неладное…

Но Крейби (имя это или фамилия!?) расплылся в улыбке.

— я очень рад! Я знал, что ваше тело справится с болезнью! Надо было только, как говорил мой учитель, выпустить дурную кровь и дать промывательное и прочистительное! И все будет замечательно. Я всегда знал, что мой учитель удивительно умен.

У Али словно пелена с глаз упала. Внезапно под пудрой и напускной важностью она увидела обычного мальчишку лет двадцати — двадцати пяти. Такого же раздяя, как и ее сокурсники. Но в отличие от них…

— Учитель тебе говорил, что женщине с выкидышем надо пускать кровь, давать рвотное и ставить клизмы? — тихо спросила она. Пока — тихо, опасаясь сорваться.

Увы. Аля никогда не отличалась выдержкой. А добила ее самодовольная улыбка на губах этого безмозглого щенка.

— Но вы ведь живы! Все я правильно сделал. Если…

Пуф!

Одна из подушек врезалась ему в лицо и упала на пол. Следом за ней пролетела вторая, но эта, ударившись о преграду, лопнула — и осыпала докторуса дождем из перьев.

— Еще раз увижу — прикажу собак спустить! Пошел вон, болван! — рявкнула Аля, забывая к чертовой матери и про осторожность, и про конспирацию, и про первый опыт. К черту!

Урод!

Придурок жизни, осколок унитаза!

Уррррою!

Но когда влетела Марта, Аля была уже более-менее спокойна.

— Это — убрать, — указала она на докторуса в перьях. — И больше ко мне не пускать.

Марта не стала охать, ахать и что-либо восклицать. Она просто вытащила докторуса из комнаты, а еще через десять минут появились две хихикающие девицы, которые начали собирать перья.

Аля одарила их людоедской улыбочкой.

И на волне дурного настроения принялась раздавать задания. Вымыть окно. Снять все занавески и балдахин и постирать. Убрать пыль под кроватью и шкафами.

Ее приказания выполнялись безупречно. Аля какое-то время просто глядела на девушек. А потом решила, что пришло время вставать — и выходить из подполья. Пора.

Тем более, что нянюшка не нашла в ее поведении ничего удивительного. Да и девицы слушались.

Но поскольку после визита доктора началось дикое сердцебиение, время было к пяти часам вечера (по солнцу, исключительно по солнцу…) и вообще важные дела начинать лучше с нового дня (не считая понедельника) Аля решила начать все завтра.

Вернуть сегодня на место книгу, обдумать, что надо сделать — и приступить.

Наступить кое-кому на вольности…

* * *

Анна Уэльстерская подошла к зеркалу, поправила волосы, разгладила складки платья на груди…

— Анелюшка, погоди минутку…

Старая камеристка заколола ей выбившийся из прически локон и подтолкнула к двери.

— Батюшка ждать не будет.

Анна поежилась, но медлить не стала.

Отца она боялась и ненавидела. И было отчего.

Гардвейг Двенадцатый.

Его величество король Уэльстера.

Правил Гардвейг уже лет двадцать, отличался вспыльчивым характером, жестокостью и расчетливостью. Был женат семь раз и не собирался останавливаться на достигнутом. Вообще-то Светлый Престол не разрешал разводы, но ради Гардвейга им пришлось смириться. Еще бы.

Ты ему «Сын мой, это против закона божьего», а он тебе «Я король — а на земле это не меньше бога. У меня свои законы».

Ты ему «сластолюбцы служат Мальдонае», а он тебе «Хочешь лично удостовериться у Альдоная? Сейчас обеспечу палача».

Ты короля предаешь анафеме, а он тебе в ответ: «а я тебя сейчас казни предам».

В общем, Гардвейг победил по очкам. Ругать его ругали, но за границей. А в родном Уэльстере лишний раз старались не вякать, помня, что жалобы от покойников принимает лично Альдонай — и в суд дела не передает.

Так что Гардвейг мог жениться, разводиться и даже казнить своих супруг сколько его душе угодно. Жалование гвардии он платил вовремя, солдаты за него стояли горой, а простонародье даже гордилось — мол, какой у нас король мощный! Да и не все ли равно, что он там делает? Сеять и урожай убирать — оно важнее.

Мать Анны была его второй женой. Кстати — казненной. С первой женой Гардвейг развелся — старая. Вторую — казнил на основании измены. Но Анну признал и услал на воспитание подальше от столицы. С третьей женой тоже развелся — одних девок рожает, так что у Анны были четыре сестры, которые воспитывались вместе с ней. Кстати, сестренки терпеть друг друга не могли.

Четвертая жена умерла в родах вместе с ребенком. Кстати — девочкой, так что Гардвейг не огорчился. Пятая еще до того как забеременеть, попалась на измене и была казнена. Шестая два года пыталась подарить королю наследника, а потом бросилась Гардвейгу в ноги и стала умолять развестись. Мол, сына она видимо дать не может, поэтому грехом будет и дальше оставлять короля без любви, а престол без наследника. И Гардвейг пошел ей навстречу. Тем более, что ради разнообразия, ходатайство к Светлому престолу было от имени его жены. Там поворчали, но пожалели бедную женщину и развод подтвердили. Седьмая жена Гардвейга, впрочем, оправдала все, что пророчило счастливое число.

Милия Шельтская, тихая сероглазая баронесса с толстой каштановой косой нежно любила своего тирана-мужа. Она окружала постаревшего (сорок лет не шутки) Гардвейга заботой, следила, чтобы он вовремя кушал и не переедал, а кроме того родила ему уже двух сыновей и опять ходила беременная. Так что Гардвейг наслаждался последним браком и ни о разводе, ни о казнях не думал. Вроде бы.

Хотя Анна точно знала — если отец узнает о ее шашнях с учителем — казнит. Не задумываясь. И Милия не поможет.

Мачеха, приехавшая с отцом, Анне вообще не слишком нравилась. Какая-то она была… наседка. Все время хлопотала вокруг мужа, поправляла подушки, подносила вино, пока король не приказал ей отдохнуть. Тогда ее увели. Но было видно — Гардвейг ей доволен.

А вот Анной…

Нелюбимая дочь, от казненной жены…

Только бы в монастырь не упекли…

Анна поскреблась в дверь, дождалась окрика и скромно замерла на пороге.

Его Величество соизволил отдыхать у камина. Бокал вина, блюдо с закусками, верный шут на ковре — Анна не помнила, когда рядом с отцом не было этого маленького человечка с удивительно умными ясными глазами и морщинистым лицом…

— Ваше Величество, — Анна присела в реверансе.

— Ну, заходи чего пол подметаешь…

Анна повиновалась, повинуясь кивку отца, опустилась на скамеечку у его ног, почти рядом с шутом, и замерла, опустив глаза долу.

— Ну-ка в лицо мне смотри, — жесткие пальцы вздернули ее за подбородок и Анна подавила в себе желание зажмуриться. — А ничего так девка выросла, а, Харви?

— Грудаста больно…

— сиськи мужикам нравятся.

— Сиськами парня не ужержишь.

— Да как сказать. Рик пока мальчишка, может и повестись…

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

13

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату