повеления» — т. е. без разрешения хана. Стало быть, Михаил, защищая свои владения, воли Узбека не нарушал… Кроме того, из летописного описания битвы ясно, что отряд Кавгадыя в ней реального участия не принял:[58] по-видимому, татары рассчитывали, что Юрий справится своими силами, после чего можно будет заняться грабежом.
Но в начале 1318 года произошло событие, ставшее для Михаила роковым. В Твери умерла Кончака- Агафья, жена Юрия и сестра хана Узбека. Некоторые источники зафиксировали версию, что она была отравлена. Большинство исследователей полагает, что это маловероятно, поскольку Михаил явно стремился не обострять отношений с ханом, и отравление его сестры было бы с его стороны совершенно бессмысленным, если не сказать безумным действием. Но версия прозвучала — и стала одним из обвинений Михаилу. Затаил злобу за свою капитуляцию при Бортеневе и Кавгадый.
Юрий в начале 1318 года выступил против Михаила вместе с новгородцами. На этот раз битвы не произошло. Было заключено соглашение, по которому Михаил и Юрий договорились, что оба отправятся на разбирательство в Орду. Здесь Михаил был обвинен в утайке дани,[59] умертвлении ханской сестры и сопротивлении послу. Юрий вместе с другими князьями Северо-Восточной Руси поддерживал обвинения. 22 ноября 1318 года Михаил Ярославич по приказу Узбека был казнен.
Итак, мы рассмотрели отношения Твери, Москвы и Орды за период с 1300 по 1318 год. Вывод: Михаил Ярославич не совершил практически ни одного антиордынского действия. Даже события 1317 года можно считать таковым с огромной натяжкой: Михаил сделал тогда все, чтобы не испортить отношений с ханом; нарушителем воли Узбека тверского князя выставили его враги — Кавгадый и Юрий. До 1317 года Орда постоянно поддерживала Михаила, в том числе военной силой. У Юрия такая поддержка появилась только в 1317 году. До этого московский князь не раз действовал вразрез с волей ханов — сначала Тохты, потом Узбека — в ходе своей борьбы с Михаилом. Он делал это в 1305 году (по вопросу о Переяславле), 1305–1308 годах (в связи с проблемой княжения в Новгороде), 1310 году (захват нижегородского княжения), 1314–1315 годах (вступление на стол в Новгороде Великом) — итого четыре раза.
Таким образом, противопоставление Михаила как борца с ордынским игом Юрию как прислужнику Орды фактами опровергается. Но может быть, справедливо другое проходящее через работы, посвященные московско-тверскому противостоянию начала XIV века, противопоставление, противопоставление морально-этического порядка — праведника Михаила злодею Юрию?
Если не ограничиваться происходившим в 1317–1318 годах, а учитывать предшествующие события, оказывается, что Юрий не делал ничего, чего бы ранее не делал Михаил.
Юрий принял ярлык на великое княжение из рук хана? Михаил делал это дважды — от Тохты в 1305 году и от Узбека в 1315. Юрий ходил на владения Михаила походом? Михаил ходил на Москву дважды — в 1305 и 1308 годах. Юрий делал это вместе с ханским послом? Михаила в походе на Москву 1305 году, скорее всего, тоже сопровождал посол хана, кроме того, он ходил с послом Таитемером на брата Юрия Афанасия и новгородцев зимой 1315–1316 годов Юрий обвинял Михаила перед ханом? Михаил в 1315 году, несомненно, делал то же: в прославляющей его «Повести о Михаиле Тверском» дипломатично говорится, что тогда между Михаилом и Юрием в Орде «быша пре велице» (т. е. большой спор), но поскольку именно Юрий был в тот момент нарушителем ханской воли (он занял стол в Новгороде Великом, который должен был принадлежать великому князю), почему он и был вызван в Орду, ясно, что в этой «пре» обвинителем выступать мог только Михаил, Юрий в лучшем случае мог пытаться, оправдываясь, выдвинуть какие-то контробвинения.
Откуда же преобладание в исторической литературе черных красок при характеристике Юрия и светлых, когда речь идет о Михаиле?
Представление об этих князьях-противниках сформировано под влиянием одного источника — житийной «Повести о Михаиле Тверском». Это яркое литературное произведение. Автором его был, как выяснил В. А. Кучкин, духовник Михаила — игумен Александр. Естественно, что он писал о своем герое в апологетических тонах, а о его врагах совершенно в противоположных. Всегда ли при этом автор Повести соблюдал объективность? Нет, местами его тенденциозность очевидна. В Повести ничего не говорится о союзнических отношениях Михаила с отцом Юрия Даниилом Александровичем и последующем его переходе на сторону великого князя Андрея Александровича, о походе Михаила к Москве после получения в 1305 году ярлыка на великое княжение, о втором походе на Москву 1308 года. Наконец, рассказав о споре Михаила и Юрия в Орде в 1315 году, автор пишет, что Михаил был отпущен на Русь, и при этом умалчивает, что ему был придан ханский посол с отрядом, не говорит о битве с новгородцами и братом Юрия Афанасием, о вероломном захвате последнего, о разорении Торжка! То есть когда Юрий в 1317 году идет на Русь с ханским послом и ведет наступление на Михаила — это плохо, аналогичные же действия героя «Повести» попросту замалчиваются…
Так что же, спросит читатель, нужно поменять персонажей местами: Михаила считать злодеем из злодеев, а Юрия — борцом с Ордой? Разумеется, такой взгляд был бы столь же далек от истины, как и традиционное представление.
С моральной точки зрения соперники стоили друг друга. Оба не брезговали совместными с татарами военными действиями на русской территории. Оба стремились добить противника, когда он казался ослабленным: Михаил в 1308 году, Юрий в 1317. Оба нарушали клятву: Михаил в 1300 году изменил союзу с отцом Юрия (а такого рода отношения скреплялись целованием креста, и несоблюдение обязательств — «преставление крестного целования» — считалось тяжким проступком), в 1316 году с помощью обмана захватил Афанасия Данииловича; Юрий в 1305 году нарушил данное им митрополиту Максиму обещание не оспаривать у Михаила великое княжение. В одном отношении Юрий, впрочем, «превзошел» противника. На его совести два убийства — находившегося в Москве с 1300 года в плену рязанского князя Константина (1306 год) и тверского посла Олексы Марковича (1318 год).[60] Михаилу молва приписывала отравление жены Юрия Кончаки-Агафьи, но, как говорилось выше, эта версия вряд ли соответствует действительности.
Что касается отношений с Ордой, то в главном позиции Михаила и Юрия были одинаковы: и тот и другой признавали верховную власть ордынского хана, «царя». Но Юрий мог при этом пойти против конкретной ханской воли (если эта воля означала поддержку его противника); Михаил же не поступил таким образом ни разу — его гибель явилась результатом трагического стечения обстоятельств (равно как и то, что Юрий не был наказан за свои нелояльные по отношению к ханам, сначала Тохте, затем Узбеку, действия — не более чем результат удачных для него стечений обстоятельств).
Примечательно, что, став великим князем, Юрий не изменился. Казалось бы, противник повержен, и нет теперь причин проявлять непослушание хану, служи себе ему верно… Тем не менее в 1322 году Юрий не передал собранную в Орду дань, уехав с ней в Новгород. Этим поступком сразу же воспользовался новый тверской князь, сын Михаила Дмитрий. Он приехал к Узбеку с жалобой на Юрия и получил ярлык на великое княжение. Юрий, однако, — опять-таки вопреки воле хана! — продолжал считать великим князем себя (именно с этим титулом он фигурирует в заключенном от его имени Ореховецком договоре Новгорода со Швецией 1323 года), удерживал за собой новгородский стол. В 1324 году ему пришлось отправиться на разбирательство в Орду. Находившийся там же Дмитрий Михайлович не стал ждать ханского решения (которое оттягивалось) и убил Юрия. Это произошло 21 ноября 1325 года, за день до седьмой годовщины гибели Михаила Ярославича. Узбек не простил Дмитрию самосуда и спустя несколько месяцев казнил великого князя.
Однако великокняжеский стол хан передал не занявшему после гибели Юрия московский стол его младшему брату Ивану (Калите), а брату Дмитрия — тверскому князю Александру Михайловичу; похоже, деятельность Юрия настроила хана против семейства московских князей. И только после восстания в Твери против отряда посла Чолхана в 1327 году, которое было поддержано Александром, ситуация изменилась. Иван Данилович, узнав о восстании, поспешил в Орду, участвовал в последовавшем татарском походе на Тверь и получил великое княжение. Правда, не все целиком. Узбек, видимо, чтобы избежать в дальнейшем новых проявлений непослушания со стороны великих князей, чтобы не давать им слишком много, разделил великое княжение: московский князь получил Новгород и Кострому, а сам Владимир и Нижегородское Поволжье достались суздальскому князю Александру Васильевичу. И только в 1332 году, после смерти Александра, Иван Калита получил великое княжение целиком.
Вот Калите в историографии повезло, он традиционно рассматривается как персонаж положительный. А ведь Иван Данилович-то, в отличие от брата, был действительно верным слугой хана.
