В уютном баварском ресторане им быстро принесли пива и закуску. Они чокнулись тяжелыми кружками, и отпили по глотку.
– Ты точно собрался на гражданку? – спросил Титов – вроде бы сил в тебе еще немало.
– Понимаешь, Дима. Я и службу свою люблю, и работать хочу, но политика наша меня не устраивает.
– Путина не любишь?
– Путин не девушка, чтобы его любить. Может быть, я даже очень хорошо понимаю его положение. Волчья стая выдвинула его впереди себя, чтобы работал по их команде. А ему это не по нутру. Видишь, как Березовского с Гусинским или того же Ходорковского разделал. Не у каждого хватило бы духу.
– А в чем же суть?
– Суть в том, что его группа хочет из говна конфетку сделать, а это невозможно. Олигархический строй нужно демонтировать и многие социалистические ценности возвращать. Не все конечно, но те, которые определяют понятие общественной справедливости – обязательно.
– Какие, по твоему?
– Народную собственность на источники сырьевых доходов и основные средства производства, бесплатное здравоохранение, бесплатное обучение, государственную пенсию, право на работу и так далее.
Наш человек в среднем настолько беден, что ему коммерция в больницах, вузах, квартирах долго будет не по карману. Очень долго. Значит, он одичает, озлобится, станет ненавистником строя. Как ты думаешь, чем дело кончится?
– Но ведь, вроде, ситуация постепенно выправляется.
– Нет. Нисколько. Главнейшая задача Путина – это очищение нашего пруда от воровской ряски. Она всю поверхность закрыла, и пруд нестерпимо воняет. Она жизнь в этом пруду душит. Посмотри – реального развития нет. Наоборот, продолжается свертывание всего производства. А у него на очистные работы либо мужества, либо понимания не хватает. Надо разгонять жулье, и восстанавливать прослойку честных исполнителей. Ведь она же была, значит это возможно. Но ничего реально не делается.
– Здесь ты не прав. Я-то знаю, сколько расследований ведется.
– А я знаю, сколько русских за границей недвижимость имеют. Они туда уже переселились, а в Россию ездят только деньги заколачивать. Гнусные рожи! Дело не в количестве расследований, а в ликвидации воровской среды в первую очередь на самом верху. Нужна группа политиков, которая бы всерьез взялась за восстановление социальной справедливости. Это основа основ в нашей стране. Этой группы пока не видно. Мне тут недавно старый знакомый в жилетку плакался – запросил с него один вице-премьер 200 миллионов евро за должность губернатора. Он такую сумму не потянул и очень горевал. А что удивительного? Ты и сам знаешь, сколько миллионов зеленых денег стоит место во фракции «Едроси» в Думе. Это как раз корни явления. Пока их не вытянут из земли – ничего не изменится. А разве тянут?
– Хорошо. Согласен. А ты то, что на гражданке делать будешь?
– Пойду в политическую партию или движение.
– К Зюганову?
– Ты знаешь, я ведь коммунизм, как идею отвергнуть не могу. Она святая, хотя и не для нашего времени. Но у них беда с прошлым. Надо от Ульянова-Ленина открещиваться, потому что всем сегодня ясно – этот человек не знал к народу ни жалости, ни пощады. «Красный террор», голод, гражданская война на истребление и прочее. И никогда ему жесточайшая расправа над православной церковью прощена не будет. Жесточайшая, Дима! Ад на земле они со Львом Давидовичем для русских священников устроили. Я тут недавно любопытный факт вычитал. Когда мавзолей Ленина был еще деревянным, в нём лопнула канализационная труба, и помещение наполнилось нечистотами… Весть о «чуде» дошла до Патриарха Тихона, который знаешь что сказал? Он сказал: «по мощам и елей». Что тут еще добавить? Вон, Ватикан за инквизицию, которая много веков назад свирепствовала, прощения просит. А Зюганов о реках крови, которые Ленин с Троцким в России пролили, ни слова не говорит. Его положение понять можно – партия поголовно состоит из престарелых ленинцев. Но проблему надо решать, с этими кандалами в будущее не шагнешь.
– Ты знаешь, куда России надо идти?
– Я точно знаю, что не на Запад. Нам там места равных среди равных никто не припас. Мы для них сырьевой придаток, а сырьевой придаток – это всегда прислуга. У нас своя должна быть дорога.
– Либералы над этой идеей потешаются.
– Для меня гнуснее либералов только педофилы. Люди без корней, без мозгов и, главное, без любви к своей земле. Они царскую Россию, которая как раз своим путем шла, с пути сбили. И теперь опять же для Запада стараются. Я пойду к патриотическим силам. Вот увидишь, новое движение среди них будет. Все еще только начинается.
– Неужели думаешь, что твое участие что-нибудь решит?
– Капля камень точит, а под лежачий камень, сам знаешь… У нас выбора нет. Каждый должен себе сказать: кто, если не я?
– Задачи-то неподъемные.
– Дима, ты сам видишь, нам нанесли историческое поражение и нам надо осознать его причины. Нам надо их осознать, понимаешь, мобилизовать все, что можно и пойти своим путем. Но не тем путем, которым наши правители идут. Это тупик.
Титов проводил Данилу до такси и стоял, глядя, как оно сливается с потоком спешащих к ночным стойлам машин. Потом достал мобильный телефон и позвонил:
– Данила, совсем забыл сказать. Если что – звони. Федеральная Служба всегда придет на помощь. Как Чип и Дейл.
– Непременно, Дима. Позвоню.
Так тихо и неприметно завершилась история с получением российской разведкой планов анонимных правителей Америки и Англии относительно России. Казалось бы, эти разведданные пропали в пучине документооборота нынешней власти. Но с высоты «ласточкиного гнезда» видно: настанет время, и они еще сыграют свою роль.
66
Настя и Всеволод Булай. Май 1945
Власовцы мелкими и средними группами просачивались мимо советских частей, вышедших к Писеку и пробирались на юг, где уже были американцы. Единой линии фронта не было. Основные части немцев сдались. Сопротивлялись лишь отдельные соединения, которых советские части окружали и принуждали к сдаче оружия. Те, кто не соглашался, подвергались бомбардировкам и артиллерийскому обстрелу. Все пространство от Писека до Праги превратилось в мешанину из людей и техники. Двигавшиеся к чешской столице советские части со всех сторон обтекали, в разных направлениях люди в гражданском, и в остатках военной формы. Военные контрразведчики день и ночь занимались фильтрацией этих потоков, но сил не хватало. Вскоре поступил приказ по воинским частям, личному составу отлавливать беглых солдат РОА.
Ранним утром 9 мая к Булаю в комнату привели захваченного власовца. Севка еще не пришел в себя после праздничной победной ночи. Всем полком отмечали капитуляцию Германии. Радости не было конца. Много пили, пели песни, плясали и стреляли в воздух.
В комнату вошел мужчина лет сорока пяти. Русый, сероглазый, ладно сложенный. Встал вольно, не напрягаясь.
– Садитесь, – сказал ему Булай – мы не СМЕРШ, долго с Вами разговаривать не будем. Снимем только первые показания и отправим куда надо. Сергеев, записывай допрос.
Сергеев развернул на столе замусоленный блокнот и приготовил карандаш.
– Имя, фамилия, часть и так далее.
– Перов Иван Сергеевич, русский, рядовой Русской Освободительной Армии. Вот и все.
Власовец, казалось, ничем не смущен.
– И как Вы оказались в РОА?
– Как и все, через плен. Контужен под Псковом осенью сорок второго. Полгода в концлагере, потом приехал Власов агитировать, я и пошел.
