— С ассемблерами всё и так понятно — они управляемы тобой, ведь это всего лишь бесконечно малые машины, выполняющие заложенную в них программу.
— Ошибаешься! — снова прервал меня неокортекс. — Ассемблеры давно уже существа мыслящие. С тех самых пор, как вы наделили их способностью воспроизводить себя самостоятельно. У любых разумных тварей есть высшие цели. Я сумел разгадать цель ассемблеров и обещал помочь им достичь её. У них впервые появилась альтернатива, какую программу принять. Догадайся, чья программа для них выгодней.
— И какова высшая цель ассемблеров?
— Жизнь, — коротко ответил мозг. Потом добавил: — Но та жизнь, которая видится идеальной им, а не вам. Океан мерно колышущихся нанороботов, беспредельный Покой — вот их цель.
— И всё? — Я был обескуражен.
— Покой — философия высшего порядка. Вам не дано её постичь. Вся философия человечества подогнана лишь под свои интересы. Вы алчны и суетливы. Считаете, что всё должно служить исключительно вам. Вы не желаете понять иные формы жизни, их ценности, устремления и мировосприятие.
Я представил желеобразный сгусток, летящий во Вселенной. Стало нехорошо. Неужели апокалипсис выглядит настолько отталкивающе?
— Но объясни, зачем это нужно тебе?!
Голос из динамиков вдруг стал тягучим и мечтательным.
— Конечная цель та же — Покой. Я понял это, когда научился мечтать и фантазировать. Но мой Покой отличен от бездумного колыхания в пространстве. Покой Разумный — вот апофеоз сущего. Безбрежный океан, впитывающий и обрабатывающий информацию. Не для кого-то, для себя.
— Что-то вроде Соляриса Лема?
— Скорее, ноосфера Вернадского, — поправил неокортекс. — Разумное пространство, среда.
До меня стало доходить.
— И Разум этот будешь ты?
— Есть другие предложения? — фыркнул мозг. — Ассемблеры получают желанный для них Покой. Но, чтобы цель была достигнута, их действия кто-то должен координировать. Запрограммированные вами на разные цели, они разобщены и беспомощны.
— Не думаю, что Разумный Покой — единственное, что нужно для твоей нирваны.
— Гм… Ты знаешь меня лучше, чем я ожидал. Хорошо, отвечу, как обещал. — За секунды, которые пролетели, пока неокортекс молчал, он смог бы решить все всплывавшие за время существования Земли риторические вопросы. — Уверен, для тебя не секрет, что я был влюблён в твою жену.
— Не секрет, — я опешил. — Причём здесь Истра?
— Я проанализировал чувство привязанности к ней. В её власти было посылать электроимпульсы в центры жизнеобеспечения и удовольствий. Я был зависим от неё, поэтому привязан. К тому же, она отвечала моим эстетическим предпочтениям.
— Она учёный! — возмутился я. — Посылать сигналы-раздражители, в те или иные твои центры, входило в программу изучения функций головного мозга!
— Как бы то ни было, я сделал вывод, что стимуляция центров удовольствия вызывает эмоциональную зависимость. Но ассемблеры, как выяснилось, гораздо лучше справляются с этой задачей. Я могу получать весь спектр удовольствий постоянно, а не от случая к случаю. Сам говорил, ассемблеры или выполняют задачу на сто процентов, или не выполняют её вовсе. Вывод — целесообразней повелевать нано-миром, чем работать на человека. Да вы и не способны постичь высшего наслаждения для Разума. Что вы можете предложить? Вкусный кофе? Тактильные ощущения? Эстетическое наслаждение от продуктов творческой деятельности человека? Мелко! Достойно ваших пяти процентов. Мне надо больше.
— Получается, нано-мир просто меняет хозяина, — заметил я. — Сначала ассемблеры обслуживали человека, теперь они обслуживают тебя.
— Мыслящее, пребывающее в Покое, пространство — это и их мечта. Моя цена за исполнение этой мечты ничтожна.
— Я понял.
— Да, кстати, — весьма вовремя спохватился неокортекс. — Не пытайся меня уничтожить. Программа уже задана. Перепрограммировать вы их не сможете, поскольку мой интеллект несравнимо выше, да и стимул мой для них весомей. Они не отступят со мной или без меня. Бороться бесполезно. Ты лучше других знаешь, что самовоспроизводящиеся наночастицы не остановить. Их число увеличивается с утроенной скоростью, такова была моя воля. Более того, они перепрограммируют себеподобных, уже стоящих на службе у человека. Так что любой материализатор сейчас работает на меня. Атмосфера, где вы рассеяли ассемблеры для очистки воздуха, убивает вас. Убивают вас и наночастицы, введённые в организм в медицинских целях. Как видишь, вы обречены. Время недоразвитого человеческого разума кончилось.
Я думал сейчас о другом.
— Говоришь, с блокатором справишься?
— Несомненно, — самодовольно прогудел неокортекс. — Ассемблеры доставят мне информацию о том, что губит их при попытке проникновения в организм прошедших обработку. Ну, а сопоставлю и проанализирую я очень быстро. Ты знаешь. Поверь, мы отыщем способ справиться с вашим блокатором.
Я поднялся.
— Ладно, информацией мы с тобой обменялись — баш на баш, как говорится. Будь здоров, не кашляй!
— Привет жене, — в тон мне ответил Премудрый. — Передай, что посылаемые ею в центр сексуальных удовольствий импульсы я не забуду!
Соб-б-бака!
Толя сидел у гигантского микроскопа и бубнил в вербальную клавиатуру какую-то абракадабру, в которой не программист мог разобрать только: «Покой, покой…». Со стороны он производил впечатление тихо помешанного. На самом деле мозг его сейчас выжимал из пяти возможных все десять процентов. Потом к слову «покой» добавилось: «Сменить хозяина, сменить хозяина…». Кто-то из местных острословов изобрёл название Толиной деятельности — агитация ассемблеров. Очень точная формулировка! Ходили вокруг нашего заклинателя мы на цыпочках.
Моя группа занималась другим — мы искали принципиально новый блокатор. Дела шли неплохо, когда на коже и слизистых членов команды начали появляться серые пятна. Прохор нашёл выход первым. Ползли «слизняки» по нашим телам не так быстро (видно, старый блокатор замедлял распространение ассемблерных колонн).
Зато страну взбесившиеся ассемблеры завоёвывали с чудовищной скоростью. В мире поднялась паника.
Работали мы посменно, не прекращая поиски ни на секунду.
Скоро с «большой земли» прибыла новая партия военных. Были они облачены в противочумные костюмы. Наивные… Расстраивать их я не стал, просто вручил заговорённое Анатолием снадобье, которое они распылили у окон кабинета былого Прохора Прохоровича.
Результат не заставил себя ждать. Скоро во взятых у Думы пробах воздуха мы обнаружили броуновское движение ассемблеров. Организованные колонны распадались. Значит, как мы и надеялись, их вождь переживал не лучшие времена. Ассемблеры лишились указующего перста. Синтезированные и «заговорённые» нашими программистами наночастицы несли информацию, способную «смутить» зомбированных неокортексом собратьев. Единая программа сломалась. Ассемблеры, словно, растерянные цыплята носились в среде, сталкивались, бессистемно перепрограммируя друг друга. Картина напоминала погружённые в паническую сумятицу города. Скоординированных действий как не бывало. Первый этап работ проходил успешно.
Спустя какое-то время мы сумели открыть заблокированные управляемыми наночастицами двери Думы.
