осуществляется насилие? А разве крестьянство главный страдалец? Нет. Главный страдалец – классовый враг. И кого только в классовые враги новая власть не записала, и что только она с ними не делала! Но страшней всего то, что она невинных родственников своих врагов тоже во враги зачисляет. Не по-русски. Совсем не по-русски и уж никак не по православному. У расстрелянных командиров и жен и братьев и сестер репрессируют. У того же Тухачевского весь корень вырубили. Одну малолетнюю дочь в Сибирь отправили, остальных всех к стенке. Разве это можно понять? Эти расправы сами по себе носят инородный характер. На Руси всегда были жестокие наказания. Но только в опричнину случалось, что изводили весь боярский корень, да и то редко. Но ведь сейчас торжество трудового народа, как можно сравнивать с опричниной? Странное, ужасное и странное состояние мы переживаем. Не должно такого быть при справедливой власти. Не должно».
Булая не арестовали. Сыграла ли при этом какую-то роль его потерянная рука, он так и не узнал. Он продолжил посильно трудиться в своем маленьким колхозике, взяв на себя теперь роль пасечника. С нового урожая «Ясная Поляна» купила две семьи пчел, и у Дмитрия Степановича появилась работа, которой он отдавался всей душой.
Часть вторая
И думаю я – смейтесь иль не смейтесь —
Косьбой проворной на лугу согрет,
Что той, которой мы боимся, – смерти
Как у цветов, у нас ведь тоже нет.
И свежий ветер веет над плечами
И я опять страдаю и люблю…
И все мои хорошие печали
В росе с косою вместе утоплю
Зенон и Порфирий
Поначалу Александр Александрович полагал, что Порфирий потому больше всего любит возвращаться в тридцатые годы, в свою квартирку на Кузнецком Мосту, что в то достославное время он был на вершине популярности и ему там хорошо. Но чем больше профессор общался с критиком, тем больше понимал, что все не так просто. Постепенно он стал видеть, что Поцелуева привлекала атмосфера небывалых перемен, которые происходили в СССР. В стране бил вулканический источник воли большевистской партии, которая вела переделку общества непреклонным и размашистым способом. Имевший обзор над потоком времени, Порфирий видел, что нигде больше в мире нет такого дерзкого и самоотверженного рывка в будущее. И главное – он видел, что на пепелищах этого жестокого переустройства среди сорняков и пустоцветов пробился-таки цветок новой эры – эры социальной справедливости. Он был неказист и невысок, этот цветок, но он уже поднял голову и смотрел в небо.
– Я, Сашхен, при царе в ничтожестве досыта побарахтался. Правильно большевики говорят, что царизм прогнил, правильно. А уж с пятого по семнадцатый год такое безобразие в стране творилось, что вспоминать стыдно. Всем народом к катастрофе просто катились. Все рушилось, все насквозь продажным и лживым стало. А теперь я в молодой империи живу! Вон она как силы-то набирает! Горжусь, горжусь, Сашхен. И Славу товарищу Сталину пою. Он нас верной дорогой ведет. Можно сказать, в царство евангельской справедливости. А ты и тебе подобные на самом деле наследники Иуды Искариотского – вещал как-то Поцелуев, развалясь на своей софе, которую сам называл «гнездом разврата». При этом критик поигрывал бокалом армянского коньяку с видом человека, убежденного в превосходстве над собеседником – только мы, сталинисты – можем считаться прямыми наследниками Спасителя, потому что хотим воздвигнуть на земле равноправное общество. Без паразитов. Да-с.
Александр Александрович впадал в дрожь и терял самообладание:
– Я, не совершивший в своей жизни ни одного предательства, я, никогда не преследовавший наживы – наследник Иуды? Креста на Вас нет, господин хороший!
Порфирий делал большой глоток из бокала и отвечал в прежней подлой манере:
– Тридцать сребреников и доносительство – это все производные вещи, милейший. А главная причина – в гордыне! Чего Иудушка на самом деле хотел, тридцать монеток? Ан, нет! Он ненавидел Спасителя за то, что тот несопоставимо громаднее его своею личностью. Это была ненависть скудной душонки к совершенному богочеловеку! Зависть и ненависть отверзли черную дыру в душе предателя. Вот и вы там, в европах – все сплошь иудушки. Не смогли Господа постичь, погрязли в земных страстишках аки черви навозные. Сосед машину купил – сволочь, коллега в лотерею выиграл – подонок, знакомая удачно замуж вышла – потаскушка. Почему? Потому что веру растоптали и на ее место залезла гордыня.
– Уж если кто веру растоптал, так это марксисты. Чего Вы тут мне дурака валяете?
Порфирий начал злиться:
– Ты, давай Сталина с марксистами не путай – перешел он на грубый тон – Тоже мне, философ. Маркс и иже с ним как раз из иудиного семени и произрастают. Что такое марксизм? – это оболванивание пролетариата в целях строительства мирового кагала. «Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма». И кому предложили с этой нечистью первыми поцеловаться? Конечно же, русскому человеку! Накося, выкуси! Не будем мы с ним целоваться. Ты, поди, и не знаешь, что Карлуша эту работу под надзором английского разведчика, умнейшей головы Маккиндера сочинял. Маккиндер-то геостратегом был. Ох, башка! На века вперед английское владычество расписал. Только не по его сложилось, Господь не поддержал. Поэтому марксисты Христову веру и растоптали. А Иосиф Виссарионович здесь не при чем. Конечно, он по молодости тоже ошибки делал. Но возьми все документы ЦК на период богоборства – ни одной подписи Сталина в пользу борьбы с церковью не найдешь. Другое дело, что оказался он на тот период в шайке богоненавистников и не мог сразу о себе заявить.
– Это что же так?
– А отравили бы его моментально. Это же просто душегубы были, один к одному.
– Ну да, будто церковь при нем страшные утраты не понесла!
– При нем, ни при нем! Все на Сталина списывай. Народ Христа в душе распял, а Сталин виноват. Теперь все на него!
– Ты, Порфирий, от ответа не увиливай. Причастен он или нет?
– Довел ты меня, Сашхен до умственной регрессии. Ну, причастен, причастен. Было дело. Не остановил богоборцев.
– Вот так вот, дорогой. Уж очень ты своего кумира лакируешь. Меру надо знать. И идеология его партии все равно была марксистская!
– Была марксистская, а стала имперская. Не мальчик ты уже, различать пора научиться. Коренной марксизм как таковой вместе с иудушкой Троцким у нас приказал долго жить. А Иосиф Виссарионович, хоть от названия не отказался, на самом деле не какой-то заполошный коммунизм строит, которого никто понять не может, а свою империю. Это тебе, брат, новое общество, в котором нет угнетателей, а есть вождь, есть партия вождя и есть каждому по способностям. Это как по твоему, не христианское равноправие?
– Какое равноправие?! – возмутился Зенон и тоже перешел на «ты» – Ты тут развалился в своем блудилище и коньяком балуешься, а по южным районам голод идет. Голодомор, как его позже назовут.
Порфирий вскочил с софы, затянул пояс на парчовом халате и заорал:
– Да, балуюсь, балуюсь коньяком! Да защищаю Сталина, потому что перед ним преклоняюсь! А перегибы то не его рук дело, оно у нас всенародное! Или не знаешь, как бедняк середняка грабил, а вместе они кулака травили?!
Может, думаешь, такие нравы только при большевиках обнаружились? Вот я недавно Степашкой Разиным интересовался, ушкуйником окаянным и в Арзамас меня занесло, где князь Долгорукий как раз над разбитыми войсками Стеньки суд вершил. Мамочка родная! Лучше бы я этого не видел. Арзамас – городок небольшой. Там штаб Долгорукого стоял, туда и бунтовщиков свозили. Сашхен, море крови, леса виселиц, кучи отрубленных голов! А местную предводительшу бунтовщиков монашку Алену вообще на костре сожгли. Как Жанну Д,Арк, понимаешь. Отчего такая жестокая расправа? Оттого, что бунт жестокий! И впрямь, пролили разинцы невинной кровушки немало. А все оттого, что разбой выше Бога поставили. Не боялись душегубства. Тут один знаток русской души метко написал: без Бога русская душа устремляется в пучину скотопадения. И сейчас речь опять же о русской жестокости, которую железной рукой обуздать требуется. Мы ведь любим себя хвалить: ах, русская душа, ах раздольная, ах привольная. А Хозяин ее всякую видел и
