошвы кроссовок мелькали перед Рамсесом, а руки, согнутые в локтях, заработали с завидной быстротой.
Когда до обозначенной Рамсесом, наклонившейся, березы оставалось несколько метров, из руки
