– Вы хотите сказать, что арабы, имеющие связь с израильской разведкой с одной стороны и с террористами с другой – это не интересно?
– Скорее всего, арабы работают по заданию Моссад против террористов.
– Я в это не верю. Моссад не будет затевать такой спектакль для простой встречи с агентами. Можно пригласить их на любой средиземноморский курорт и спокойно там поработать, не рискуя попасть под наблюдение БФФ.
Не могу отделаться от впечатления, что утечка о встрече должна была состояться. Скажите, у Вас есть источники в БФФ?
– Мистер Кулиш, что с Вами случилось? Вы же знаете, что на такие вопросы не отвечают.
– Я думаю, не рассчитан ли спектакль на доведение какой-то информации до Вашей Службы. Но для этого у вас должны быть свои люди либо в дрезденской криминалке, либо в БФФ.
– Хорошо, объясните Вашу мысль подробнее.
– Я уверен, что заговор 9/11 со всех сторон обставлен ловушками. Слишком много желающих влезть в его тайну. Это – одна из ловушек. Контакты людей Моссада с арабами были слишком демонстративны.
– И каковы Ваши соображения по этому поводу?
– Понимаете, мистер Булай, мою семью приютила Америка, когда она бежала от Гитлера. Мы нашли в Америке самое главное – возможность достойно жить. Я вырос в достойной стране и продолжаю верить в ее достоинство. Мне становится тошно от одной мысли, что за событиями 9/11 кроется совсем другая Америка. Это для меня катастрофа. Я не хочу думать об этом.
– Знаете, я когда-то находился в подобной ситуации. Я тоже вырос с сознанием того, что моя страна – самая достойная на свете. Потом пришел Хрущев и объявил, что мы жили при сталинской диктатуре, которая лишила нас свободы. Теперь это же повторяют наши либералы обо всем советском периоде, но я уже успел сделать для себя выводы.
– Интересно, каковы же они.
– Мы действительно жили при диктатуре и у нас была действительно ограничена личная свобода. Но это не значит, что наш народ был похож на убогого и бесправного заключенного. Это ложь, которую нам пытаются внушить. В тяжелейших условиях сталинизма и после него народ строил свою жизнь, свою культуру, свою духовность. Это неоспоримый факт. И это был фундамент для построения совсем другого общества. Мы создали сильную, хорошо управляемую страну. По логике исторического движения, следующий этап должен был стать более светлым и свободным. Но одним из пороков сталинской политики было то, что он не оставил после себя достойного преемника имперской идеи, как это в Китае сделал Мао Цзе Дун. Как видите, однопартийная диктатура совсем не исключает появления крупных мыслителей исторического масштаба типа Дэн Сяопина. Этот человек сумел начертить будущую траекторию КНР без катастроф и поражений. А у нас однопартийная диктатура КПСС породила отрицательную селекцию руководящих кадров. Это и привело в конце концов к появлению на свет уродов вроде Горбачева и Шеварднадзе. В результате мы имеем то, что имеем.
– Тогда ради чего Вы тогда живете и боретесь?
– Я глубоко убежден, что моя страна освободится от западничества и вернется на путь своей исторической традиции.
– В чем он выражается?
– В объединении нации вокруг общей цели. А общая цель нашей нации – выживание в будущих катаклизмах. Это невозможно сделать корыстному обществу со слабым управлением и воровской элитой.
– И какова же эта новая система?
– На мой взгляд это должно быть социальное государство с сильным православным стержнем.
– Что-то вроде православного царства?
– Нет, конечно. Просто это будет собственная русская идеология. Идеология у каждого народа имеется, без нее нельзя. Вот у нас такая будет.
– Что ж, хорошо Вам жить с пониманием цели жизни. А меня пока такая благодать не посетила.
– Вы же верующий католик.
– Это так, но наша вера давно замылилась земными целями.
– Что ж, я надеюсь, что со временем Вы к пониманию цели жизни все равно придете. Знаете, есть такая закономерность: если человек не задумывается о том, зачем явился на свет Божий, то и ждать от него нечего. Протолкается до последнего дня у кормушки и со святыми упокой. А если такой вопрос хоть раз голову посетил, то человек уже про него забыть не может. Начинаются поиски, иногда мучительные. Но чаще всего человек все же к пониманию смысла жизни приходит.
– И это, конечно, вера.
– Точнее говоря, спасение души. Попробуйте придумать что-нибудь еще. Пока это никому не удавалось. Все мы боремся либо за земные сокровища, либо за небесные и те, кто стремится к земным, кончают всегда одинаково.
Все они перед смертью осознают, что свое богатство, свой идеал они на тот свет вместе с собою прихватить не могут. Поэтому они так боятся смерти. Это трагедия утраты смысла существования. А стяжатели сокровищ небесных ожидают встречи со своим конечным идеалом как раз после смерти. Им она не страшна. Для них смысл жизни продолжается после смерти. Но мы углубились в богословский диспут. Давайте лучше вернемся к дрезденским арабам. Вы думаете продолжить расследование?
– Еще не решил. Но желание очень большое, хотя даже холодок по сердцу идет.
– Страшно?
– Да, страшно.
– Что ж, тут Вы один в поле воин. Пожелаю Вам быстрее определиться. Наверное, это нужно в первую очередь Вам самому. А теперь перейдем к текущим делам.
Сталин о перманентной революции и о Троцком
Сталин-провокатор
1937 Виктор Уваров
Поначалу Виктор Уваров воспринял свое понижение по должности и перевод в Темлаг как удар судьбы. На смену цивилизованной жизни в Арзамасе пришли тоскливые дни в мордовской глухомани. Поселок Явас, в котором он стал оперуполномоченным спецотдела, находился в сорока километрах от железнодорожной станции Потьма, в глубине непроходимых лесов. В первый же день по прибытию начальник спецотдела, майор Яблоков определил Виктору участок – оперативное обслуживание второго и третьего отделений, расположенных в пяти километрах от поселка. Оперативное обслуживание зоны – это выявление антисоветских заговоров, подготовки побегов и диверсий. В каждом отделении Виктору предоставили отдельный кабинет, в котором он мог работать с агентурой, а при необходимости, ночевать. Для поездок ему полагалась лошадь с возницей, летом бричка, зимой – сани.
Сам Явас являл собой несколько десятков однотипных бревенчатых бараков, разбросанных в густом сосновом бору. Здесь жило начальство этого большого лагеря и часть обслуги. Кроме клуба в нем имелась одна продуктовая лавка и почтовое отделение.
Быт Яваса был на редкость скучным и тоскливым. Лагерное начальство разбавляло тоску охотой и рыбалкой в девственных дебрях да пило в одиночку. Еще с разгрома ленинградского управления НКВД, последовавшего после убийства Кирова в 1934 году, тень страха стала распространяться по «органам» и разрушать былую атмосферу товарищества. К тридцать седьмому году внутри организации уже царило враждебное недоверие каждого к каждому. Рвались даже крепкие связи между давними друзьями. Виктору, попавшему Темлаге в новый коллектив, трудно было рассчитывать на появление товарищей. Он заступил на должность в январе тридцать седьмого, а весной до него стали доходить новости о чистках в НКВД, которые в первую очередь касались большого начальства. Сначала пришла весть об арестах руководящих сотрудников управления, потом о самоубийстве начальника управления, а к концу года кровавая карусель раскрутилась на полные обороты. В этой карусели сгинуло несколько друзей Уварова из арзамасского отделения. Исчез вместе с ними и начальник отделения Иван Жохов, сыгравший спасительную роль в судьбе Виктора. Когда из Горького пришло указание за подписью Хлуновой провести служебное расследование по вопросу о халатности следователя Уварова в расследовании дела священника Воскресенского, Иван ознакомил Уварова с предписанием и спросил:
